Валерий Квилория - Бунт в тарелке

Фаина Демьяновна, которая недавно выпила очередные полстакана валерьянки, была само спокойствие.

– А вас я не вызывала, – отрезала она сухо.

– Мы от Министерства здравоохранения, – улыбнулся ей одними глазами Пардон и нежно, словно драгоценную хрустальную вазу, взял под руку. – У вас опять зрительные галлюцинации?

– Скорее вкусовые, – чуточку смягчилась завуч и протянула ему стакан. – Чем пахнет?

Психиатр принюхался и тотчас расплылся в улыбке.

– А вот и правильно, – подмигнул он заговорщицки. – Это самое верное средство для расшатанных нервов.

– Вы мне не верите? – рассердилась завуч. – Откройте кран и сами убедитесь.

Пардон крутанул колёсико крана и ополоснул руки. Из крана текла обычная вода. Удивлённая Фенечка бросилась к умывальнику и обнюхала его, как ищейка. Психиатр оглянулся на санитаров и печально покачал головой. Два здоровяка в белых халатах подошли ближе.

– Взяли, – кивнул психиатр, и санитары деликатно подхватили Фенечку с двух сторон.

– В чём дело?! – возмутилась она.

– Пардон, голубушка, – виновато улыбнулся доктор, – рекомендую вам отдохнуть денёк-другой в нашем отделении – поправить здоровье.

– Да вы что?! – дёрнулась Фенечка. – У нас экзамены на носу!

Но санитары держали крепко. Не выпуская завуча из своих лапищ, они стремительно разрезали толпу школьников и устремились к выходу. Все присутствовавшие были настолько ошеломлены таким невероятным поворотом событий, что не успели и слова сказать. Один только Пантелеймон Юрьевич попытался вступиться.

– Ребятки, – сказал он растерянно, обращаясь к санитарам, – у нас на самом деле что-то с кранами происходит, даже боржом льётся.

Замыкавший шествие Пардон присмотрелся к учителю биологии и вдруг мило улыбнулся.

– А давайте и вы с нами, – ухватил он его за локоток. – По дороге всё и расскажете.

На защиту биолога решительно выступила учительница математики.

– Куда это вы? – спросила она, перекрывая дорогу. – Они ведь правду сказали. И боржом льётся, и соки.

– Какие соки? – оторопел Пардон.

– Всякие, – Надежда Филипповна выставила перед собой пятерню и загнула мизинец, намереваясь перечислить наименование соков.

Но психиатр уже пришёл в себя. Не выпуская биолога, он сделал финт и подцепил свободной рукой учительницу математики.

– Сейчас всё будет в порядке, – пообещал он.

Но тут подал голос директор школы.

– Позвольте! – воскликнул Юлиан Сидорович. – Но ведь и мне из крана какой-то ряженки налило!

Пардон замедлил шаг, обернулся и посмотрел на Почёмбыта таким взглядом, что тот сразу понял, что следующим заберут его. Спасли положение ученики.

– Всё правильно! – принялись кричать они. – У нас краны свихнулись!

– Свихнулись? – заинтересовался Пардон и передал Пантелеймона Юрьевича с Надеждой Филипповной на руки подоспевшим санитарам.

– Как же они свихнулись? – спросил он вкрадчиво.

– Молоко дают! – доложили первоклашки.

– Йогурт! – поддержали их третьеклассники.

– А ещё чай, – заявили ученики пятого класса. – Чёрный с бергамотом, зелёный с жасмином и красный каркадэ.

– Компот из сухофруктов, – дополнили восьмиклассники.

– А мне майского мёду налило, – вышел вперёд длинноногий Речка.

Лицо психиатра пошло пятнами.

– Ну, вот что, голубчики, – сказал он сердито, – ещё одно слово – и мы вашу школу на психиатрический карантин закроем!

Школу на карантин, конечно, не закрыли. Но в тот же день доктор Пардон одного за другим тщательно обследовал Фаину Демьяновну, Пантелеймона Юрьевича и Надежду Филипповну. Все трое были практически здоровы. Тем не менее, в один голос утверждали, что школьные краны ненормальные. Поразмыслив, психиатр пришёл к выводу, что столкнулся с фактом группового психоза и направил педагогов под Минск в посёлок Новинки, где располагается главная психиатрическая больница Беларуси.

А чудеса в школе продолжались. Ученики перестали болеть и переутомляться. Улучшились их умственные способности. Ранее отстающие неожиданно стали учиться только на высокие оценки. Школьникам захотелось знать как можно больше, а учителям преподавать как можно интересней. Даже вахтёрша Майя Сергеевна взялась за изучение испанского языка.

– А чем я хуже американских пенсионерок? – заявила она деду Потапу. – Я тоже хочу путешествовать по всему миру. Вот возьму и прямо этим летом поеду на курорт в Испанию.

– За какие шиши? – поразился сторож.

– А у меня на похороны отложено. Вот за гробовые и поеду.

– А как помрёшь, на какие деньги тебя хоронить?

– Не помру!

Старушка поставила рядышком два стула, опёрлась руками на их спинки, как опирается гимнаст на брусья, подняла ноги в истоптанных тапочках и сделала «пистолетик».

– Видал, сколько здоровья? – спросила она у потрясённого Потапа. – И чувствую я, что пока соберусь помирать, ещё раза три денег накоплю на похороны. У меня теперь вообще ничего не болит.

Прослышав о лечебном воздействии школы, в неё всё чаще стали наведываться родители. По любому поводу – ребёнка после уроков забрать, с учителем поговорить. За мамами и папами потянулись дедушки и бабушки. А родительские собрания и вовсе стали проходить при полном аншлаге [32]. На них являлись буквально вся родня вплоть до троюродных тёть и дядь. Взрослые уносили с собой ёмкости с водой, вернее, с той жидкостью, которую каждому из них наливали школьные краны. Не прошло и недели, как учебное заведение городка приобрело широкую известность не только в своём, но и в соседних районах. Отовсюду к нему потянулись больные и немощные люди.

В четверг с чудодейственной силой школы вновь столкнулся доктор Пардон.

– В хирургическом отделении пациент буйствует, – доложил санитар Коля Могильник. – От операции отказывается. А у него, между прочим, гангрена на большом пальце ноги.

Психиатр решительно направился к отказнику.

– Ты зачем скандалишь? – спросил он без обиняков. – Хочешь без ноги остаться?

– Ага, – заплакал буйный, – оттяпаете палец, а как мне в футбол играть?

– Надо было сразу к врачу обратиться, когда палец зашиб, – отрезал Пардон, – а не ждать, пока он трупными пятнами покроется.

Но любитель футбола на уговоры не поддался и потребовал отвезти его в среднее учебное заведение.

– Так и быть, – сдался Пардон, – полчаса посидишь на школьной вахте. Но если гангрена не исчезнет, ляжешь на операционный стол.