Кирей Мэргэн - Тайна Караидели

Писатель Кирей Мэргэн (Ахняф Нуреевич Киреев) вырос на севере Башкирии, в лесной стороне, на границе республики с Пермской областью. Начальное образование он получил у своего отца, сельского учителя.

В конце двадцатых годов четырнадцатилетний Ахняф вместе со своими сверстниками, пятью мальчиками-пионерами, участвовал в лодочном походе по реке Караидели. Много увлекательного увидели юные путешественники на прекрасной реке. Но, своенравная, она доставила и им много хлопот и волнений. Поход этот оставил неизгладимое впечатление. А через несколько лет комсомолец Киреев, будучи уже корреспондентом республиканской молодежной газеты, отправился в новый поход — по следам легендарного рейда полководца гражданской войны Василия Константиновича Блюхера — по Уралу. Длинный и тяжкий путь героев-партизан пролегал по горам и лесам Башкирии. Именно впечатления этих двух походов, дух романтики и поисков послужили впоследствии толчком для написания повести «Тайна Караидели» (1972). В этой книге Кирей Мэргэн зовет и тебя, юный читатель, быть пытливым и смелым, не бояться дальних путей и дорог, познавать друзей, — искать свое место в жизни, мужество, стойкость, находчивость — таков девиз этой книги.

И под этим же девизом жил и работал сам писатель.

…Год 1932-й. По путевке комсомола приезжает он в степь под Уфой. Здесь начали воздвигаться корпуса мощного моторостроительного завода. Киреев — сотрудник редакции многотиражной газеты «Ударная стройка». Молодежь живет в бараках, ей нелегко. Но стройка растет. Растут и сами строители, а вместе с ними — и журналист Киреев. Вскоре его командируют в редакцию областной комсомольской газеты «Ленинсе» («Ленинец»).

В конце тридцатых годов в уфимских газетах и журналах появляются очерки и рассказы молодого писателя. В 1938 году выходит первая книга рассказов Кирея Мэргэна «Подарок». За ней следуют сборники рассказов «Поиск» и «Расторопный человек» — правдивые эпизоды из жизни людей колхозной деревни и нового города. Герои этих рассказов сразу полюбились читателям.

С первых дней творчества было у молодого писателя одно увлечение: любил он прислушиваться к народной речи, пословицам и поговоркам, загадкам и песням, сказаниям и легендам. Собирал и записывал образцы устного творчества. Этот интерес никогда не покидал писателя. Он объездил свою республику, соседние области Урала и Поволжья в поисках жемчужин народной поэзии. Впоследствии он стал крупным ученым-фольклористом, профессором Башкирского государственного университета.

Грозные годы Великой Отечественной войны Кирей Мэргэн встретил коммунистом, корреспондентом «Комсомольской правды». Не раз он ездил на фронт в башкирскую кавалерийскую дивизию. В очерках и рассказах, написанных по горячим следам боев, писатель рассказывал о героизме воинов-конников. На фронте родились его книги рассказов «Башкиры», «Джигиты», сборник «Военный фольклор», пьесы «Война» и «Моя семья».

Кирей Мэргэн всю жизнь учился. Он окончил Башкирский педагогический институт, затем — аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС в Москве. За ценный научный труд «Эпические памятники башкирского народа» писателю присуждена ученая степень доктора филологических наук.

За годы творческой работы издано едва ли не четыре десятка его книг. Среди них — роман о башкирских нефтяниках. «На склонах Нарыш-тау», повести «Беспокойное лето», «Гора Фирузы», драмы «Утро города», «Прерванная мелодия», многочисленные рассказы и научные монографии, путевые заметки, очерки и публицистика. Многие книги Мэргэна переведены на русский и другие языки народов СССР.

Непрестанный поиск — такова стихия писателя.

Гилемдар Рамазанов

Вы никогда не были в ауле Тальгашлы? О-о, тогда вы ничего, ничего не знаете! Это сказочное место, чудесный уголок земли.

Вот майский вечер спустился на аул.

Затушеваны сумерками маленькие дворики, темно-зеленые ковры, что стелются перед каждым домом. Потихоньку журчит речушка Безымянная. Ей весело. Потому что весна. Ей тревожно. И тоже потому что весна.

Весна! Мне кажется иногда, что весною я куда-то лечу, лечу, как на крыльях или даже на воздушном корабле.

С шумом распахиваю окно, глубоко вдыхаю весенний воздух. Воздух Тальгашлы. Мне кажется, что нигде в мире нет такого воздуха. С чем его сравнить? Не с чем! Им надо просто-напросто подышать, нашим воздухом, только тогда поймешь, что он вкуснее кумыса, слаще шербета, душистее полевых цветов.

Воздух родного края, воздух родины, благословен ты во веки веков!

Ивовым прутиком подгоняет Гульнур утят и гусят. Если бы не она, не было бы их на свете. Это она попросила посадить гусыню и утку на яйца. И едва только вылупились пушистые комочки, девочка стала за ними ухаживать: кормить, поить и выгуливать, зорко следить, чтоб не унес коршун или ястреб.

Вперевалочку следом за гусыней и уткой вошли гусята и утята в хлев. Гульнур вздохнула. Вот уже неделю просит она своего брата Иршата устроить для малышей место, где они могли бы спать. Но этот Иршат… Что с ним такое случилось? Увлечен он чем-то, что ли? Только и слышишь от него: «Отстань, не до тебя!»

Доски есть. Да вот как их прикрепить одну к другой? А Иршата, наверно, как всегда, еще нет дома.

Но едва успев так подумать, Гульнур услышала шуршание соломы над головой и голос брата. Прислушалась. Кажется, Иршат на крыше. Ну да, точно. Разговаривает с кем-то. С кем?

Сквозь щель в крыше она увидела Иршата. Он был только в трусах и майке, и поэтому особенно заметна было его полнота. Рядом с ним — длинный Юлай с черными как смоль волосами, издали похожий на обгоревшую головешку, и плотный и ладный голубоглазый Сабит, известный всей школе сын уборщицы тети Фатхии, Фатхии-апай [1] Апа́й — вежливое, уважительное обращение к женщине, старшей по возрасту. .

Гульнур притаилась и навострила уши. Даже закрыла глаза, чтобы лучше слышать. И услышала…

У девочки застучало в висках, сердце ее забилось. Скорее к маме! Она вбежала в дом. Никого. Позабыв о гусятах и утятах, которые еще только что казались самым главным в жизни, Гульнур во весь опор помчалась в больницу. Дежурной сестры на месте не оказалось, и поэтому она сразу побежала к маме.

— Мамочка, мама! — закричала она, вбегая в палату, где мама склонилась над больным. — Иршат уезжает!