Эмма Фишел - Лица в окне

И она как ни в чем не бывало потопала в кухню.

В доме было тепло и уютно, в саду ветер весело шуршал листьями, а Стэн чувствовал себя одиноким и очень несчастным. Весь день он старался внушить себе, что Флоелла права: переезд и все прочее, он зря огорчается, зря делает из мухи слона… Стэн повторял себе тысячу раз: «Глупости! Чушь собачья!» Он грозил сам себе кулаком и обзывал себя трусом — напрасно! Настроение не улучшалось.

Он то и дело вспоминал старый дом, черные окна, лица мальчиков и странные статуи на лужайке. А вдруг в пустых темных комнатах действительно что-то ПРОИСХОДИЛО? Что-то ужасное, такое, от чего даже у Флоеллы задрожали бы коленки?

И чем больше он хотел ЗАБЫТЬ эти мысли, тем чаще они лезли в голову, и тогда сердце у него колотилось, а кончики пальцев немели.

Стэн не мог ни читать, ни играть. Он бродил из комнаты в комнату вслед за Папочкой и соглашался делать любую, самую нудную домашнюю работу — лишь бы ни секунды не быть одному. Он вычистил раковину на кухне, подмел везде пол, навел порядок в ванной. Он тер стены в кладовке так старательно, как будто собирался выступать на конкурсе домашних хозяек. Все, что угодно, — только не думать.

Он попробовал позвонить Миджу, но у него никто не подходил к телефону, даже автоответчик и тот был отключен. Больше Стэну ни с кем говорить не хотелось. Что толку опять начинать объяснять — все равно не поймут. Так что, когда оказалось, что Папочка не может придумать ему больше ни одного поручения, он без всяких уговоров и просьб уселся за пианино. Он переиграл все этюды, которые знал, и принялся за гаммы. Он стучал по клавишам изо всех сил, так что пальцы болели…

Папочка стоял на пороге и озабоченно смотрел на Стэна.

— Где у тебя болит? — спросил он и пощупал Стэну лоб.

— Нигде, — печально ответил Стэн. Нет, он не станет рассказывать Папочке всю эту чушь.

Он вспомнил, что можно еще почистить клетку морских свинок, но бледные неподвижные лица снова уставились на него из пустоты, и он не решился встать с места. Ох, как странно они смотрели: молча, не шевелясь, не мигая. Он так хорошо их запомнил, как будто бы видел только что, только что…

И, главное, сколько себя ни утешай, черный дом все равно никуда не исчезнет.

«Притаился и ждет, — тревожно подумал Стэн. — Караулит кого-то».

На улице стало темнеть. Самый долгий день в его жизни кончался.

Стэн быстро задернул занавески в гостиной. Наконец-то можно было спрятаться от любопытных злых окон и от грозно поднятых каминных труб.

Он сел поближе к огню и стал смотреть, как синенькие и красные огоньки появляются и исчезают на углях. У него дрожали губы.

«СЕЙЧАС СЛУЧИТСЯ, — повторял голосок в голове. — СКОРО. НЕДОЛГО ОСТАЛОСЬ».

— Чепуха, — бормотал Стэн.

А голосок не унимался, и Стэн уже был уверен, что сейчас и правда случится ужасная вещь, большое несчастье, что-то гадкое, злое…

— Ну, ты как тут? — спросила, войдя в гостиную, Флоелла. — Сосчитал веснушки у привидений? — И она довольно фыркнула.

Стэн прикусил губу. Ей смешно. А ему так плохо!

— Не было там никаких привидений! Настоящие лица. Сначала Раймонда Голайта, а этой ночью — Крушителя. А ты только умеешь хихикать, а сама ничегошеньки не понимаешь! — выпалил он.

Флоелла кусала кончик карандаша и улыбалась.

— Где уж мне! — тоненько пропела она. — А ты покажи, как они растворялись в воздухе. Крушитель превращается в пушистое облачко — вот так картинка!

Стэн всхлипнул. Слезы уже капали у него из глаз.

Тра-та-та. Кто-то барабанил дверным молотком на парадном крыльце. Флоелла вздрогнула и от удивления раскрыла рот.

— Гости? Ночью? — бормотал Папочка, идя по коридору с ботинком и щеткой. Флоелла бегом бросилась вслед за ним.

Через минуту она уже вернулась в гостиную. Щеки у нее стали красными-красными, а глаза как-то странно блестели.

— Да, в общем… там пришли из полиции, — сказала она. Она как будто хотела добавить еще что-то, но не знала, как начать.

В прихожей Папочка беседовал с двумя полицейскими.

— Простите, что побеспокоили вас в такой час, — сказал один из офицеров.

— Ничего страшного! — ответил Папочка и пригласил полицейских в гостиную.

— Мы должны обойти все дома, — сказал другой офицер, устроившись в кресле и протянув ноги к огню. — Пропал человек. Вчера поздно вечером. Парень, четырнадцать лет. Жил на вашей улице. Имя: Колин Армитадж.

Дверь захлопнулась. Полицейские отправились дальше.

— Ого! — прошептала Флоелла. — Чудеса.

Она схватила Стэна за руку, потащила его наверх в спальню, пихнула на кровать и, встав у окна, торжественно произнесла:

— Знаешь, кто ты? Ясновидец. Это так называется.

Собственное открытие так ее потрясло, что она даже захлопала в ладоши от радости. И как только она раньше не догадалась? Настоящий ясновидец: видит лица людей, которые должны исчезнуть.

— Ты умеешь читать будущее и заранее знаешь, что с кем случится, — говорила она, с восхищением глядя на Стэна. — Ты видишь внутренним зрением. Вот, например, эти лица: в атмосфере появились тоненькие лучики будущего, ты их почувствовал и тебе показалось…

Какая ему разница, как это там называется. Она до сих пор ничего не поняла. В доме было лицо, а ее «лучики» — это очередная ученая болтовня.

— Надо было сказать им, — проговорил он, колотя кулаком по подушке. — Рассказать про оба лица. Они бы пошли и обшарили бы этот дом.

Стэн замолчал. Он не сказал полицейским ни слова. Когда наступила его очередь, он как будто бы онемел. Открыл рот и не смог выдавить ни единого звука.

Они сидели в гостиной, такие серьезные, важные, настоящие… в общем, настоящие взрослые. Ну зачем он будет позориться со своей дурацкой сказкой про лица в окне?

Парадная дверь снова хлопнула. Папочка ушел в гости к Имельде. Там сегодня какой-то праздник. Они разойдутся часа через два-три, не раньше.

Стэн опять принялся бить по подушке. От абажура на стену падал теплый розовый свет. В новом доме было, пожалуй, не хуже, чем в прежнем. Вещи смотрели со своих мест добродушно, и рядом с ними было не страшно. Здесь нечего было бояться.

А вот за окном…

Стэн приподнялся, чтобы взглянуть за окно. Темно и мрачно. В саду воет ветер, и капли дождя барабанят по мокрым дорожкам.

И черные трубы старого дома нацелились в закрытое тучами небо.

«Притаился, — неизвестно почему снова подумал Стэн. — Ждет чего-то. Или, может, кого-то».

— Стэн, ты как, ничего? — спросила Флоелла.

Он обернулся к ней. Сколько времени он просидел вот так на кровати? Час или год? Флоелла стояла рядом и ласково смотрела на него. Она улыбнулась, чтобы его подбодрить.

Но улыбка сразу растаяла. Флоелла растерянно переводила взгляд с него на какой-то предмет за окном. Щеки у нее были белые-белые, ни кровинки.