Уолтер Мэккин - Голуби улетели

Бабушка и внучка смотрели друг на друга, все молчали.

— Я хочу остаться у тебя, — сказала Дервал.

«И я тоже», — подумал Финн.

Бабушка опустилась перед девочкой на колени.

— Никто тебя у меня не отнимет, — сказала она, — Слышишь?

— Вот хорошо-то. — И Дервал обняла бабушку за шею.

А бабушка посмотрела на Финна. Она улыбнулась ему. Потом встала и потрепала Дервал по голове:

— Ты наша. Мы никому тебя не отдадим… Запри за нами дверь, — сказала она Финну и вышла вместе с Пэдди и Джо.

Финн закрыл дверь. Он увидел засов, задвинул его и подошел к окну. Оно было небольшое, на подоконнике стоял горшок с геранью. Из окна Финну все было видно, но Дервал теребила его за ногу, и Финн пододвинул к окну стул, чтобы Дервал могла на него взобраться и тоже смотреть. Он обнял сестренку.

Бабушка стояла на улице у запертых ворот, по бокам от нее — Пэдди и Джо, а перед ними — рослый сержант, несколько полицейских и крестьяне, которые прочесывали горный склон.

— Послушайте, миссис О'Флаэрти, — говорил сержант, — мы не хотим неприятностей. Дети находятся под опекой суда, и мы должны их забрать.

— Какие дети? — спросила бабушка.

— Послушайте, мы же все знаем, что дети у вас.

— Это откуда же знаете? — спросила бабушка.

— Бога ради, перестаньте, миссис О'Флаэрти! Ведь мы видели, как эти молодцы, Пэдди и Джо, посадили детей на пони и увезли.

— Откуда же вам известно, что это те самые дети?

— Да мы же видели их своими глазами! — воскликнул сержант, начиная злиться.

— Вы могли видеть других детей, похожих на тех, — сказала бабушка.

— Ладно. Дайте нам войти в дом, и мы все сразу объясним.

— А ордер у вас есть? — спросила бабушка.

— Зачем мне какой-то ордер? — удивился сержант.

— Чтобы ступить на порог моего дома, вы должны иметь ордер. И чтобы сунуть свой длинный нос в мою дверь, тоже должны иметь ордер. Если он у вас есть, так и скажите.

— Нет, ордера у меня нет, но я могу его в два счета получить.

— Вот и отправляйтесь за ним. А без ордера вы ко мне-во двор не войдете.

— Но послушайте, миссис О'Флаэрти, давайте рассуждать здраво…

— Вот и рассуждайте себе на здоровье, — сказали бабушка.

— Вы же знаете, что закон нарушать нельзя. Или вы идете против наших законов? Что ж, попробуйте, увидите, что получится. Неужели вы не понимаете, что это дело вам не выиграть?

— Нельзя сказать, выиграешь или проиграешь, пока не начнешь играть, — сказала бабушка. — Надо начат!.. Вот вы и начали, а я закончу.

— Ладно. Хотите воевать? Что ж, получите свое. Завтра утром я вернусь с ордером и представителями властей. Я предупреждаю вас: закон есть закон, с ним не шутят. И не имеет значения, кто вы — бабушка О'Флаэрти или кто другой. Закону должны подчиняться все, а нет — вам же будет хуже.

— Уходите! И возвращайтесь с ордером. Да с полком солдат! И хоть со всей ирландской полицией. С пушками и пулеметами. Делайте, сержант, что хотите, по у нас, у О'Флаэрти, никто этих детей не отнимет.

Она повернулась к сержанту спиной и нЗправилап. к дому.

— Да послушайте же, миссис О'Флаэрти… — жалобно снова завел свое сержант.

Но бабушка только махнула рукой и вошла в открытую Финном дверь.

— Ну, теперь мы поедим. День накануне битвы, вер но, Финн?

— А они нас не одолеют? — спросил Финн.

— Пусть только попробуют, — отвечала бабушка. Пусть попробуют!

Кэрриджмор в то солнечное утро вы глядел очень красиво. Крытые соломой белые домики деревушки были разбросаны по небольшим каменистым участкам, за которыми начинались холмы, переходившие в предгорье. Вдали синели высокие горы, а впереди раскинулось усеянное островами море и тянулись белые песчаные пляжи…

Каждый решил бы, что местечко это — прелестное, но захолустное.

И хотя деревушка ничего собой не представляла, сейчас ею интересовалось невероятное количество людей. Со всех сторон подкатывали автомобили, из них поспешно вылезали вооруженные фотоаппаратами репортеры и принимались за дело. Один прилаживал штатив, другой пробовал вспышку, а третий снимал киноаппаратом. Взобравшись на телефонные столбы, фотографировали деревушку на фоне моря и на фоне гор.

У ворот дома бабушки О'Флаэрти гомонили любопытные, но ворота были заперты, перед ними невозмутимо стояли здоровяки Пэдди и Джо, и можно было подумать, что оба немы от рождения — ни один не проронил ни слова.

— Позвольте нам взглянуть на детей! Где же бабушка О'Флаэрти? Жалко вам, что ли? Дайте сделать хоть один снимок!

В ответ на все мольбы Пэдди и Джо лишь отрицательно качали головами, и вид у них был такой грозный, что никто из репортеров даже не пытался перелезть через ограду и приблизиться к дому.

Тут с верхней дороги кто-то крикнул Пэдди и Джо:

— Едут!

Братья посмотрели наверх и увидели, что к деревне спускаются две полицейские машины.

Репортеры и фотографы прямо с ума посходили! Они кинулись к приближавшимся машинам и стали делать снимки, припадая на колено, а то и прямо распластавшись на животе.

Машины остановились в некотором отдалении, из них вышли восемь здоровенных полицейских и сержант. В руках у сержанта была бумага, и все направились к дому О'Флаэрти в окружении бесновавшихся репортеров и фотографов. Но тут началось что-то очень странное. Со всех сторон к дому бабушки О'Флаэрти стали подходить крестьяне, жители Кэрриджмора. Были среди них мужчины высокие и приземистые, старики и юноши, кто с усами, а кто бритый, в шляпах, кепках или с непокрытой головой, но каждый держал в руке серп или косу, лопату или лом. Возможно, крестьяне как раз сейчас собрались на работу в поле, но при желании их орудия труда могли стать грозным оружием. Мужчины подходили один за другим и становились рядом с Пэдди и Джо, так что не меньше тридцати крестьян выстроились плотной стеной перед воротами дома и каждый, можно сказать, был вооружен.

Репортеры, разумеется, были вне себя от восторга. Нарочно такое ни за какие деньги не устроишь. А сержант прямо опешил. Он велел своим людям выстроиться вдоль дороги напротив крестьян. На боку у полицейских болтались в черных кожаных чехлах дубинки.

Сержант подошел к воротам и обратился к Пэдди.

— Вот ордер на арест, о котором говорила твоя мать, — сказал сержант и помахал бумагой перед носом у Пэдди.

— Мне про это ничего не известно, — сказал Пэдди.

— А что тут делают эти люди? — спросил сержант.

— Да просто отдыхают перед работой, — отвечал Пэдди.

Сержант поглядел на шеренгу крестьян. Одни закурили трубки, другие — сигареты. И все смотрели на него невинными глазами.

— Что-то непохоже, чтоб они отдыхали, — сказал сержант. — Позови-ка сюда мать.

— Ма-а-ать! Тебя хочет видеть сержант! — крикнул Пэдди.