Сергей Жемайтис - Ребята с Голубиной пади

— Левка! Коля! Надо сделать выстрел из пушки! Зачем? Как вы не понимаете? Кто сейчас в городе?

— Ясно, беляки, — ответил Коля.

— Ну, правильно. А кругом кто? Наши ведь! Видишь, как этот пароход, — Сун показал на крейсер, — туда-сюда глазами водит? Почему водит?

— Ученье… — начал было Коля.

Сун схватил Колю за руку.

— Нет, он боится партизан. Ты смотри, — Сун показал на трех японских солдат, что шли с винтовками наперевес между складами. — Смотри, они тоже боятся, партизан. Все боятся! Видали, какие окопы у них? Кругом проволока. Ночью ходить нельзя! Почему? Боятся!

Левка, внимательно слушавший Суна, вдруг прищелкнул языком, хлопнул рукой по плечу сначала Суна, а потом Колю.

— Вот будет дело, когда мы пальнем из пушки ночью! Вот будет спектакль!

Коля ухмыльнулся, представив себе, что будет твориться в городе, когда выстрелит пушка.

— Братцы, — прошептал он, — ведь у меня зарыта целая банка бездымного пороху и целый фунт черного охотничьего. Если насыпать сначала черного для запала, а потом бездымного, так всю сопку разнесет!

— Решено! — сказал, вскакивая, Левка.

Друзья отправились домой и всю дорогу обсуждали, где и как произвести выстрел.

Пушку Коля спрятал неподалеку от дома в расщелине скалы на склоне одной из самых крутых сопок. Под скалой, в расщелине которой была спрятана пушка, лежало какое-то военное имущество, накрытое брезентом, и возле него день и ночь расхаживали два японских солдата. Все же Коле и Суну удалось незаметно юркнуть в расщелину. Левка остался сторожить. Лежа на животе, он не спускал глаз с часовых. Все шло прекрасно. Часовые лениво расхаживали внизу, изредка поглядывая на сопку. Там бродили козы. Из-под их ног летели вниз мелкие камни.

Пушка оказалась в полной исправности. Коля выгреб из нее мелкие камешки, песок, протер ветошью, высыпал в дуло из картонной коробки фунт охотничьего пороха и стал доставать из-за пазухи пригоршни бездымного пороха, похожего на макароны. Вложив весь запас пороха в пушку, Коля посторонился, уступая место Суну, у которого рубашка оттопыривалась от спрятанного под ней порядочного запаса бездымного пороха.

— Красота! Пороху почти половина ствола! — прошептал Коля, когда и Сун заложил свой порох в пушку.

Взятые ветошь и пакля пошли на пыж. Потом «артиллеристы» насыпали в ствол пушки камней. Осталась самая тонкая работа: прикрепить к запальному отверстию специально приготовленный фитиль.

Коля и Левка отлично понимали, что стрелять из пушки с таким зарядом, поджигая запал ручным фитилем, очень опасно: пушка могла разорваться.

Сун вытащил из кармана большой клубок бечевки, пропитанной керосином и натертой пороховой пылью. Коля вставил конец фитиля в отверстие на казеннике пушки, достал из кармана спичку, заострил ее зубами, получился клинышек. Этой спичкой он заклинил фитиль в казеннике пушки.

— Все, — кивнул Коля.

Сун тихо и протяжно свистнул.

Левка ответил таким же свистом. Он означал: можно покидать «батарею». Сун пополз из расщелины первым, за ним, разматывая фитиль, из расщелины выполз Коля.

После возвращения с Русского острова Левка с Суном спали на сеновале в сарае, в котором жил Пепа. Вечером сюда пришел также и Коля. Дождавшись глубокой ночи, трое заговорщиков отправились на «батарею».

Луна уже зашла. Город, сопки, бухту поглотила темнота. Мальчики бесшумно взбирались по знакомой козьей тропе. Левка без особого труда нашел кончик фитиля, оставленный под приметным камнем по соседству с кустом полыни.

И тут чуть было все дело не погубила маленькая неосторожность. Оказалось, что спички отсырели. Как Левка ни старался их зажечь — они не зажигались. У спичек то крошились головки, то вспыхнув, они мгновенно гасли. Наконец Коля догадался применить для просушки спичек испытанный способ: он приподнял кепку и долго тер их серные головки о свою голову. Затем Коля зажег спичку и поднес ее к фитилю. По земле поползла огненная змейка. И тотчас же где-то совсем невдалеке прогремел выстрел и что-то чмокнуло о камень.

— Это в нас! Бежим! — скомандовал Левка. Раздалось еще несколько выстрелов. Высоко в небо взлетела ракета. Кто-то закричал на чужом языке. Но мальчики уже были далеко. Подбежав к сараю, они услышали взрыв.

Сквозь щели сеновала, куда забрались мальчики, они увидели, как шарят по сопкам лучи прожекторов, затем услышали винтовочные выстрелы, а за ними пулеметную стрельбу.

До самого рассвета шла стрельба. Это в панике перестреливались американские и японские патрули, приняв друг друга за партизан.

В этот день мальчишки-газетчики очень поздно получили свои газеты. В них было экстренное сообщение о ночном событии в городе. Босоногие вестники помчались по улицам, размахивая пачками газет и вопя во все горло:

— Партизанское нападение на город!

— Доблестные союзники победили и на этот раз!

— Нападение партизан в районе Голубиной пади!

— Взяты трофеи, захвачены пленные!

А виновники этого переполоха крепко спали на сеновале. Утром их не могла разбудить мать, уходя на работу. И даже Пепа, который в ярости колотил лбом в двери сарая, не мог разбудить друзей.

В двенадцатом часу во двор Остряковых вбежала Наташа. Она выпустила Пепу, а сама полезла по лестнице на сеновал.

— Ага, вот вы где, голубчики! — проговорила Наташа и сдернула со спящих серое солдатское одеяло.

Никто из ребят даже не шевельнулся.

— Спите как ни в чем не бывало! Ну-ка, вставайте живо! — И Наташа стала энергично расталкивать спящих.

Сун, наконец, проснулся. Левка приоткрыл было глаза, но, увидев Наташу, сказал:

— А, это ты, Натка, — и снова заснул.

— Их теперь не разбудишь!.. — начал было Сун, но Наташа оборвала его:

— Молчи, пожалуйста! Ты тоже хорош! Погоди, доберусь я до всех вас! — И Наташа слезла с сеновала.

Сун снова было улегся рядом с Левкой и уже закрыл глаза, как струя обжигающе-холодной воды залила ему лицо и грудь.

На сеновале поднялся переполох. Наташа с ковшиком в руке стояла в проеме и, морщась от душившего ее смеха, глядела на заспанные лица ребят.

Сун хохотал. Коля и Левка сердито вытирали лица рукавами рубах и выжидательно поглядывали на Наташу.

— Ну, как там? — не выдержав, спросил Коля, мотнув головой в сторону улицы. — Никого не ищут?

— Ищут, ищут! Все утро ищут. Какие-то типы по улицам так и шныряют.

Мальчики переглянулись. Левка спросил Наташу:

— А к нам никто не заходил?

— Были и у вас. Только увидели, что замок на дверях, и ушли. В окна заглядывали. А я все думала, куда это вы спрятались?

— А что нам прятаться-то? — Коля притворно засмеялся. — Что мы, воры какие, что ли?

Наташа укоризненно посмотрела на брата: