Майкл Бакли - Необычные подозреваемые [litres]

– Знаю. Нужно надеть ее и прочесть заклинание. Тогда прилетят обезьяны, и я скажу им, куда меня отнести.

– Тебе хорошо, а я потом, значит, месяцами выводи этот отвратительный обезьяний запах, – возмутилось Зеркало. – Знаешь, как они воняют!

Человечек остановился у двери с табличкой «Волшебные головные уборы» и протянул руку за ключом. Сабрина вручила ему всю связку. Человечек принялся за дело. Не прошло и секунды, как он открыл дверь и шагнул внутрь. Сабрина вошла вслед за ним. Комната была битком набита шляпами и шлемами. Человечек принялся за поиски – грохотали передвигаемые туда-сюда шкафы, сыпались на пол цилиндры, котелки и дамские шляпки. Но вот он воскликнул «Ага!» и извлек из груды шляп то, что искал.

На поверку Золотая шапка оказалась не золотой, а желтой. Слева и справа к ней крепились банки с газировкой; трубочка от банок бежала туда, где должен был располагаться рот. Спереди на шапке красовалась крупная зеленая надпись «Команда Изумрудного города». Зеркало отряхнуло шапку от пыли и подало ее Сабрине.

– Это что, та самая шапка? Это с ней, что ли, Злая ведьма Запада вызывала летучих обезьян? – не веря своим глазам, спросила Сабрина.

– Ведьма была заядлая спортсменка, – пояснило Зеркало. – Четыре раза подряд выиграть соревнования фэнтезийной футбольной лиги – это вам не шуточки!

– Не может быть, – сказала Сабрина.

– Может-может. Инструкция там, внутри.

Девочка вгляделась в приклеенный изнутри клочок бумаги и застонала. Узнав, что волшебные сказки – на самом деле никакие не сказки, она почти сразу же выяснила еще одну вещь, а именно: все, что имело хоть какое-то отношение к стране Оз, неизменно оказывалось с приветом. Сабрина надела шапку, и, следуя инструкции, встала на одну ногу и начала читать заклинание.

– Эп-пе, пеп-пе, как-ке…

Зеркало отвернулось и прыснуло в кулак.

– Не смешно! – сказала Сабрина и поменяла ногу. – Хил-ло, хол-ло, хел-ло…

– Эх, мне бы фотоаппарат, – хихикнул коротышка.

– Зиз-зи, заз-зи, зик! – произнесла девочка и встала на обе ноги.

Вдруг слух ее наполнился хлопаньем сотен крыльев. Из воздуха соткалась стая обезьян. Обезьяны зависли над Сабриной, хлопая кожистыми черными крыльями. Тут-то и стало ясно, почему Зеркало так упорно поминало обезьяний запах. Воняли эти звери просто ужасно. Сабрина не осмелилась зажать нос только потому, что боялась обидеть обезьян.

Обезьяна в вязаной шапочке с ярко-голубым помпоном схватила Сабрину за руку и запечатлела на тыльной стороне ладони смачный поцелуй.

– Что прикажешь, хозяйка? – спросила обезьяна странно низким голосом.

– Э-э… господин обезьяна, мне… мне нужно найти своих родителей, – сказала Сабрина, которая никак не могла привыкнуть к говорящим животным.

Обезьяны ликующе завопили и захлопали в ладоши, словно Сабрина угостила их бананами. Они кружили по комнате, сталкивались друг с другом, но в конце концов поплюхались на пол у ее ног. На морде у предводителя было написано смущение.

– Что не так? – спросила Сабрина.

– Мы не можем исполнить твое желание, ибо на нашем пути встала могучая магия, – произнес вожак, и обезьяны исчезли так же стремительно, как и появились.

– Ну почему? – сердито закричала Сабрина, сорвала с головы дурацкую шапку, потрясла ее, но обезьяны так и не вернулись. Опять не удалось! Сколько можно! Сколько еще неудач ждет ее впереди? Так нечестно!

Сабрина вернула Золотую шапку Зеркалу. Человечек ответил девочке грустной понимающей улыбкой, положил шапку на полку, запер дверь и вернул Сабрине ключи.

– Мы все равно будем пытаться, – пообещал он.

Вздохнув, Сабрина побрела к выходу и шагнула наружу. Оказавшись в привычной комнате, она обернулась и посмотрела на свое печальное отражение.

– Зеркало, – тихо позвала девочка.

За стеклом заклубился голубой туман. Проступило лицо, но уже не маленькое и печальное, а мясистое, скуластое, зловещее.

– Что надо сказать? – спросило лицо.

– Зеркало, зеркало в серебряной раме, покажи мне, пожалуйста, папу и маму, – попросила девочка.

Лицо растаяло, и за стеклом проступили родители Сабрины. Генри и Вероника лежали в темной комнате, лежали неподвижно, скованные сном, как и вчера, и позавчера, и много дней назад. Они не шевелились и не ворочались с боку на бок. Больше всего они походили на фарфоровых кукол, хрупких и беззащитных перед подступавшей со всех сторон темнотой.

– Это Рождество мы встретим вместе, чего бы мне это ни стоило. Я придумаю, как вернуть вас домой, – пообещала Сабрина и протянула руку, словно желая коснуться родителей. Кончики пальцев погрузились в волшебную зеркальную пленку, и изображение родителей пошло волнами, словно пруд, в который бросили камень. Картинка начала таять. Сабрина стояла и смотрела, пока она не исчезла совсем.

– Завтра ночью в тот же час? – спросило, снова выныривая, Зеркало.

– Да. До завтра, – сказала Сабрина, вытирая ладонью слезы.

Девочка на цыпочках прокралась по коридору, но, уже достигнув двери своей спальни, услышала исполненный боли стон. Стонали в спальне мистера Каниса. Старику опять было плохо. Сабрина замерла, вслушиваясь в его дыхание, не столько сочувствуя его страданиям, сколько боясь, что дверь в любой миг разлетится в щепки и Серый Волк вонзит когти в добычу. Вдруг мистер Канис совсем потеряет власть над заключенным внутри его чудовищем? Вдруг у старика не хватит сил, чтобы его сдерживать? И что тогда?

– А ну, в постель! – рыкнули из-за двери. – Или ты там хочешь дунуть, плюнуть и выбить дверь?

Испуганная этим рыком – ибо мистера Каниса в нем было столько же, сколько и Волка, – Сабрина молниеносно юркнула к себе в спальню и крепко-накрепко заперла дверь.

БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ САБРИНА ГОРДИЛАСЬ тремя вещами: во-первых, она могла поколотить и победить в армрестлинге любого приютского мальчишку (включая двух весьма смущенных этим открытием уборщиков), во-вторых, она не боялась высоты, а в-третьих, никогда не была трусихой. Но если поутру, открыв глаза, вы первым делом видите сидящего у вас на носу огромного мохнатого паука, тут уж и не захочешь, а взвизгнешь. Вот Сабрина и взвизгнула.

Ее визг разбудил Дафну. При виде паука сестренка тоже завизжала, перепугав Сабрину еще больше, – в итоге Сабрина завизжала еще громче, Дафна постаралась не отставать, и пробуждение превратилось в один большой концерт, растянувшийся на добрых пять минут. В комнату вбежали бабушка Рельда с Элвисом. На лице у бабушки красовалась ярко-зеленая косметическая маска, сулящая неземную свежесть кожи. К маске прилагался смертоносный, остро отточенный меч, которым бабушка потрясала с воинственным боевым кличем. При виде этой картины визг стал еще громче. Окинув взглядом комнату и не найдя врага, старушка спросила: