Валерий Роньшин - Эмма Мухина и Тайна танцующей коровы [litres]

– Со всех сторон.

– Как это…

– Мухина, если ты сейчас скажешь: «Как это со всех сторон», – я тебя толкну в сугроб.

– Как это – со всех сторон? – тут же сказала я.

– А вот так!.. – И Воробей хотел толкнуть меня в сугроб. Но я отскочила в сторону, и Володька сам ткнулся носом в снег.

– Ура-а! – завопила я, набросившись на него.

– Мальчик, мальчик! – раздался строгий голос. – Сейчас же прекрати обижать девочку!..

Рядом с сугробом стояла Грохольская. Моя соседка по лестничной площадке.

– Здрасьте, Ольга Васильевна, – поздоровалась я, отряхиваясь от снега.

– Эммочка, солнышко, – узнала она меня и, сурово глянув на Воробья, добавила: – Как не стыдно обижать девочку.

– Ее, пожалуй, обидишь, – проворчал Володька, вылезая из сугроба и тоже отряхиваясь.

– Ой, Володечка, – узнала и его Грохольская. – Ребята, вы мне не поможете сумки до дома донести? А то столько всего накупила, а сил тащить уже нет.

– За деньги мы вам все дотащим, – бойко ответила я.

– Конечно, Эммочка, конечно. – Старушка суетливо полезла за кошельком.

– Да я пошутила, Ольга Васильевна. Давайте ваши сумки.

Мы подхватили сумки и направились к моему дому.

– Вот спасибо, – семенила рядом Грохольская. – Выручили…

– Воробей, – вернулась я к прежней теме, – а вдруг колдуны все-таки девчонок в жертву приносят.

– К чему тогда сложности с похищением? Хватай любую девчонку на улице и приноси в жертву.

– Но им надо именно с рыжими волосами.

– Рыжих на улицах тоже полным-полно.

– А может, им нужны не все рыжие, а определенные.

– Что значит – определенные?

– Вспомни, сколько малявок выбежало на сцену. Чего ж бандиты их всех не забрали? А похитили только Катьку.

– Ну, всех они и не могли забрать. Слишком много.

И тут меня озарило… ой!.. то есть осенило.

– А что, если кукла Барби – вовсе не кукла, а замаскированное под куклу специальное устройство. И оно сработало, когда Вертихвостьева подошла к Катьке. Помнишь, глаза зеленым светом загорелись. Прибор что-то определил в Катькиных волосах.

– Что он мог определить?

– Откуда я знаю?! Какие-нибудь гормоны или хромосомы. Не важно. Главное, все дело в свойствах рыжих волос.

– Ax-ax, – меланхолично вздохнула Грохольская. – Когда-то и у меня были роскошные золотисто-рыжие волосы. Это было так давно, так давно…

– А вас в молодости никто не пытался похитить? – поинтересовалась я.

– Конечно, пытался, – ответила Ольга Васильевна.

– Кто?! – вскричали мы с Воробьем.

– Летчик-испытатель. О-о, какой это был интересный мужчина.

– Да нет, – отмахнулся Володька. – Мы про другое спрашиваем. Вспомните, интересовался кто-нибудь вашими рыжими волосами?

– Интересовался. И не кто-нибудь, а мой собственный муж, Ванечка.

Здесь надо сказать, что Грохольская была вдовой знаменитого академика Ивана Ивановича Дундукова, который совершил множество великих открытий… Кстати, чокнутый профессор Федякин был любимым учеником Дунудкова. Ну, разумеется, до того, как чокнулся…

– Так вот, – продолжала Ольга Васильевна, – однажды Ванечка заинтересовался моими волосами. Каждый день срезал у меня несколько волосков и рассматривал их под микроскопом. А затем, тоже под микроскопом, стал изучать волосы соседской девочки. У нас по соседству жила девочка, которая…

Володька перебил:

– А сколько девочке было лет?

– Лет шесть. Она была рыженькая-рыженькая. Прямо как лисичка. И Ванюша, глядя в микроскоп, частенько восклицал: «Невероятно! Фантастично! Вот так открытие!»

Грохольская замолчала.

– Ну а дальше-то?! – поторопила я.

– А дальше мой Ванечка покинул меня, – грустно ответила Ольга Васильевна.

– А записи?! – воскликнул Воробей. – Записи сохранились?!

– Ваня никогда ничего не записывал. Он все держал в голове.

– Выходит, никто не знает, какое открытие совершил ваш муж, – сделала я вывод.

– Почему – никто? Федор Петрович знает. Федякин. Он помогал Ване.

Опять этот чокнутый Федякин!

– Бедный Федечка, – сокрушенно покачала головой Грохольская. – И как его угораздило сойти с ума.

– Володька, это след, – сказала я.

– Ты думаешь, Федякин связан с черными колдунами?

– А почему – нет? Давай проверим.

– Как ты, интересно, это проверишь?

– Сгоняем в психушку и спросим Федякина про исследования Дундукова.

– Так он же ненормальный.

– Вот и хорошо, что ненормальный. Может, нормальный бы и не сказал. А ненормальный скажет…

Короче, мы доставили Грохольскую с сумками в ее квартиру и, развернувшись на сто восемьдесят, погнали в психушку.

На проходной сидела старушка, по виду – ровесница Грохольской.

– Здрасьте, – сказал ей Воробей, – можно нам пройти в психу… э-э… в сумасшедший дом?

– Нельзя, милок. Седня нет посещения больных.

– А мы не к больному, – сказала я, – а к главврачу.

– Дак он еще не приехал.

– Приехал, приехал, – заходя в дежурку, сказала вторая старушка.

– А чего машины не видать?

– Склерозница ты, Семеновна. У него машина в ремонте. Он теперича, как мы с тобой, – на трамвайчике ездит.

– Ой, верно, Клава. Я и забыла. Проходите, ребятки.

– А как его зовут? – спросил Володька.

– Антон Мироныч, – дружно ответили старушки. – Сидоров.

Мы прошли на территорию сумасшедшего дома. И увидели мальчишку, который очищал от снега дорожку.

– Эй, пацан! – окликнул его Воробей.

– Какой я тебе пацан? – обиженно откликнулся мальчишка.

Это оказался лилипут.

– Извините, – сказала я, – а вы не подскажете, как нам пройти к главврачу Сидорову?

– Вон туда идите, – показал лилипут лопатой. – Третий корпус, первый этаж.

Мы направились к третьему корпусу. И в коридоре первого этажа увидели мужчину в белом халате. Он нервно ходил из угла в угол.

– А где нам найти главврача Сидорова? – спросил у него Володька.

– Я главврач Сидоров! – отрывисто ответил мужчина. – В чем дело?!

– А можно нам поговорить с чокн… э-э… с больным Федякиным?

– Говорите! Я больной Федякин!

– То есть как это? – не врубилась я.

– Мухина, он – того, – покрутил Воробей пальцем у виска.

К нам подошла девушка.

– Боренька, – обратилась она к «Сидорову-Федякину», – зачем ты опять надел мой халат?

– Потому что я ваш первый заместитель, – важно объявил Боренька.

– Снимай, снимай. И иди к себе в палату.

Мужчина нехотя снял халат и ушел. А в коридоре появился еще один тип в белом халате.

– Медсестра, почему посторонние в отделении?

– Не знаю, Антон Миронович. Я только что пришла.

Ага, значит, это и есть главврач Сидоров.

– Здрасьте, – сказала я. – А вы нам не разрешите поговорить с больным Федякиным?