Роберт Стайн - Друзья зовут меня монстром

Потом раздался шум льющейся воды. Может, это кухонный кран?

Звук прекратился. Я мог слышать, как миссис Хардести мурлычет себе под нос. Шаги зазвучали громче.

— Она идет наверх, — прошептала Дейзи. — Может, в спальню. Сменить школьную одежду.

ДеУэйн хихикнул:

— По-твоему, учителя носят спецодежду?

— Ш-ш-ш! — пихнула его локтем Дейзи. — Хочешь, чтобы она услышала?.

Снова послышались шаги. Миссис Хардести опять кашлянула. Звук приплыл по чердачной лестнице.

Теперь она находилась слишком, слишком близко от нас.

Один звук — и она поймет, что наверху кто-то есть.

Я затаил дыхание. Мы втроем буквально оцепенели.

Тут-то котяра и подай голос. Он издал долгий, пронзительный вопль.

Я охнул и зажмурился.

Мы пропали. Пропали!

Открыв глаза, я обнаружил, что кот сидит рядом со мной.

— Ш-ш-ш! — прошипел я. Интересно, кошки понимают, что значит «ш-ш-ш»?

Обеими руками я обнял кота и привлек к груди. Так и держал, молясь, чтобы он не издал больше ни звука.

— Мя-а-а-а-а-а-а-а-а-а-у!

Я стиснул зубы. ДеУэйн закрыл глаза и молитвенно сложил руки. Дейзи смотрела остановившимся взглядом прямо перед собой.

А потом послышались шаги. Заскрипели ступени. Шаги приближались.

Мы попались. Миссис Хардести поднималась по чердачной лестнице.

Я сильней прижал кота к груди.

— Прошу, — шептал я. — Прошу, веди себя тихо.

Лестница скрипела и стонала. Не поднимая головы, я осторожненько выглянул.

Миссис Хардести поднялась на чердак.

Дейзи оказалась права. Училка переоделась. На ней был серый свитер поверх мешковатых лиловых штанов. Черные туфли она сменила на черные кроссовки.

Прошу, не мяучь. Прошу, ни звука, мысленно умолял я кота.

Миссис Хардести огляделась. Она сделала несколько шагов к дивану.

Одной рукой она протерла старый радиоприемник. Затем подошла к окну и выглянула на улицу.

Неужели это был самый долгий, самый страшный момент в моей жизни?

Да. Но я понимал, что будет куда страшнее, если училка нас здесь застукает.

Я услышал голоса. Какие-то ребята играли на улице. Вот бы и мне сейчас к ним…

Я обнял кота покрепче. Не придушить бы бедную животину!

Миссис Хардести отошла от окна. Она подошла к накрытому простыней предмету возле лестницы.

По-прежнему прижимая кота к груди, я выглянул из-за дивана.

Она стягивала простыню. Спустя несколько мгновений я уже мог разглядеть небольшой участок того, что скрывалось под ним. Оно было гладким и белым.

Она сняла простыню и аккуратно сложила ее. Я смотрел на то, что еще недавно скрывала простыня. Смотрел, не веря своим глазам.

Это было яйцо. Яйцо шести футов в высоту.

Рядом скрючились за диваном Дейзи и ДеУэйн. Они не могли видеть того, что видел я. Они смотрели прямо перед собой, боясь дышать.

Миссис Хардести несколько раз обошла яйцо по кругу, изучая его. Обходя его, она нежно проводила по нему рукой.

Странная улыбка играла на ее лице. Глаза ее сияли восторгом.

«Что за зверь или птица могли отложить такое здоровущее яйцо?» — недоумевал я.

Несколько недель назад я видел яйца динозавров в одной классной передаче по каналу «Дискавери». По сравнению с этим гигантским яйцом они казались фитюльками.

Оно точно не настоящее, решил я. Это скульптура. Да. Вот оно. Образчик современного искусства.

Кто-то вылепил его из гипса или чего-нибудь в этом роде. Вот почему миссис Хардести так им гордится.

Пока эти мысли проносились у меня в голове, миссис Ха перестала кружить. Она повернулась лицом к яйцу и обхватила руками его широкую середину.

Неужели она его обнимает?

Нет.

Я обомлел, когда она оттолкнулась от пола. Ее кроссовки упирались в яичную скорлупу. Она подтягивалась руками все выше… все выше…

В считанные мгновения она вскарабкалась на его верхушку. После чего повернулась лицом к окну. Она восседала на верхушке яйца!

Очуметь, подумал я. Должно быть, скорлупа у него толстенная.

Я наблюдал, как она обустраивается наверху. Она опустила руки на скорлупу.

Дейзи и ДеУэйн должны это видеть. Иначе они решат, что я все сочиняю.

Я тихонечко отполз назад, освобождая им место. После чего махнул рукой: давайте, мол, полюбуйтесь.

Не издав ни звука, они выглянули из-за дивана. Я видел, как их глаза полезли на лоб. Они качали головами, не веря в то, что видят.

Я отодвинул их назад, чтобы самому еще раз взглянуть. Голова шла кругом.

Ради Бога, что наша училка здесь делает? Высиживает она его, что ли?

Кто может вылупиться из такого яйца? Гигантский цыпленок?!

Да что ж это за чертовщина?

Училка глядела в окно. Руки ее покоились на верхушке яйца. Ее кроссовки болтались в трех футах от пола. Похоже, она там расположилась со всеми удобствами.

Отсюда надо убираться!

Эта мысль все время повторялась у меня в голове.

Но как?

Я до сих пор держал кота. Посмотрел на него. Он прикорнул у меня на руках. Красава.

Хотя бы из-за него можно не беспокоиться — пока. Интересно, долго еще миссис Хардести просидит на яйце? До самого ужина? Еще дольше?

Я привалился к спинке дивана. Опустил кота на пол. Скрестил на груди руки и ждал. Друзья тоже не двигались. Думаю, это было самое долгое время, что мы сидели спокойно.

Самый долгий день в моей жизни!

Время тянулось крайне медленно. За окном садилось налитое багрянцем вечернее солнце. Мне было видно вечернее небо и белеющая в нем половинка луны.

Послышался какой-то звук. Тихий храп.

Я выглянул из-за угла дивана. Да! Миссис Хардести по-прежнему сидела на яйце. Но ее голова поникла, и она тихонько похрапывала.

— Спит, — шепнул я друзьям.

Они переместились вперед. Глаза их были широко раскрыты. ДеУэйн вытянул руки над головой.

— Думаешь, сможем прошмыгнуть? — прошептала Дейзи.

— Это наш единственный шанс, — сказал я.

— Если мы ее разбудим… — голос ДеУэйна сорвался.

Я понимал, что будет нелегко. Чтобы добраться до лестницы, придется пройти мимо яйца.

Малейший звук… малейшее опрометчивое движение может разбудить миссис Хардести.

И тогда мы попадемся на горячем — ведь мы видели ее. Видели, как она высиживает гигантское яйцо!

Что она нам тогда сделает?

— Снимите обувь, — прошептал я. — Ни звука.

Прислонившись к спинке дивана, мы сняли кроссовки. Затем, держа их в руках, на цыпочках двинулись к лестнице. Я шел впереди, шажок за шажком.

Под ногой скрипнула половица. Я остановился, не спуская глаз с миссис Хардести. Она не подняла головы.

Я понял, что не дышу. Втянул в грудь побольше воздуха, задержал дыхание. Затем снова двинулся вперед, шажок за шажком.

Казалось, это заняло не один час. Наконец, я очутился прямо перед яйцом. Колени миссис Хардести находились сейчас в дюйме от моего лица. Еще два шажка — и я доберусь до вершины лестницы.