Лев Овалов - Помни обо мне. Повесть

- Вы, конечно, проходили историю партии?

- Конечно, - неуверенно отозвался Венька. - А что?

- Вы, конечно, знаете, что коммунисты и комсомольцы по своим убеждениям материалисты?

- Конечно, - подтвердил Венька.

- Ну, а эти самые… верующие… являются идеалистами.

В самой чаще уральской тайги полыхал костер, потрескивали горящие сучья, взлетали золотистые искры, булькал закипающий кулеш. Вокруг костра расположились две девушки и три парня, и один из них впервые в жизни разъяснял своим товарищам разницу между идеализмом и материализмом.

- Материализм, ребята, считает основой всего природу. Она, так сказать, начало начал, а мысль, мышление, дух возникли уже после того, как появился человек, это, так сказать, производное природы. Сперва жизнь, бытие, а затем уже возникает мышление.

- Конечно, - согласился Венька. - Сперва каша, а потом уже философия.

- Не так просто! Дидро называл идеалистами философов, которые считали, что все в мире существует только в связи с их собственными переживаниями, без меня, мол, и мира не существует.

- Ну и дурни, - сказал Венька. - Какие же это философы, если даже ребенку понятно, что все существует помимо него?

- А ты помолчи, - остановила Лида. - Ты слушай.

Венька обиделся:

- А я что делаю?

- Вот и молчи.

- А сам Дидро считал, что люди - это лишь инструменты, одаренные памятью и способные ощущать и объяснять происходящее. Предположим, говорил он, что фортепьяно обладает способностью помнить и чувствовать. Разве оно не станет повторять мелодии, которые исполнили на его клавишах? Наши чувства и есть не что иное, как клавиши, по которым ударяет природа.

- А что же такое сумасшедшее фортепьяно? - спросила Лида.

- А это когда какое-нибудь чувствующее фортепьяно начинает воображать, будто в нем заключена вся гармония вселенной!

Кулеш кипел, все были голодны, но ребята медлили с ужином, их увлек старинный спор энциклопедиста Дидро с епископом Беркли. Во всяком случае, девушек интересовало, почему Юра назвал Елпидифора сумасшедшим пианино.

- А что сказал Ленин? - еще раз спросила Лида.

- Ленин спрашивал: от вещей мы идем к ощущениям и мыслям или от мыслей и ощущений к вещам? - Юра хорошо помнил это место. - Первой точки зрения держался Энгельс. И вот тех, кто воображает, что он один существует в мире, кто считает себя центром Вселенной, кто, извините, думает, что он пуп земли, - таких людей Ленин называл сумасшедшими фортепьяно!

Таня засмеялась.

- Ты чего? - удивилась Лида.

- Елпидифор - сумасшедшее фортепьяно!

- А ты думаешь, он нормальный? - воскликнул Венька. - Ты сама тоже была не вполне… - Он пальцем повертел у виска.

- Ладно, ладно, - примирительно сказал Петя, - давайте-ка, разумные фортепьяно, поднажмем сейчас на кулеш.

Они перелили кулеш из котелка в миску, и все застучали ложками. Вселенная сияла над ними тысячью звезд. Лес окружал их неразгаданными тайнами. Они многого, многого еще не знали, но то, что мир существует помимо них и вне их, это они знали, как и то, что, пока они существуют в мире, им предстоит непрерывно изменять и совершенствовать этот лучший из всех существующих миров.

В день отъезда трое москвичей отправились прощаться в лесничество. Лида, Венька, Василий, Перфилов - всем им хотелось пожать руку, поблагодарить, пожелать самого доброго…

Юра с чего начал, тем и кончил - зашел в каморку под лестницей.

Василий обрадовался:

- Ты нужен. С тобой хочет поговорить один человек. Просил разыскать.

- Кто такой?

- Увидишь.

Повел Юру на второй этаж, открыл дверь в чей-то кабинет.

- Заходи.

У окна стоял человек в военной гимнастерке без погон. Юре показалось, что они встречались.

- Здравствуйте!

Ба, охотник! Тот самый, который помешал разговору Юры и его товарищей с сектантами.

Без особого энтузиазма пожал Юра протянутую руку.

- Вы нам чуть всю музыку не испортили, - весело сказал незнакомец. - И зол же я был на вас!

- Не понимаю.

- Для того и пригласил, чтобы объяснить.

Указал на диван, сел рядом:

- Э-эх, вы!

- Что я?

- Кустарь-одиночка.

- Это как понимать?

- Догадываетесь, где я работаю?

- Теперь догадываюсь.

- Лида не сказала?

- Нет.

- Дисциплинированная девушка. Конечно, вы правильно поступили, что искали свою… Кем она вам приходится? Подруга?

- Товарищ.

- Правильно, говорю. Но нам чуть не испортили всю музыку. Мы этими истинно православными христианами давно интересуемся. Знаете, что это за секта?

- Знаю.

- И что же знаете?

- Морочат людям головы. Сбивают с пути неуравновешенных девушек…

- Не только. Тащат людей в прошлое. Враждуют с нашим обществом. Ждут войны…

- А я чем помешал вам?

- Игрой в Шерлока Холмса. Прятаться эти люди умеют, недаром зовутся скрытниками. Не случайно же появился я в лесу и заступился за этих «грибников». Они было взволновались, но, кажется, успокоились. Решили, что спасали вы лишь свою барышню. А что было бы, если бы распался весь их университет? Опять ищи по всему свету! Главный козырь Елисея - создание собственного агитпропа. Сразу сделали бы далеко идущие выводы и ускользнули… Ведь люди людям рознь. Есть верующие, искренне верующие, таких большинство, им надо помогать выбраться из трясины. Но есть деятели другого склада среди их наставников. И опять же не все. Елпидифор, например, тот на самом деле фанатик, всю жизнь провел в тайниках, у него уже давно не все дома. А вот Елисей и еще кое-кто, эти и хитрее и подлее. Пользуются простодушием людей и обделывают свои делишки. Вербуют рабов божьих, а превращают в собственных рабов. Елпидифор-то действительно воображает, что спасает христианские души, а Елисей… Неизвестно еще, чем грозило знакомство с ним вашей Тане!

- Так что же мне надо было делать?

- Обратиться к нам, а не самостийничать.

- Но я не особенно напортил?

- Будем надеяться.

- Теперь-то вы их разоблачите?

- Все в свое время. Не так это, кстати, просто…

- А я не могу быть вам полезен?

- Одну жертву вы спасли, теперь закрепляйте успех. Пока у вашей Тани только порыв, а ее надо сделать сознательной атеисткой…

Собеседник Юры прошелся по комнате, остановился, вдумчиво посмотрел на юношу:

- Вот что, Юра, дам я вам один совет. Если хотите, совет старшего товарища, совет коммуниста. У нас в государстве религия - дело частное. Никому не возбраняется верить хоть в бога, хоть в черта, государство в эти дела не вмешивается. Но для партии религия не частное дело. Ленин говорил, что религия есть один из видов духовного гнета, что людей приводит к религии какая-нибудь беда, нужда, одиночество, и коммунисты не могут безразлично относиться к темноте, в которой оказываются люди вследствие своих религиозных верований. За людей надо бороться, помогать им улучшать свою жизнь и в самом высоком, духовном, и в самом, так сказать, обыденном, житейском, материальном смысле. Все взаимосвязано. Настоящий человек не может быть счастлив, если кто-то рядом несчастен…