Елена Артамонова - Большая книга ужасов – 3

Проехав несколько остановок, девочка вышла из троллейбуса. Теперь, когда ей удалось избежать непосредственной опасности, душу вновь наполнило отчаянье. Выхода не было, спасения не было, а ожидание расправы казалось невыносимым. Кемма могла простить многие проступки, но ложь всегда оставалась для нее самым тяжким преступлением, за которым следовала скорая жестокая казнь. Разве стала бы она слушать оправдания Аннушки, разве поверила бы ее словам?!

Погруженная в невеселые мысли, девочка шла в неопределенном направлении, разглядывая асфальт под ногами и не зная, куда приведет ее эта дорожка. И вновь пристальный взгляд уперся ей между лопаток, грозя прожечь тело насквозь.

— Кемма, где ты?! — девочка озиралась по сторонам, но вокруг не было ни души. — Я хочу поговорить с тобой! Я не лгала! Выслушай меня!

Блестели на солнце витрины магазинов, яркие рекламные плакаты, подсвеченные весенним солнцем, призывали покупать, покупать, покупать, фотомодели демонстрировали ослепительную белизну фарфоровых зубов. Несчастная, съежившаяся Аннушка стояла посреди этой нарядной, полной света и цвета улице, ожидая, когда на ее голову обрушится безжалостная месть египетской колдуньи.

— Как мне доказать свою невиновность?! — крикнула в пустоту беглянка. — Где ты, Кемма! Отзовись!

Вокруг звучал привычный шум улицы, но беглянке казалось, будто мир погрузился в гробовое безмолвие. Кемма хранила молчание, однако девочка не сомневалась, что колдунья находится совсем близко, в нескольких шагах от нее. Затравленный взгляд, перескакивавший с одного предмета на другой, уперся в рекламу новой зубной пасты. Похожая на Барби голубоглазая блондинка радостно улыбалась прохожим, а подпись под фотографией гласила, что красотка навсегда решила все свои проблемы с кариесом. У девушки на фото были прозрачные голубые глаза, но неожиданно Аннушка уловила в них жгучую черноту очей жрицы Тота.

— Так вот как ты следишь за мной…

— Возмездие неотвратимо, как смерть, — беззвучно ответила «Барби» с плаката, а ее улыбка стала еще шире.

Нервы не выдержали. Сорвавшись с места, Аннушка побежала прочь, но жгучий взгляд не отпускал ее не на секунду. Кемма смотрела на нее с рекламных плакатов, с фотографий на обложках журналов, с футболок проходивших мимо мальчишек, отовсюду, где были изображены лица людей. Колдовство позволяло жрице видеть сотнями, тысячами нарисованных глаз, контролируя весь город и высматривая в толпе белобрысую голову Аннушки. А девочка все бежала и бежала вперед, понимая, что ей нет спасения.

— Я приду за тобой, приду…

Надежда на то, что ей удастся скрыться в подземке, оказалось обманчивой. В каждом вагоне, на каждой станции Аннушку окружало множество реклам, с которых на нее смотрела разгневанная жрица Тота. Страшное открытие так потрясло девочку, что первое время она не могла ни рассуждать, ни критически оценивать ситуацию — только бежала, бежала, бежала, понимая, что все равно не сможет избавиться от взора колдуньи, однако, немного свыкнувшись с ситуацией, Аннушка попыталась взять себя в руки. Забившись в самый угол вагона, она следила за мелькавшими в темноте тоннеля огнями, раздумывая о своих дальнейших действиях. Она не была беспомощной — отразить колдовскую атаку мог только очень сильный, наделенный сверхъестественными способностями человек. А раз так, Аннушка сумела бы противостоять жрице и дальше, если бы не так боялась ее. Целью Кеммы было запугать свою жертву, подчинить ее волю и, похоже, она почти добилась своей цели. Но только почти…

Решение пришло само собой — прежде всего Аннушке следовало избавиться от слежки и отправиться туда, где не было рисунков и фотографий. Например, скрыться на территории лесопарка, взять небольшой тайм-аут, отдышаться, подумать, а потом попытаться самой атаковать жрицу, продемонстрировать свою силу. Ведь она была не хуже Кеммы — так ей говорил когда-то Шут, и так теперь считала она сама, вспоминая, как одним усилием мысли отвела от себя колдовство и отбросила на десяток метров свою противницу.

Выйдя из метро, Аннушка трусцой побежала к видневшейся впереди зеленой стене деревьев. В этом лесопарке она довольно часто бывала с родителями, еще до их отъезда в загранкомандировку и неплохо знала некоторые закоулки огромного зеленого массива. Кажется, где-то поблизости жила Яна, но теперь Аннушка только нахмурилась, вспомнив об Охотнице. Она хотела доказать всем, в том числе и этой крутой, бесстрашной Яне, что сама способна на многое и может прекрасно справляться с собственными проблемами.

Лес успокаивал. Как только ноги ступили на упругую, покрытую слоем прошлогодних листьев землю в душу вошло спокойствие. Невысокие, но стройные сосны с толстыми бронзовыми стволами и причудливым изгибом ветвей окружили Аннушку, надежно ограждая от всех бед. Убедившись, что поблизости не просматривается ни одного стенда с афишами, девочка пошла вглубь лесопарка. Вскоре ее внимание привлекла скамейка, стоявшая на высоком берегу пруда. С этого места открывался отличный вид, но саму скамью скрывали от посторонних взглядов пышные заросли жимолости. О большем нельзя было и мечтать. Аннушка опустилась на скамейку, вдохнула полной грудью пронизанный запахом молодой листвы воздух. Теперь ей предстояло сосредоточиться на главном и найти способ, с помощью которого можно было победить Кемму.

— Главное — не бояться. Она не сильнее меня, просто большая специалистка по спецэффектам. Главное — не бояться, — повторяла девочка, устроив что-то вроде маленького сеанса самогипноза. — Не бояться. Быть спокойной, уверенной, сильной…

Измученная бессонными ночами беглянка закрыла глаза. Ветерок теребил молоденькие, едва проклюнувшиеся из почек листья, лесопарк погружался в сладкую послеполуденную дремоту. Поиграв с изумрудными побегами, шаловливый ветерок продолжил свое странствие. Вот он потрепал по щеке возившегося возле стенда расклейщика объявлений, подхватил лежавшие у его ног обрывки скомканных афиш, повлек бумажные комки по траве. Возможно, это был самый обычный весенний ветерок, но в том, как он играл обрывками бумаги, прослеживалась определенная система: с каждым его порывом скомканная афиша передвижного зверинца неумолимо приближалась к задремавшей на скамейке девочке.

Грозный рык нарушил сон Аннушки — в нескольких шагах от нее стояла черная, как уголь пантера. Шкура хищника лоснилась на солнце, огромные клыки сияли белизной, а в янтарных глазах отражалась дьявольская усмешка Кеммы. Спасения не было. Аннушка, не отрываясь, смотрела на острые зубы зверя, против воли представляя, как они вонзаются в ее тело. Пантера бесшумно приблизилась к жертве.