Владимир Сотников - Хонорик и семь чудес света

«Всего лишь! – хмыкнул про себя Макар. – Какая уж тут особенная разница… Хотя, честно признаться, интересно было бы взглянуть на этого черта всеядного. Когда еще побываешь на Тасмании!»

– А как же все они живут в нашем климате? – спросила Соня. – Ведь в Австралии гораздо теплее.

– У них есть теплые помещения, – объяснила Ляля. – Но днем – конечно, не зимой – я выпускаю их в открытые вольеры. Надо же им на солнышке погреться! А нынешняя осень такая теплая, просто на удивление.

К выдре ребята уже и не подходили. Что в ней особенного! Тем более что хонорик на нее похож, только гораздо красивее.

Ляля гордо шествовала между клетками. Казалось, ловя на себе изумленные взгляды ребят, она пожинала заслуженные лавры.

– Скажите, Ляля, а зачем вам… все это? – спросила Соня. – Ну, я понимаю, можно иметь какого-нибудь одного экзотического зверька, но чтобы вот так, скопом, в одном месте и как будто специально… К тому же мне кажется, что вам и этого мало – ведь вы говорили о каких-то своих несбывшихся мечтах.

– Это страсть, – улыбнулась Ляля. – И к тому же – представь себя на месте этих зверей. Ты не такая красавица, как на самом деле, не девочка с серебряными волосами… Наоборот, ты некрасива, ты всем кажешься злой, у тебя вместо языка жало, вместо кожи шипы, вместо слов шипение. И ничего изменить нельзя. Как жить этим бедным созданиям? Ведь их никто не спрашивал, когда делал такими. Мне кажется, я исправляю какую-то ошибку природы.

– Ошибку природы? – удивился Макар. – Разве природа ошибается?

– Неужели ты всем доволен? – удивилась в свою очередь Ляля. – Ты как мой Никита – считаешь, что в природе сплошная гармония! Наверное, в ботанике так оно и есть, а вот в зоологии… – Ляля подняла вверх палец и закончила таинственным шепотом: – Все сплошь состоит из некрасивостей! А то вы хотите любить все только пушистенькое, хорошенькое, мяукающее и нюкающее. Сюсюкающее, одним словом. Тьфу! А я вот люблю своих зверюшек.

«Чудовищ», – мысленно поправил ее Макар, но спорить не стал.

Он старательно утрамбовал за пазухой Нюка – так, что тот даже икнул и заскулил от тесноты. Не хватало еще, чтобы он сейчас выскочил! Хватит ему встречи с родственником-выдренком.

Соня посмотрела на часы и сказала:

– Мак, ты не забыл? Все-таки дома все в страшном волнении. Пожалей нервы Ладошки! Мы должны срочно доставить Нюка обратно. А потом, – добавила она, обращаясь к Ляле, – если вы не против, мы с удовольствием придем к вам еще.

– А я-то как буду рада! – улыбнулась Ляля. – Хоть кому-то, кроме меня, понравился мой зоопарк. Почему-то все его сторонятся…

«Вряд ли я буду завсегдатаем этого Парка юрского периода», – подумал Макар и вспомнил, как в фильме динозавры вырвались на свободу.

Его даже передернуло от страха перед тем, чтобы столкнуться лицом к лицу с вараном или даже с самой добродушной ехидной. А про питона и говорить нечего. Не любил Макар всяких гладкокожих земноводных. Он вспомнил свою детскую фотографию: он стоит у входа в зоопарк, в ужасе отшатываясь от небольшого удавчика, рядом с которым фотографируют детей. Такого испуганного лица, как на этой фотографии, наверное, не было ни у кого за всю историю человечества.

Попрощавшись с Лялей, ребята выскочили на улицу. Соня, наверное, с сожалением, а Макар – с огромным облегчением.

– Фу-у! – выдохнул он. – Ноги моей больше здесь не будет.

– Зря ты так, – сказала Соня. – По-моему, здесь очень мило.

– Ничего себе мило! – воскликнул Макар. – Да мне кажется, что у меня от омерзения веснушек раз в десять больше стало! Как можно заниматься этими тварями?

– Так Ляля ведь это объяснила, неужели ты не понял? – удивилась Соня.

– Странная она… – пробурчал Макар. – Странная и подозрительная. Нормальный человек каракатиц всяких любить не может.

– А мне кажется, наоборот, она хочет доказать, что человек должен все в природе любить, – возразила Соня. – Ну, может быть, не любить, но понимать. А это, по-моему, в отношении зверей одно и то же.

– Вот посмотреть бы на тебя за пониманием какой-нибудь крысы! – хмыкнул Макар. – Ну-ка, представь ее у себя в кармане. Помнишь ту летающую красавицу – с зубками, с хвостиком, с усиками? Как она на тебя любовно посмотрела! Наверное, почувствовала, что ты ее очень сильно любишь. Ну, или понимаешь – как там?

– Бр-р! – Соня вздрогнула. – Наверное, бывают исключения.

И тут они замолчали. Такое одновременное молчание всегда свидетельствует об одних и тех же мыслях.

– Слушай… – медленно сказал Макар. – А ты крыс у Ляли не заметила?

– Ты на что намекаешь? На то, что Ляля…

– Вполне возможно, – твердо сказал Макар.

– Человек с такими убеждениями на это неспособен, – так же твердо возразила Соня. – И вообще, человек с любыми убеждениями – уже личность. А личность не будет швыряться крысами.

Макару нечего было возразить. В конце концов, он не мог решить для себя: надо быть личностью для того, чтобы швыряться крысами, или нет.

Макар шел по густой траве, глядя под ноги и размышляя о том, что в такой траве хонорик, конечно, мог убежать за тридевять земель. Значит, еще надо сказать спасибо выдренку – за то, что оказался в своем водоеме. Или Ляле – за то, что устроила этот зверинец.

В это время они проходили мимо дачи Студента.

– Да! – вспомнил Макар. – Сюда еще Ладошку надо привести. Здесь один из наших соседей самую настоящую карусель устроил. Помнишь, я тебе рассказывал? Наверное, он по детству скучает.

Они заглянули за угол, и Макар, шедший первым, отпрянул, чуть не сбив Соню с ног.

– Ты что? – удивилась она. – Опять какой-нибудь бегемот?

– Тс-с… – сказал Макар и показал за угол пальцем. – Только не высовывайся! Кажется, тут все с ума посходили. Или я один…

Соня тоже осторожно заглянула за угол. Макар высунулся вслед за ней. Что и говорить, было чему удивиться!

Возле противоположного угла дома стояли на четвереньках Студент и Светланка. Между ними лежал старый эмалированный таз, перевернутый вверх дном. Светланка держала перед самым тазом широко растянутую металлическую сетчатую сумку, а студент, судя по всему, собирался приподнять край таза, при этом замахиваясь на него палкой.

– Светка, держи пошире сетку, чтоб она мимо не проскочила!… – шипел Студент.

Макар не удержался, хихикнул и постучал себя по голове, прошептав при этом:

– При чем тут таз? В таких случаях по своей голове стучать надо. Или, может, это новая крутая игра?

Но тут раздался предвиденный Макаром удар, таз дернулся, и из-под него прямо в сетку прыгнула… крыса.

– Оп-ля! – как будто он был зрителем в цирке, неожиданно для себя произнес Макар. – Вот это фокус…