Владимир Сотников - Хонорик на тропе кладоискателей

– Неугомонный у вас сын, Петр Петрович! – услышал Макар, догоняя на тропинке папу с художником. – Хотя бы вы своим отцовским авторитетом повлияли на него. Ведь глупости все это… Заблуждение. Еще влезет в какую-нибудь яму да ногу сломает, тьфу-тьфу-тьфу… Нельзя же к этой палочке так серьезно относиться! Разве она может найти это яйцо?

– Яйцо? – удивился папа, останавливаясь. – Почему вы сказали – яйцо?

Художник закашлялся.

– По-моему… – с трудом выговаривая слова, выдавил он, – по-моему, это вы раньше сказали. Или, может быть, мне показалось?

– Скорее всего, – кивнул папа. – Так называемое ассоциативное мышление. Я говорил, помнится, о том неполном слове в письме – «хруст…» – и, наверное, предположил, что полностью оно обозначает «хрустальное». Или что-то вроде этого. Вот вы по ассоциации и придумали яйцо. Хрустальное яйцо – красиво звучит!

– Да, вы правы, – засмеялся художник. – Чего только не взбредет в голову, когда эта история полна тайн! Но надо быть реалистами. Ведь мы даже не знаем, принадлежала ли эта усадьба Гагариным. Буква Г в гербе может означать любую другую фамилию.

– Нет, все-таки не другую, – задумчиво ответил папа. – Один мой приятель занимается геральдикой – он уверен, что этот герб принадлежит именно Гагариным.

– Да? – переспросил художник. – Ну что ж, ну что ж… Все равно, знаете ли, это почти ничего не меняет. Гагариных было много.

«Опять они переливают из пустого в порожнее! – с досадой подумал Макар. – Сами как маленькие дети. Ничего не делают, только ходят и болтают. И почему Григорий Григорьевич не верит ничему? Наверное, сомневаться – любимое занятие взрослых!»

– А, вот и ты! – Папа оглянулся на Макара. – Как успехи? Вот Григорий Григорьевич говорит, что твои занятия рогулькой – детские забавы. Кстати, я тоже так считаю. Ты бы, Макар, лучше занялся чем-нибудь серьезным. Почитал, наконец… А то целыми днями не выпускаешь из рук эту палочку.

«Ничего вы не знаете о моих способностях! – обиженно подумал Макар. – Чугунок-то рогулька в моих руках чувствует! И не только чугунок… Нашел же я мальчишкам вон там кое-что!»

Макар оглянулся и увидел то самое место, где обнаружил что-то в земле. Сейчас там зияла небольшая яма. Он подошел поближе и увидел несколько глиняных черепков, камешки… Может, Ромео с Гришкой и Мишкой что-нибудь здесь и нашли? Нет, вряд ли, иначе не разбили бы они со злости этот старый кувшин. Пустой был – обыкновенный пустой горшочек. Но ведь даже его в тот день обнаружила рогулька!

И вдруг, увидев эти черепки, Макар почувствовал самый настоящий азарт. Ему показалось, что и сейчас, как тогда с мальчишками, у него должно получиться…

– А вот сейчас я вам докажу, что рогулька – не детская забава! – воскликнул он. – Сейчас докажу…

Почему он был так уверен в себе? Непонятно. Просто хотелось защитить свою рогульку! Макар даже умолял ее мысленно, чтобы не подвела… Сколько же можно ей оставаться такой молчаливой и неподвижной?

Папа и Григорий Григорьевич молча улыбались и смотрели на Макара. Насмешливо смотрели, как ему показалось. Он огляделся по сторонам. Точно такая роса уже была на траве – как и в тот вечер, когда он встретился здесь с компанией Ромки. И вдруг… Метрах в десяти от себя Макар увидел на траве небольшое темное пятно. Точно такое же, какое было на том месте, где теперь зияла яма с черепками!

– Вот, сейчас… – прошептал он и подул на руки.

Они должны быть сухими, абсолютно сухими!

– Ну-ну, – улыбнулся художник, – сейчас будет фокус.

Совсем как Ладошка он это сказал. Только недоверие в его «ну-ну» было абсолютное! Не то что у Ладошки…

Дрожа от волнения, Макар соступил с тропинки в траву и пошел прямо к пятну. Рогулька невесомо лежала на его пальцах.

«Вот сейчас, вот сейчас», – стучала в голове одна-единственная мысль-ожидание.

И над сухой травой рогулька… вздрогнула! Один раз и второй – Макар почувствовал ее легкое прерывистое колебание.

– Вот, – сказал он, опуская рогульку и вытирая со лба пот, – вот здесь что-то есть.

– Неужели? – усмехнулся художник.

Но Макар уже не слушал. Ему даже не нужна была лопата – он просто руками стал отдирать дерн и царапать землю. Даже боли не почувствовал, хотя на пальце показалась кровь.

– Полегче, полегче, Макар! – воскликнул папа. – Ты же поранишься!

Но Макар не обращал внимания на предупреждение. Он что-то нашел! И это оказался… маленький глиняный горшочек. Перевернутый дном кверху, он был совершенно пуст. Но странное дело, Макар не чувствовал никакой досады.

– Видите, видите, – горячо повторял он, – рогулька умеет искать!

Папа и Григорий Григорьевич переглянулись.

– Действительно… – произнесли они в один голос.

– Да здесь этими горшочками, наверное, вся площадка усеяна! – воскликнул Макар. – Как будто их когда-то специально разбрасывали! И все, наверное, пустые.

– Постойте-постойте, – пробормотал папа. – Горшочками? Вон оно что! И смотрите, в этом месте совсем нет росы. Я все понял! Пустой горшочек хранит в себе тепло нагретой за день земли – вот роса в этом месте пока еще и не выпала. Точно, так оно и есть! Я помню, о чем-то подобном читал. Кажется, во время войны крестьяне прятали от фашистов зерно – закапывали в землю. Но враги оказались хитрыми: они выходили искать вечерами, когда выпадала роса. Над ямами, в которых было закопано зерно, росы не было, потому что зерно, отдавая накопленное за день тепло, высушивало траву. Оказывается, можно искать и без палочки! Без рогульки то есть.

Неужели все так просто? Макар ошеломленно смотрел на выцарапанную руками ямку, на рогульку… Но ведь он не знал ни о каких пустотах, а доверялся только своей помощнице!

– Значит, – прошептал он, – она все-таки чувствует. И умеет искать.

Последние слова он произнес совершенно уверенным тоном. Теперь его никто не сумеет убедить в обратном.

– А вот если все так просто можно объяснить, – хитро посмотрел он на взрослых, – то объясняйте уж все до конца! Например, ночные звуки. Помните, Григорий Григорьевич, вы обещали раскрыть тайну часовни?

– Какую еще тайну? – удивился папа. – Я вижу, здесь тайны на каждом шагу…

– Да, виноват, – засмеялся художник. – Обещал, обещал… Вот сегодня и раскроем эту тайну. Ровно в полночь!

Папа хмыкнул:

– В полночь! Как все таинственно. Хоть поужинать мы успеем?

Возвращались они домой веселые. Папа и Григорий Григорьевич переговаривались и шутили, но Макар не прислушивался к их шуткам. Он даже и про часовню не думал. Зачем ему еще какие-то новые тайны и их разгадки, если он и так на седьмом небе от счастья? Ну и пусть горшочки пустые, пусть! Не в них дело. Дело в… рогульке. Абсолютно живой, готовой к дальнейшим поискам. А что они продолжатся, в этом Макар уже ни капельки не сомневался.