Владимир Сотников - Хонорик на тропе кладоискателей

Он предложил вернуться на холм, к часовне. Все-таки там место повыше, с него и звать Нюка, и наблюдать за окрестностями проще. Для того чтобы отвлечь Ладошку от переживаний, Соня повела его смотреть часовню. Такая страшная ночью, днем она была похожа на обыкновенную старинную беседку. Или на грот – из-за выщербленных каменных стен. Ладошка занялся тем, что стал бросать мелкие камешки в купол. Сразу несколько камешков прошелестели по гулкому металлу, и Ладошка прислушался:

– Вот, точно как вчера… Все-таки надо эти ключи обратно повесить! Интересней будет.

«Кстати, а что это были за ключи? – вдруг подумал Макар. – Надо будет спросить у Григория Григорьевича».

Но эта мысль мелькнула и исчезла, сменившись мыслями о Нюке.

Соня улыбнулась.

– Интересней-то интересней, но и страшнее, – ответила она Ладошке. – Вот скажи, смог бы ты сюда прийти один? Только в полночь, когда купол звенит?

Ясно было, что этими вопросами Соня старается отвлечь брата… Но он предпочитал не отвечать, потому что был занят бросанием камешков. Ну и оглядывался по сторонам, конечно. Не мог же он забыть про Нюка!

Макар не удержался и двинулся в сторону развалин. И почему его потянуло на то место, где он вчера подслушивал разговор? Непонятно…

Там, где вчера сидела четверка «кладоискателей», в траве валялись два примятых окурка и в каменной нише было накапано воском. Не показалось ничего Макару – слышал он вчера этот разговор. И даже сейчас отдельные слова словно повторялись в ушах.

Сбоку хрустнула ветка. Макар повернул голову и чуть не вскрикнул. Прямо на него жалким вопросительным взглядом своих глаз-бусинок смотрел… Нюк! Большая и сильная ладонь сжимала мордочку хонорика, чтобы он не мог даже и пикнуть. А лапки были связаны.

– Не волнуйся, ему не больно, – противно хмыкнул Сашок, державший Нюка в вытянутых руках. – Просто не хочется, чтобы он сбежал. Пока этот котяра нам нужен…

– Это… не кот… – почему-то прошептал Макар и удивился своим словам. Тоже, нашел, что первое сказать!

Он ошеломленно смотрел на Сашка. Почему тот позволяет себе такое?! Что происходит?

– Отпусти хонорика! – пересохшими губами прошептал Макар. – Ты что, с ума сошел?

– Никуда я не сошел, – захихикал Сашок. – И смотри – вот…

Он поднял Нюка за передние лапки, по-прежнему зажимая мордочку. Нюк отчаянно задрыгал задними лапками.

– Тихо! Ты понял меня? – строгим голосом спросил Сашок. – Если крикнешь, стукну твоего ханурика об стенку. Ну так как, понял?

– П-понял, – кивнул Макар. – Он не ханурик, он хонорик…

У него закружилась голова. Он нащупал сзади камень, сел на него… Что делать? На Сашка было страшно смотреть. Наверное, потому что человек так быстро, так мгновенно изменился. У Макара просто в голове не укладывалось, что сделать такое может вообще какой-нибудь человек – не то что знакомый, с которым совсем недавно беседовали. Пусть даже и не в самых дружеских тонах…

– Сейчас ты пойдешь и скажешь своей сеструхе, чтобы шла домой. И мальца чтоб захватила. Понял?

– Я понял, – отчетливо произнес Макар. Странно, но спокойствие медленно-медленно возвращалось к нему. Он почувствовал, какой холодный у него лоб – даже не дотрагиваясь. Наверное, волнение может странным образом и успокаивать. – Я-то понял, – повторил Макар. – Но они не поймут.

– Объяснишь, – хмыкнул Сашок. – Постараешься и объяснишь. Но только если вякнешь, что я со зверем здесь, зверю сразу кирдык. Он у меня будет заложником. Да и ты тоже. Вот вместе и будете… полтора заложника! – Сашок негромко заржал от своего, как он считал, остроумия. – Мне надо, чтобы твои сестра с братом смылись отсюда. А ты чтобы остался. Наподольше остался, потому что у тебя много работы, – внятно и медленно произнес он. – Справишься быстро – быстро и уйдешь вместе со своим хануриком. Не справишься…

– Но что я им скажу? – усмехнулся Макар. – Научи, если ты такой умный. Даже на человека похож…

– Ну, ты! – прикрикнул Сашок. – Не распускай язык! А то… – Лапки Нюка опять задрыгали в воздухе.

Макар даже зажмурился от ужаса.

– Все-все-все! – быстро попросил он. – Прекрати. Я все сделаю. Придумаю, что сказать…

Макар медленно вышел из-за развалин. Руками помассировал себе щеки – показалось, что они одеревенели. Постарался улыбнуться.

– Соня! – позвал он. – Ладошка!

И сам пошел к ним.

– Мне кажется, – сказала Соня, – он вполне уже мог вернуться домой. Может, мы зря здесь время тратим.

Макар даже обрадовался такой подсказке.

– Вот именно! – вскричал он так громко, что Соня взглянула на него удивленно. – Вот именно! Я тоже думаю: ну зачем Нюку пропадать где-то далеко от дома? Что он, дикий, что ли? Пошутил, погулял, и обратно в клеточку! Возвращайтесь с Ладошкой домой, посмотрите… А я пока здесь побуду.

– Зачем? – не поняла Соня. – Возвращаться, так всем вместе.

– Мне кажется, у меня сегодня получится найти источник князя Гагарина, – вздохнул Макар. – У меня такое предчувствие. Понимаешь, я чувствую, что для этого мне надо одному искать. Чтобы рогульку чувствовать лучше. Ты не обижайся только, ладно? И придумай что-нибудь для папы с мамой, чтобы они не волновались, что меня нет, так? Может, мне много времени понадобится. Может, целый день…

– Ты что, Мак? – удивилась Соня. – И таким странным голосом говоришь… Ты не заболел от волнения?

Макар через силу улыбнулся. Но, наверное, улыбка все-таки получилась нормальной, потому что и Соня улыбнулась тоже.

– Что я, псих, что ли? – спросил Макар. – Ну ладно, идите домой. А я здесь буду смотреть, вдруг Нюк появится. Если его дома нет, не волнуйтесь – значит, я его в скором времени принесу. Обязательно принесу!

– Через час, в крайнем случае через два, чтобы был дома, – взрослым голосом приказала Соня. – Если ты мне это не пообещаешь, никуда мы с Ладошкой не пойдем.

– Обещаю-обещаю! – Макар чуть не рухнул на колени.

Как он хотел, чтобы Соня с Ладошкой исчезли поскорее! Наверное, никогда в жизни такого не было и не будет, чтобы он не хотел видеть рядом брата с сестрой.

Разве можно приготовиться к неожиданностям? Нельзя – на то они и неожиданности, чтобы быть нежданными-негаданными. Даже в кошмарном сне Макар никогда не мог себя увидеть или хотя бы представить заложником. И тем более Нюка…

Он был сам не свой – так потрясло его мгновенное превращение вроде бы обычного человека в ничтожество, которое и человеческий язык, казалось, понимать уже не в силах. Ничтожество, которое вдруг почувствовало свою силу и безнаказанность. Но почему безнаказанность? Почему Сашок так себя ведет, неужели он не боится, что с ним разберутся папа или Григорий Григорьевич? Почему он не боится Макаровых защитников? Этого Макар понять не мог.