Екатерина Вильмонт - В поисках сокровищ

– Нет, все-таки Яковлева бесподобная! – восхищалась Муська.

– Да, она хорошо играет, но все же Одри Хепберн лучше!

– Это кто?

– Артистка такая была американская в бабушкином детстве. Умереть – не встать!

– А при чем тут она?

– Фильм такой был знаменитый, мюзикл по «Пигмалиону», «Моя прекрасная леди».

– Я танцевать хочу, я танцевать хочу… – тихонько напела Муська. – Этот?

– Именно! Бабушка как только приобре­ла видик, стала всюду искать кассеты с Одри Хепберн. Ой, Муська, какие это фильмы! Балдеж! Например, «Римские каникулы»! Я раз семь уже смотрела. А «Завтрак у Тиффани»! Это – вааще! И «Война и мир», и «Как украсть миллион», и «Шарада»!

– Постой, «Шараду» я смотрела по теле­ку, там никак не поймешь, кто герой, то ли жулик, то ли…

– Ну вот, а ты спрашиваешь, кто такая Одри Хепберн!

– Я просто забыла, как ее звать… Да, она что надо!

После спектакля девочки, очень доволь­ные, оделись и двинулись к выходу. Вдруг Виктоша схватила Муську за локоть.

– Ты чего?

– Гляди, за дверью Клопик стоит! Меня высматривает! Ой, Муська, я боюсь!

– Пошли, в туалете переждем!

– Еще чего! Нас оттуда выгонят, когда толпа уже рассосется, – лихорадочно сооб­ражала Виктоша, – ладно, была не была, по­шли, только я шапку надевать не буду. – Она тряхнула головой, и пышные волосы почти совсем закрыли лицо. – Отлично! Пошли!

Девочки протиснулись к выходу, Клопик даже не остановил на них взгляда.

Чрезвычайно гордая собой, Виктоша по­медлила, чтобы надеть перчатки, как вдруг кто-то положил руку ей на плечо.

– Девушка, у вас часы есть? Она обернулась и увидела, что в глаза ей смотрит Клопик. Сердце у нее упало.

– Муська! Сколько можно торчать в теат­ре! Я уж решил, что ты обманула маму!

– Папа! – воскликнула Муська, а Кло­пик сразу отдернул руку и отошел. – Папа! Что ты здесь делаешь?

– Мама послала меня за вами! Идемте скорее, а то я машину с трудом поставил!

– Папа, это моя подруга, Вика!

– Я знаю! Я видел Вику в школе!

– Здравствуйте! – пролепетала Виктоша. Ноги у нее дрожали. Как же вовремя подо­спел Муськин папа.

– Девочки, скорее садитесь! – торопил Анатолий Петрович. – Здесь стоянка запре­щена.

Виктоша и Муська мигом уселись в машину.

– Вика, ты где живешь? – осведомился Анатолий Петрович.

– Папа, Вика сегодня у меня переночу­ет! – быстро сказала Муся.

Виктоша хотела было возразить, но тут же смекнула, что Клопик наверняка поедет за ними, и тогда…

– Ты поняла? – одними губами спросила Муся.

– Да, – кивнула Виктоша.

В самом деле, белая «восьмерка» пресле­довала их, но, к счастью, Анатолий Петрович ничего не замечал.

«Интересно, что я буду врать маме? С ка­кой стати я ночую у Муськи?» – размышля­ла Виктоша, а Муська, здорово напуганная, то и дело сжимала Виктошины пальцы.

«Какая она хорошая, добрая и надеж­ная», – подумала Виктоша, благодарно гля­дя на новоиспеченную подругу.

Уже подъезжая к Муськиному дому, де­вочки еще раз оглянулись. Белой «восьмер­ки» не было видно. Неужели Клопик отстал? Они радостно переглянулись. Машина въеха­ла во двор, девочки сразу выскочили, и пока Анатолий Петрович ставил машину под ра­кушку, они внимательно огляделись, но ни­чего подозрительного не заметили.

– А твоя мама не рассердится, если я у вас переночую? – спросила Виктоша.

– Нет, что ты! У меня мама добрая, гос­теприимная!

– Девочки, идите наверх, не ждите ме­ня! – крикнул Анатолий Петрович, к кото­рому подошел сосед-автомобилист.

Едва Муся сунула ключ в замочную сква­жину, как дверь квартиры распахнулась. На пороге, вся в слезах, стояла Мусина мама, Майя Дмитриевна.

– Мусенька, деточка! – Она кинулась к дочери и обняла ее. Муська была на целую го­лову выше мамы, и та рыдала у нее на груди.

– Мама! Что случилось?

– Мусенька, а где папа? – рыдая, прого­ворила Майя Дмитриевна.

– Он внизу, мама, он сейчас придет, в чем дело?

Виктоша чувствовала себя ужасно нелов­ко, в семье явно какое-то горе, а она тут… Но тихо уйти она все-таки боялась.

– Мусенька, деточка, у тети Зины муж попал под машину!

– Ой, мама! А он жив?

– Ничего не знаю! Она только сказала, что он попал под машину, и просила скорее приехать!

– Погоди, мама, может, он еще отделался легким испугом!

– Ты так думаешь? – с надеждой спроси­ла Майя Дмитриевна.

– Уверена! – очень твердо ответила Муся, и мама ее вдруг затихла.

– Ох, а что это за девочка? – казалось, она только сейчас приметила Виктошу. – Ах да, это же Вика! Вика, деточка, какое счас­тье, что ты пришла! Ты не переночуешь у нас? Сама видишь, какие обстоятельства, та­щить с собою Мусю я не хочу, время позднее, а одну оставлять тоже боязно!

– Отлично, мама! Ты только позвони сей­час Викиной маме и попроси разрешения…

– Конечно, сию же минуту… Как имя-от­чество твоей мамы?

– Анна Борисовна!

Майя Дмитриевна набрала номер.

– Никого, только автоответчик! – сказа­ла она.

– Тогда я сама скажу! – Виктоша взяла трубку и сказала на автоответчик: – Мамоч­ка, я останусь ночевать у Муси Лушкевич. Меня просила ее мама. Целую. Спектакль был офигительный! Спасибо!

– Этого достаточно? – спросила с расте­рянной улыбкой Майя Дмитриевна.

– Вполне!

Вскоре вернулся Анатолий Петрович, и через десять минут девочки остались одни.

– Муська, а ты молодец, сообразила, что он может меня выследить!

– Нет, я просто почувствовала, что тебе сегодня не надо ехать домой!

– Ну так я и говорю! Здорово! Наверное, он все-таки меня не узнал! Иначе не отстал бы.

– Скорее всего! Вика, ты голодная?

– Как зверь!

– И я тоже, пошли, на кухне пошуруем! Ну и денек сегодня, с ума сойти! Столько событий!

– Мусь, а кто это – тетя Зина?

– Мамина тетка, которая ее вырастила.

– А, понятно! А ты что, совсем не волну­ешься?

– Нет. Я знаю, что там ничего страшного.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

– Ты что, ясновидящая? – поразилась Виктоша.

– Конечно, нет, – засмеялась Муся. – Просто у меня иногда так бывает.

Девочки поужинали, вымыли посуду и, едва раздевшись, уснули. Еще бы! Денек был не из легких.

Среди ночи Муська разбудила Виктошу:

– Вика, Вика! Проснись!

– А? Что? Что такое?

– Вика, там у двери кто-то скребется!

– Как?

– По-моему, к нам лезут воры!

Даша так рвалась домой, в Москву, что Надя сжалилась над нею и уже на другой день часа в четыре от­везла ее.

– Наденька, ты не обиделась? – спросила Даша на пути домой.

– Какой смысл обижаться? Я же пони­маю, со старой теткой не так интересно, как с молодым человеком!

– Надя! – укоризненно воскликнула Даша.

– Все! Больше ни звука! Только если най­дете клад, ты мне все расскажешь? Согласна? Я твоей матери ни словечком не обмолвлюсь!