Екатерина Вильмонт - Секрет зеленой обезьянки

– Это, конечно, трогательно, однако воровство нельзя ничем оправдывать… А что с нею дальше-то будет?

– Да пойми, чудачка, она же не считает это воровством. Нашла деньги на лестнице.

– Да не нашла! Не нашла! Я на все сто уверена, что она видела этих мужиков или одного из них, когда он деньги эти прятал. Потому и нашла. Сам подумай, если у тебя лифт не работает и ты поднимаешься пешком, станешь ты за батареи заглядывать, а?

– Нет, конечно, не стану, но мало ли какие у людей привычки…

– Значит, ты ее оправдываешь?

– Как я могу оправдывать или обвинять, если не знаю, где правда, а где вранье? Сперва надо разобраться… И если это бандитские деньги, то пусть лучше сирота ими пользуется!

– Ну ни фига себе? Если вдруг сирота начнет ими пользоваться, бандиты сразу пронюхают и тогда их обеих просто замочат, пойми ты это!

– Нет, конечно, нельзя их тратить, это козе понятно, и дома тоже нельзя держать.

– А куда их деть? К нам тоже нельзя. Разве можно исключить, что бандиты и на меня выйдут? Я же Мотькина подруга, это все кругом знают!

– Нет, у вас нельзя их держать… Их лучше всего будет отдать…

– Отдать? Кому?

– Феликсу Ключевскому! В банк!

– Что? – вырвалось у меня. – Феликсу?

Банкир Феликс Ключевский жил в квартире над нами и был обязан нам с Мотькой жизнью, да не один раз, а целых два. Правда, в благодарность за это он оплатил нам с Мотькой двухнедельную поездку в Израиль, но в крайнем случае к нему действительно можно обратиться.

– Между прочим, не такая уж плохая мысль…

– Слушай, Ася. – Валерка вдруг резко остановился. – А что, если этот одноклассник Степаниды вовсе не проиграл деньги…

– То есть?

– Что, если его подослали? Хотели выяснить, есть ли у нее деньги, а? Не исключено, что у них и номера купюр записаны…

Я похолодела.

– Да нет, – сказал Валерка, немного погодя. – Вряд ли. Откуда им знать, что именно она взяла барсетку. Если бы ее видели, то не стали бы так тонко действовать, взяли бы за шкирку, и дело с концом. Боюсь только, что плакали ее триста долларов!

– Она уверяет, что взяла с него расписку.

– Ну и что? – хмыкнул Валерка. – И куда она пойдет с этой распиской? В суд? К его родителям? Ведь ее любой спросит, где она взяла эти доллары. Матильда, конечно, дала маху, нельзя было оставлять деньги дома.

Отдала бы Олегу, и никаких проблем.

– Это и сейчас еще не поздно сделать.

– А как ты ей об этом скажешь?

– Очень просто, хотя…

– Что?

– Она Олегу ничего не говорила…

– Значит, скажет… Или ты возьми это на себя! Прошу тебя, поговори с ней.

– Валер, но как я могу? Тогда ведь придется что-то объяснять!

– Да, положеньице… Слушай, у меня есть одна мысль…

– Какая?

– Надо мне закорешиться с этой Степанидой. И что за имя такое!

– Зачем?

– Попробую внушить ей доверие…

– Ха!

– Думаешь, не получится?

– Конечно, нет!

– Почему?

– Потому что, если я тебя с ней познакомлю, она сразу к тебе с подозрением отнесется, а если ты сам к ней подкатишься, она решит, что ты на ее денежки позарился.

– Но откуда я могу знать про них?

– Ну, она подумает, что ты подослан. Пойми, для нее сейчас эти деньги – самое главное в жизни.

– Ася, что-то надо делать, мы не можем пустить все на самотек! Не имеем права!

– Согласна, только я ума не приложу, как тут быть.

– Скажи, а кто-нибудь из твоего бывшего класса живет в этом доме, кто-нибудь, кому ты доверяешь?

Я задумалась.

– Да! Людка Кошелева! Она такая… Ей можно довериться! Но зачем?

– Надо выяснить, не было ли у них в доме недавно чего-нибудь… Ограбления или обыска, или бандитского наезда, словом, ты меня понимаешь!

– Да, понимаю. Людка – это хорошая мысль, у нее еще есть младшая сестренка, Алка… Они вполне могут что-то знать… И Людке я могу ничего не говорить про деньги, просто скажу – надо, и она поймет. Правильно, сразу после репетиции я ей позвоню. Вот только про Матильду мне придется ей сказать, иначе она слишком удивится…

– Но она умеет держать язык за зубами?

– Еще бы! Помнишь, я рассказывала про нее?

– Это у нее объявился фальшивый папаша?

– Именно!

– Да, ну и Матрена! – восхищенно произнес Валерка, когда мы вышли после репетиции. – Отпад!

– Валер, идем скорее, а то я боюсь, Мотька нас заметит.

– Почему? Что тут такого?

– Я ей обещала молчать!

– А-а-а! Ладно, идем! Но она играла… Да и пьеска ничего, веселая… Я, конечно, не очень понимаю в актерском деле, но…

– Но что?

– Я бы на месте любого артиста ее возненавидел!

– Почему?

– Потому что она.., как кошка или собака…

– Что?

– Ну, ты же знаешь, если на сцену выпустить собаку или кошку, или даже козу, все будут смотреть только на нее. Вот так и Матрена…

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но ты не прав… Если бы она просто вышла на сцену, такая маленькая, изящная, хорошенькая, одним словом, как кошка или собачка, то на нее было бы интересно смотреть минут пять, ну, десять, не больше, а тут от Матильды все время глаз не отрываешь… Это тебе не кошка или коза, это талант!

– Согласен, ты же знаешь, я не театральный человек!

И вдруг я замерла. За углом стояла маленькая ярко-красная машина. И почему-то мне показалось, что это та самая иномарка…

– Ась, ты чего столбом встала? – поинтересовался Валерка, но, проследив за моим взглядом, видимо, догадался. – Это что, та машина?

– Не знаю… А что это за марка? – Мне издали не было видно.

– «Мицубиси». Она?

– Похожа, но…

– Ну, подруга, в Москве сотни таких или похожих машин. Пошли поближе подойдем посмотрим…

Мы подошли поближе. В машине никого не было.

– Ты ни одной цифры номера не запомнила?

– Да где там! Я так испугалась…

– И никаких примет?

– Валер, представь себе – ты стоишь на тротуаре, и вдруг на тебя несется на полной скорости машина, ты будешь запоминать приметы или шкуру свою спасать?

– Вообще-то да. Но почему-то она тебя насторожила, эта машина. Неужто ты с того дня не видела ни одной ярко-красной иномарки?

– Видела, конечно, но просто сейчас.., она стоит недалеко от театра.

– Она стоит, и ты стоишь рядом, однако она не собирается тебя давить, – засмеялся Валерка. – А вот мы сейчас проверим, кто ее хозяин! Ты на всякий случай отойди в сторонку.

Я отошла за газетный киоск. А Валерка подскочил к машине и что было сил нажал на капот. И тут же взвыла сигнализация. Он бросился наутек. А из обувного магазина мигом выскочила маленькая женщина, очень коротко стриженная, хорошенькая и элегантная. Она подбежала к машине, взмахнула рукой, отключая сигнализацию, села за руль и тронула с места. Осторожно выехала на проезжую часть и вскоре исчезла.