Екатерина Матюшкина - Все детективные расследования Фу-Фу и Кис-Киса. Лапы вверх! Ага, попался! Носки врозь! Лапы прочь от ёлочки! ЫЫЫ смешно! (сборник)

– От чего это ты его лечишь? – Кис-Кис следил, как бобёр отсчитывает нужное количество капель.

– Двадцать два, двадцать три… Странно ведёт себя Кролик… Двадцать четыре…

– Он всегда так себя ведёт.

– Двадцать шесть… Нет, это другое, он слышит голоса. Ему нужно уши лечить. Сколько капель я сказал? Сорок две?

– Двадцать шесть.

– Запутался я, – покачал головой бобёр и вручил крышку Кролику: – Выпей это, и тебе сразу станет лучше.

Кролик послушно выпил горький настой и даже не поморщился. Бобрович внимательно следил за его реакцией.

– Ну как? – наконец спросил он. – Мне кажется, я всё накапал правильно…

– О, очень вкусно! Мне уже намного лучше. Я бы ещё съел.

– Больше нельзя, лекарства нужно принимать строго по рецепту. М-даа, – протянул бобёр. – Ой, а это что у тебя?

Бобрович выхватил у Фу-Фу доску.

– Это ужасно, – тихо сказал Кис-Кис. – Пароход взорвался! А это обломок…

– Да какие обломки, – возмутился бобёр, – это мои доски! Я как раз их у леса сложил, хотел к себе потом перетащить, чтобы строить большой магазин. И видимо, когда лёд пошёл, вода поднялась, и всё смыло в реку.

– Спасибо тебе, Бобрович, – сказал пёс, – теперь мы совсем запутались! Если пароход не взорвался, то куда он тогда делся?

– Его украли! – заявил пингвин громко. – Ну ничего себе бандиты распоясались! Украсть такой большой пароход среди белого дня, то есть посреди синего вечера! Всё против меня! Концерт сорвали! Украли пароход полный денег за билеты! И кое-кому я не смогу кое-что вернуть! – мрачно подвёл он итог.

– Невозможно, – павлин Прилипп поднял крылья к небу, – Мои фотографии развешаны по всему лесу. Съедутся все богатые и именитые звери. И что – пшик! Концерта нет! Ничего нет! Я опозорен, моя репутация подмочена!

– Мой дом тоже подмочен, – заметил Шиша.

Павлин удивлённо уставился на крота и замолчал. Зато суррикатица Зазуля громко заскулила:

– А мне что делать! Богатые звери не приедут, раз нет концерта. Целая телега конфет, кому я их продааааам?!

– Эй, перестань плакать сейчас же! – замахал лапами крот. – И так воды много, а тут ты ещё со своими слезами.

– Успокойтесь! Тихо! – воскликнул Фу-Фу. – Безвыходных ситуаций не бывает! Давайте подумаем, что можно сделать!

– Подождите, я знаю, что нам делать, – вдруг закричал пингвин. – Зрители не останутся обманутыми! Мы сами и устроим концерт!

– Как это? Как это? – спросила Зазуля, вытирая нос.

– Очень просто. Вы и будете артистами. Я всему вас научу, я же профессионал.

– Но концерт уже завтра, – заметил Фу-Фу, – мы не успеем подготовиться.

– Концерт только завтра вечером, делать нечего, – возразил Сян. – Сцена уже есть, столы накрыты. Нужно будет только выучить роли и провести репетицию.

– Здорово! – обрадовался Кис-Кис. – Всегда хотел выступить на сцене.

– Я согласен помогать, но только за кулисами, – сказал Фу-Фу. – Я же не артист, а сыщик.

– Прекрасно, – пингвин хлопнул крыльями, – мы покажем всем концерт! А вы пока найдите преступника и отберите у него мой пароход!

Начались сумерки. Словно стая светлячков-переростков, вокруг поляны зажглись сотни разноцветных фонариков. У сцены собрались практически все жители леса. Сян забрался на сцену с громкоговорителем, который одолжил у Карры. С гордостью оглядев начинающих артистов, он открыл клюв, и громкий голос зазвучал среди деревьев так, что с них посыпались остатки снега:

– Дорогие звери, вы отдали мне за концерт всё самое драгоценное…

– Какое это драгоценное? – встрепенулся Можжевельник.

– Да это он в переносном смысле, – тут же пояснил бобёр, – внимание и гостеприимство – настоящая драгоценность.

– Ааа, – кивнул лось.

– …за это я готов помочь вам – там-тадам! – продолжал Сян. Павлин запрыгал на месте, хлопая крыльями и бурно радуясь: – Надо только решить, что мы будем делать. Что показывать зрителям?

– Я умею петь, – крикнула Муза.

– Хочу заметить, что петь умею только я, – гордо произнес Прилипп, – меня даже наградили.

– Ну да, орденом лягушки без слуха и орла без голоса, – Муза бросила презрительный взгляд на павлина.

– Во-первых, нам нужен сценарий, большой как гербарий, и режиссёр – какой-нибудь боксёр, – со знанием дела продолжал Сян. – У кого-нибудь есть сценарий?

Звери недоумевающе переглянулись: сценариев и режиссёров у них с собой не оказалось. И тут из темноты за сценой раздался тихий голосок:

– У меня есть кое-что, только я стесняюсь!

– Кто? Кто там? – спросил пингвин. – Выходи!

– Не выйду! – раздался тот же голосок. – Иди сюда, я тебе всё расскажу тут.

Фу-Фу предостерегающе поднял лапу:

– Это может быть ловушка! Пойдём вместе и посмотрим, кто это.

– Нет! – Голосок, возмущённо зазвенел. – Тогда я убегу, и вы останетесь без шедевра. Только пингвину, знатоку искусства, я могу показать это…

– Ну, если дело идёт о шедевре, то я иду один! – гаркнул пингвин и, спрыгнув со сцены, шепнул псу: – Будьте начеку, если это действительно преступник, я заболтаю негодяя, а когда он расслабится, позову вас, и мы вместе его схватим! А пока подберитесь к нему с тыла!

Пингвин, заговорщически подмигнув Можжевельнику, пошёл за сцену. Голосок тихо звал его из кустов. Пингвин остановился в нерешительности. Ему вдруг стало страшно.

– Я делаю это ради искусства, если что, знайте – я очень вас всех полюбил! – внезапно крикнул он и отважно шагнул в заросли.

В зарослях было совсем темно. Отодвигая ветви, Сян медленно двинулся вперед и услышал чьё-то шумное дыхание. Пингвин съёжился, по его спине поползли мурашки, ещё секунда, и он кинется наутёк. Вдруг Сяна кто-то толкнул и повалил на землю. Он успел только возмущённо взмахнуть крыльями и уже раскрыл клюв, чтобы звать на помощь, как разглядел напавшего – несчастного, исхудавшего поэта Сусю в рваной тоге и съехавшем набок венке из вербы.

– Ты что это делаешь? – изумился Сян.

– У меня, у меня есть готовое произведение! – сказал Суся. – Я написал его под влиянием момента. Сейчас я его прочту.

– Э-э, давай ты выйдешь на сцену, как и полагается настоящим поэтам, читающим куплеты? – пытаясь вырваться, сказал пингвин. – Там тебя услышат все – кое-где. И там тебя легче будет схватить. Э-э, я хотел сказать – похвалить.

Хорёк прокашлялся, видно было, что он очень смущён. Пингвин уже подумал, что его план удался.

Но тут Суся начал декламировать свои стихи. Голос его поначалу дрожал, но с каждой минутой звучал всё увереннее: