Илона Волынская - Конец света отменяется

– …Где ты, лето? Мы наложили свое вето на все проблемы и все запреты… [10]– динамики аквапарка оглушительно орали хит сезона.

Счастливо визжа, парочка на туго надутом круге взлетела на вершину горки «Девятый вал» и тут же помчалась вниз. Горки походили на громадных слонов с закрученными хоботами, раз за разом выплевывающих радостно хохочущих людей. По высоченным металлическим лестницам взбегали бойкие ручейки очередей – на каждой ступеньке по человеку. Шлеп-шлеп наверх босые ноги, скрип-скрип зажатые под мышками круги… Солнце заливает верхнюю площадку, инструктор придерживает круг и – в-жж-ж! Головокружительный полет вниз по желобу! Бабах в бассейн – брызги до небес!

– …Лето, где ты? Мы в море пива и креветок… – в этом реве появился отчетливый скрежет. – В сахарной пудре-е-е, бычках и конфе-е-етах… – песня перешла в протяжный вой. – Мы отменяем конец света-у-у, – вой истончался, как тающая в воде льдинка. Динамики продолжали исторгать звуки, раскрывались рты у скатывающихся по ярко-желтому серпантину людей, но все тонуло в тяжелой, как могильная плита, тишине.

Горки подрагивали, точно в такт музыке. Металлическая лестница качнулась, как водоросли в потоке морской воды. Людей в очереди швырнуло от одного поручня к другому. Горка накренилась туда… сюда… словно гигантский слон покачал головой. На верхней площадке мелькнул силуэт – черный на фоне ослепительного голубого неба. Человек взмахнул руками, как крыльями, и… действительно полетел. Камнем, вниз! Тело ударилось о гладь бассейна, подняв фонтан брызг.

Люди на лестнице ринулись вниз, топча и сминая друг друга, застревая в заторах, оскальзываясь и падая на ступеньках. Кто-то прыгал через перила, рассчитывая вырваться из ловушки. Люди сыпались как яблоки с дерева, а горка продолжала качаться. Удар, удар, удар! Отчаянно вертя руками, точно рассчитывая убежать прямо по воздуху, светловолосая девушка слетела с самой верхней ступеньки – с высоты четырехэтажного дома. Ее тело ударилось о кафель и застыло изломанной брошенной куклой. Кровь закапала в бассейн, окрашивая лазурную воду в грязно-красный цвет.

Теперь раскачивались уже все горки. И тела, тела, тела все падали и падали вниз. Закрученная, как спящий удав, разноцветная труба пошла длинными трещинами и начала сминаться, будто ее сжимала невидимая гигантская рука. Все происходило в абсолютной тишине – ни треска, ни… криков. Сквозь стыки пластиковых труб водных горок сочились кровавые ручьи. Спираль горки «Змея» свернулась в тугой жгут. Ярко-желтые сдвоенные скаты горки «Бумеранг» закачались и захлопнулись, словно лепестки хищной росянки.

Беззвучно крича, толпа ломилась к выходу. В узких, перегороженных пропускными турникетами воротах образовался затор – видны были лишь безумно вытаращенные глаза и распахнутые в отчаянном крике рты. Мальчишку лет четырех кто-то подбросил вверх, рассчитывая выкинуть из смертельной давки, но он упал на головы спрессованным в проходе людям и канул в глубину. А трубы горок начали раздуваться, раздуваться, вспучиваться, точно накачанные воздухом шары… яростное, ревущее пламя вырвалось из раструбов и мгновенно раскатилось по всему аквапарку, растворяя кипящим паром бассейны… и людей…

И вот тогда вернулась музыка. Впереди неумолимо надвигающейся стены огня бодренько неслось:

– …Его не будет, а будет только…

Кисонька завопила… и села на кровати – растянутые пружины жалобно зазвенели.

– Ты что? – Вадька сидел на кровати рядом с полностью одетой хмурой Муркой, тискающей в руках мобильник.

– Сон. Кошмар. Про аквапарк, – проводя пальцами по глазам, пробормотала Кисонька и плотно закуталась в простыню. – Что-то мне последнее время кошмары снятся.

– А чего удивительного? Там всю ночь музыка орала, – пожал плечами Вадька.

Кисоньку передернуло – самым страшным в ее сне было именно беззвучие. Из кровавой жути ее вырвал запиликавший телефон. Она уставилась на мобильник в руках Мурки. Сестра раздраженно скривилась:

– Володю по дороге гаишники задержали. Будет часа через три. А может, и позже! Теперь думаем, как Надежде Петровне сказать, что мы еще на полдня застряли. Она и так трясется и Катьку от себя не отпускает, боится, что тот, с ножом, нас выследит.

– Лучше бы нам убраться отсюда, – пробормотал Вадька. – И так в одном здании с чемоданом взрывчатки переночевали.

Кисонька шумно вздохнула: по сравнению с ужасом сна мелкие неприятности действительности казались незначительными.

– Я сейчас оденусь… – она многозначительно поглядела на Вадьку, давая понять, что ему пора выметываться из комнаты. – И сбегаю за сыром или колбасой на завтрак. Вы пока соберете вещи и отнесете их вниз – чтоб ни у кого даже мысли не возникло, что мы остаемся! Вещи запрем в кабинете директорши или у этого, как его, Василь Михалыча, а сами уйдем на пляж до Володиного приезда!

– Не пойдет мама на пляж после вчерашнего, – досадливо возразил Вадька.

– Скажем, что там безопаснее всего! Это же не коса, а городской – полно народу! Здесь – пустой пансионат, и, если, правда, кто с ножом явится, даже криков не услышат.

Крики… Крики в ее сне тоже не были слышны… Кисонька встряхнула головой. Это всего лишь сон. Они вернутся в город, подальше от орущих по ночам аквапарков, заброшенных пансионатов и Моти Соболева, поближе к родному детективному агентству с привычными, почти родными мошенниками, грабителями и убийцами – и все снова станет хорошо и спокойно.

– А что, может сработать! – возрадовался Вадька.

Девочка дождалась, пока за ним захлопнется дверь, и медленно, как тяжко больная, начала одеваться. Ночные видения не отпускали, перед глазами колыхалась прозрачно-зеленая, как в рекламном буклете, вода с расплывающимися алыми разводами. Хотелось уйти из комнаты, словно ночной кошмар висел в воздухе, наполненном запахом старых, перепревших обоев. В коридоре по-прежнему не работали лампочки. Кисонька нажала кнопку мобильного, подсвечивая путь к лестнице. На экране появилось сообщение. Латинские буквы прыгали перед глазами, ни в какую не желая складываться в слова, будто она первый раз в жизни видела английский текст.

«Я зашел на ваш городской чат, – писал Большой Босс. – Там говорят, вы похитили этого вашего знаменитого музыканта прямо из его отеля. Я, конечно, много слышал о безумствах фанаток, но обычно похищают вещи кумира, а не всего целиком – особенно такого толстого и тяжелого! Еще говорят, вы гонялись за ним с ножом, когда он отказался с вами встречаться! Я не понимаю! Люди в чате его терпеть не могут – почему он нравится вам? Или это ошибка компьютерного перевода, и я все не так понял?»