Кирилл Кащеев - Актеры на мушке

Я отыскала номер в списке и нерешительно нажала кнопку. Что я ему скажу? Что он мне скажет? Да он пошлет меня с первого же слова…

– Детективное агентство «Белый гусь» слушает, – заявил в трубке очень официальный и какой-то механический голос.

– А… Я думала, это… – растерялась я и совсем уже жалко пробормотала: – Мне бы Севу…

Черт, оказывается, это не его номер, а вовсе даже агентства! Может, самого великого Саляма!

– Ну, Севка… – с неожиданно человеческой интонацией пробормотал механический голос, потом в трубке что-то щелкнуло, и голос сменился на живой – может, мальчишки, а может, и взрослого парня, не поймешь. И раздраженно спросил:

– Девушка, вы кто? Откуда у вас этот номер?

– Я… – С каждой секундой я все больше жалела, что решилась звонить. Лучше всего извиниться и повесить трубку. Я даже отодвинула мобилку от уха… Витка ткнула меня кулаком в плечо и прижала мобилку обратно с такой силой, что чуть в череп не вдавила. Я увидела рядом ее яростно гримасничающую физиономию и выпалила: – Меня зовут Юля, я подруга Риты…

В трубке захохотали.

– Знаем Ритку! – выдохнул парень и, отсмеявшись, лукаво сказал: – Севы сейчас нет. Вам его номер дать, девушка? – в микрофоне слышались странные звуки, словно кто-то там дрался на заднем плане и вроде бы девчоночий голос выкрикнул: «Только попробуй!»

– Нет, мне… Мне на самом деле нужно… Скажите, вы Салям? – спросила я.

В трубке снова помолчали.

– Нет, я не Салям, – мягко ответил он. – Меня зовут… Вадим. Вы можете рассказать свое дело мне… и если оно действительно серьезное, я обязательно все передам Саляму, – торопливо добавил он. – Так чего вы боитесь, Юля? – в голос снова вернулись мягкие интонации. – Вы ведь чего-то боитесь, правда?

Я все-таки отстранилась от трубки и посмотрела в микрофон, словно рассчитывала увидеть там лицо этого Вадима. Мне казалось, что никто не замечает моего страха, что я достаточно хорошо играю. Вот и у залезшей ухом чуть ли не в микрофон Витки морда стала удивленная!

– А… как вы узнали, что я боюсь? – спросила я.

– К нам в офис… то есть к Саляму… часто приходят люди, которые боятся. Мы… то есть Салям научил нас различать страх, – ответил Вадим. – Выкладывайте, Юля. Хуже все равно не будет!

И я выложила! С гораздо большими подробностями, чем Витке, выложила все, начиная от нападения в автобусе и до сегодняшней сцены с ключом. И молилась только об одном – чтоб деньги на мобилке не кончились!

– Знаете, Юля… – после недолгой паузы задумчиво сказал Вадим. – Я, конечно, не дам сейчас четкого заключения… все-таки вы далеко, могут быть какие-то дополнительные факторы. К тому же я ведь и не Салям! – добавил он. – Но я вижу два варианта. Или кто-то пытается спровоцировать местные беспорядки, чтоб под их прикрытием разобраться с королем Мга… Например, убить, а потом: ах, извините, недоглядели, местные взбесились, это все они виноваты! – попросту пояснил он. – Или, наоборот, прикрываясь приездом короля, изменить расстановку сил в городе. Ну, например, действительно, выгнать вон всех не-татар. Ставлю на первый вариант, потому что второй точно не получится. Хотя… Бывают всякие психи, вдруг этот дедок, которого вы выследили, и вправду искренне верит в чисто татарский Крым…

– А нам что делать? – спросила я о том, что волновало меня больше всего.

– Человек с ножом, который провоцировал беспорядки, – он вас в кофейне видел? – напряженно спросил Вадим.

– Ну, до того, как ему гуща глаз залепила, он прямо на меня смотрел! – сказала я.

– Тогда бежать, – решительно объявил Вадим. – Сейчас, немедленно, на вокзал, билет – и желательно не домой, а к какой-нибудь бабушке-тетушке, у которой вы лет пять не были.

– Бежать? – растерялась я. – А спектакль?

– Вам что дороже – жизнь или спектакль? – поинтересовался Вадим.

– Спектакль! – в один голос откликнулись я и Витка.

В трубке снова помолчали:

– Везет же мне на энтузиасток своего дела! – раздраженно бросил Вадим. – Ладно, Юля! Идите на свой спектакль – вряд ли вас убьют прямо на сцене! А я постараюсь что-то выяснить… И вот еще – со спонсором своим тоже поосторожнее. Зачем он вез вас, если в городе свой детский театр есть?

– Затем, что мы лучше всех и вообще гении, – пробормотала Витка, слушая вспыхнувшие в трубке короткие гудки. – Какой парень… авторитетный, – с уважением сказала она. – Ты не знаешь, у него девушка есть?

Я знала – Ритка мне про этого Вадима немножко рассказывала.

– Его девушка – чемпионка Европы по рукопашному бою, – злорадно сообщила я.

Витка задумалась:

– Нет, с чемпионкой Европы я, пожалуй, связываться не буду… Бедный Вадим! Он так и не узнает, что потерял! – Она со вздохом положила ладони на бедра.

У колоннады захрипели звуковые колонки, хрипение перешло в пронзительный, сверлящий уши свист, оборвалось короткой музыкальной фразой, смолкло совсем… и наконец Анькин голос громко и слегка жалобно запел:

Мы с Виткой обернулись в сторону колоннады – на фоне белых колонн виднелась темная фигура, отчаянно размахивающая руками над головой.

– Лешка зовет! Они уже начали! – завопила Витка, подхватывая свои вещи и бегом бросаясь в сторону колоннады.

– Ох, нам сейчас за опоздание будет! – нагоняя ее, пробормотала я.

– Шашлык из нас будет! – заключила Витка.

– Это свет!

Два прожектора по бокам импровизированной сцены вспыхнули, скрестились на щуплой фигурке.

– Это любовь!

Поверх пылающего на фоне белых колонн алого корабля возникли две тени – юноши и девушки, – бросились друг к другу в объятия, слились и исчезли.

– Это музыка!

В этот раз колонки не подвели, музыка возникла сразу и вкрадчиво зашуршала над головами зрителей, сплелась с шепотом прибоя, запуталась в кронах сосен, точно тушью нарисованных на фоне темнеющего неба.

– И пусть ты всегда будешь счастлив, наш дорогой зритель! – приподнимаясь на носки так, что казалось, сейчас взовьется в небеса, выкрикнула Душка. Запрокинула голову, прикрыла глаза, благостно улыбнулась ветру с моря, поднесла к губам микрофон… – А мы подарим тебе – сказку!

Я стояла у левой колонны за полотном импровизированных кулис и ждала, когда я снова начну жить.

Иногда мне кажется, что я и живу-то только в эти моменты – на сцене и еще за кулисами, перед выходом. Все остальное: школа, долги, склоки – детальный многосерийный сон, который снится мне перед пробуждением по вечерам. А реально вот это – свет прожекторов, музыка, сотни глаз, глядящих в ожидании, и звучный шепот: