Владимир Сотников - Хонорик и Огненный Всадник

Ура! — воскликнул Ладошка.

А ты чему радуешься? — удивилась мама. — Я же сказала — подумать надо. Но ничего еще не разрешила.

Ты же сама говоришь, что всегда надо подумать, чтобы правильно сделать! А разрешить — это очень правильно.

Мама не сдержала улыбки:

Как же ты быстро это понял! Даже не подумав. Ладно, идите в Загорайку. Только все — таки с папой.

Папа вздохнул. Наверное, ему не очень хотелось в цирк. Зато он совсем был не против того, чтобы прогуляться со своими детьми и Нюком по окрестностям. Так он и сказал, как только они вышли за деревню:

Вот побродить с вами я совсем не против!

Как бродячий артист? — спросил Ладошка.

Как просто человек. И почему это мы так мало здесь гуляем? Вечно куда — то направляемся. Обязательно с какой — то целью! Мы с мамой — собирать материал по этнографии, вы — по своим таинственным делам. А просто так выйти за околицу, подышать воздухом полей, запахом трав, посмотреть, какое высокое и синее над головой небо…

Соня с Макаром с улыбкой переглянулись. Они поняли: у папы началось хорошее настроение. Странно, но его хорошее настроение всегда начиналось с ворчания.

А у Нюка в характере не было никаких сложностей. Свое настроение он показывал просто. Как только Ладошка отстегнул поводок, хонорик принялся валяться в пыльном песке, словно это занятие было самым приятным на свете.

От папы такого простого и ясного выражения чувств ждать было нечего. Он продолжал:

Как же мы не умеем радоваться! А ведь достаточно выйти сюда, на эту свободу, и посмотреть вокруг, чтобы понять, как ты все — таки счастлив. Лето, природа, красота, дети, хонорик.

Папа с блаженной улыбкой огляделся вокруг.

Мамы не хватает, — подсказал Ладошка.

Конечно, — согласился папа. — Впредь будем гулять только все вместе.

«Только не в лесной замок, — подумал Макар. — Огненный Всадник — не для маминых нервов».

Любуясь природой, папа шел медленнее всех. Хонорик бегал вокруг него, удивляясь такой неспешности. Сам — то Нюк прыгал как угорелый.

Опаздываем, — напомнила Соня. — Через полчаса представление.

Вовремя не начнут, — отмахнулся папа. — Будут ждать, пока побольше зрителей соберется.

Макару, честно говоря, было все равно, опоздают они или нет. Ведь главным он считал не представление, а слежку за цирковой компанией.

Папа оказался прав: старушки и дети сидели на скамейках и терпеливо ожидали начала представления. Публика в Загорайке была такая же, как и в Опушкине. Папа здесь был единственным солидным человеком. На него даже посматривали, как на странного зрителя. А может, не на него, а на хонорика, которого папа на этот раз держал сам, чтобы с ним опять не устроили никакого фокуса.

Представление было точно таким же, как в прошлый раз: жонглирование, прыжки, фокусы. Амалия узнала Веселовых и улыбнулась им как старым знакомым.

И тут Макар увидел рядом с ближайшим домом микроавтобус, разрисованный цирковой рекламой. Задние двери его были открыты.

Макар незаметно улизнул из «зрительного зала», подошел к автобусу и заглянул в открытую дверь. Ничего особенного! Весь реквизит был вынесен для представления.

Наверное, дверь кабины тоже была открыта, потому что по салону автобуса пронесся сквознячок. На стенке качнулась занавеска. Она сверкнула разноцветными искрами.

Макар присмотрелся и понял, что никакая это не занавеска, а плащ Огненного Всадника.

Макар смотрел внутрь автобуса, застыв как истукан. Он машинально ступил на подножку, сделал шаг, другой — и оказался в салоне. Ему так хотелось дотронуться до плаща!

Сверкающие пятна оказались обычными блестками. Они сверкали, только когда на них попадали солнечные лучи.

«Неужели это тот самый плащ? — подумал Макар. — Как же он мог сверкать в темноте?»

Он дотронулся до материи, заглянул под нее и заметил тоненькую паутинку проводков, которые были прикреплены к блесткам. Значит, где — то пряталась и электрическая батарейка, а в блестках — маленькие лампочки — светлячки.

«Ничего себе изобретение! — удивился Макар. — Понятно, что этому плащу не может быть сто лет».

Вдруг Макар услышал голоса. Он выглянул в окно автобуса и увидел, что к нему приближаются три лилипута. Что делать?!

И Макар сделал единственное, что пришло ему в голову: он прижался к стенке салона и накрылся плащом Огненного Всадника.

Лилипуты забрались в автобус и уселись за столик.

Хоть десять минут отдохнем! — сказал один из них. — Пускай Амалия пока пофокус — ничает.

Надоели эти старухи! — проскрипел второй. — Одно и то же каждый день!

А ты что хотел? Не можем же мы все бросить и только искать, — возразил третий.

А почему бы и нет? Никто туда уже не сунется.

А мальчишка?

Веснушчатый, с хорьком? Вот проныра, и правда! Поймать бы его да запереть.

А родители? Искать станут.

У Макара даже мурашки по спине побежали. Не хватало, чтобы его поймали и заперли, а родители стали бы его искать! Это в его планы не входило. Хорошо, что в этом смысле его планы совпали с лилипутскими.

Заканчивать пора! — сказал первый лилипут.

Представление? Только начали ведь.

Да не представление! Возню эту в замке. Амалия сказала, если сегодня не найдем, то увезет нас отсюда. И не видать нам награды. Наймет других.

Да там работы на полчаса осталось! Только бы не помешал никто.

Макар был ни жив ни мертв от страха, что его обнаружат. Тогда бы уж точно его заперли в этом автобусе!

Пиф! — вдруг послышался вдалеке писклявый голос. — Паф! Пуф! Вы где там? Ваш выход!

Лилипуты выскочили из салона.

Макар тоже не стал задерживаться. Подслушивание — дело важное, но неприятное и рискованное.

Ты где был? — шепнула Соня, когда Макар плюхнулся рядом с ней на скамейку.

Под плащом Огненного Всадника, — выдохнул он.

Где?! — округлила глаза Соня.

В лилипутском автобусе висит плащ Огненного Всадника, — уже спокойнее объяснил Макар.

А еще что — нибудь ты видел? — испуганно спросила Соня.

А еще я кое — что слышал. Сегодня последний день, точнее, вечер!

В каком смысле — последний? — не поняла Соня.

Что вы разговариваете? — шепнул папа. — Сами же хотели представление посмотреть, и не смотрите! Берите пример с Ладошки и Нюка.

Но Макару хотелось брать пример не с Нюка, а с Шерлока Холмса. Потому что он чувствовал, что после удачи с подслушиванием ему понадобятся и все другие способности сыщика.

Представление летело к финалу. Номера так быстро сменяли друг друга, что зрители были недовольны. Они даже не успевали похлопать предыдущему номеру, как начинался следующий.

И вот уже Амалия стала раскланиваться, а лилипуты побежали к автобусу, неся реквизит.