Екатерина Вильмонт - Обман чистой воды

– Леха, скажи, а тебе интуиция что-нибудь подсказывает?

– Подсказывает, – мрачно кивнул Леха.

– Что?

– Хреновые дела, Гошка. Очень хреновые.

– Мне почему-то тоже так кажется. Что делать-то будем?

– Гош, а может, ты к Умарову обратишься? – не слишком решительно предложил Леха.

– К Умарову? Ты спятил?

– Почему? Он же все-таки сыщик, хоть и частный…

– Не хочу, Леха. И потом, пока еще рано. Надо бы все-таки найти Тягомотину. Может, она с Ронни на какую-нибудь собачью выставку двинула и заодно еще свою драгоценную Надю-Иру прихватила?

– Не исключено. А вот интересно, бабка этой очкастой где? Может, в магазин пошла? Давай вернемся. А если ее нет до сих пор, сунемся к соседям, только притворимся, что мы ничегошеньки про кавардак в квартире не знаем, а?

– Можно, – ответил Гошка. – Идем, вдруг все сразу и прояснится. Чем черт не шутит.

– Дай-то бог.

– Так на что будем полагаться, на шутки черта или на божью милость? – улыбнулся Гошка, хотя улыбка была невеселая.

Леха сперва непонимающе на него уставился, а потом рукой махнул:

– Какая, блин, разница. Кто бы ни помог, всем спасибо скажем – и богу, и черту.

На площадке перед квартирой Журкевичей все было тихо. Видимо, никто еще не обнаружил разгрома. Мальчики облегченно вздохнули: если бы здесь уже толклась милиция, было бы сложно что-то разузнать. Гошка решительно позвонил в соседнюю квартиру.

– Кто там? – раздался мальчишеский голос.

– Эй, приятель, ты не знаешь, где Надя? – спросил Гошка.

Дверь приоткрылась. Показался парнишка лет десяти.

– Вы к Наде?

– Ну да. Договорились, понимаешь ли, что зайдем, а ее нет. Никто не открывает.

– Ушла, наверное, – пожал плечами мальчишка.

– А бабка ее, она где? – поинтересовался Леха.

– Какая бабка? – не понял парнишка.

– Как какая? Обычная бабка. Надина бабка.

– У Нади нет никакой бабки.

«Так, еще новости», – подумал Гошка.

– Что, совсем нет бабки, что ли? – недоумевал Леха.

– Совсем. Ни одной.

– Бывает же… А она вроде бы что-то говорила про бабку…

– Говорила? Врала. Она знаете какая врушка? Ужас просто. Всю дорогу что-то выдумывает.

– Слышь, малый, тебя как звать?

– Витя.

– Слышь, Витя, а мамка-то Надина где сейчас?

– Мама? – округлил глаза Витя. – Умерла ее мама.

– Как умерла? – опешил Леха. – Когда?

– Давно уже. Она только с папой живет. А вы, что ли, не знали?

– Да нет…

– А вы зачем вообще-то про нее спрашиваете? Вы кто? – спохватился вдруг Витя. – Вы из школы?

– Нет, нас с ней ее подруга познакомила. Роза. Знаешь такую?

– Нет, зачем мне ее подруги?

– Тоже верно, – кивнул Гошка. – А вот скажи, друг, она в немецкой школе учится?

– Ага.

– Слава богу, хоть что-то не соврала. А папа ее сейчас в Москве? Нам бы с ним поговорить надо.

– Нету его. Ой, а что Наде передать? – испугался вдруг Витя. Что-то слишком много он наболтал этим незнакомым ребятам. Они, правда, выглядели совсем не страшно, но кто ж их знает…

– Да я даже не знаю… Хотя нет, скажи Наде, что приходил Гоша Гуляев и если ей что-то понадобится, пусть она ко мне придет.

– А она знает, где ты живешь?

– Знает. Или пускай позвонит.

– Ладно, передам.

– Ну, спасибо, Витя. Пока.

– Пока!

Они спустились вниз в полной растерянности.

– Гошка, ты что-нибудь понимаешь?

– Ничего. Бред какой-то… Зачем она все это придумала? Про маму, про бабушку…

– А вдруг она больная на голову?

– Все может быть… Значит так, Леха: все, что мы знали раньше про девочку Иру, надо забыть, как прошлогодний снег. Но сегодня, похоже, стряслась беда с девочкой Надей…

– И чего?

– А то, что мы должны ее найти. – Это и ежику захудалому понятно. Только где ж ее искать? И потом, может, она и не пропала? Может, просто куда-то слиняла? Отца нет в Москве, вот она и резвится на свободе. Эх, жалко, сейчас поздно, в школе наверняка уже нет никого…

– А кто тебе в школе понадобился? – удивился Гошка.

– Надо бы узнать, была она сегодня в школе?

– Но мы же не знаем, где она учится.

– Ты не знаешь, а я знаю.

– Откуда? – поразился Гошка.

– Мы знаем, что она в немецкой школе учится, а немецкая школа у нас где?

– Где?

– На Сухаревке. За «Форумом».

– Правда? Я не знал.

– А я знаю. У нас в подъезде одна девчонка там учится.

– В каком классе?

– Во втором. Моя мамка ей уколы делает.

– Понятно. От такой мелюзги ничего толком не узнаешь.

– Это точно. Так что делать-то будем?

– Не знаю… хотя… Прежде всего надо найти Тягомотину.

– Айда к ней?

– Нет, пошли ко мне и будем ей звонить. Чего зря силы на беготню тратить? Они нам еще пригодятся.

Но у Тягомотины по-прежнему никто не отвечал.

– Чего делать-то будем, Гошка?

– А я знаю? Ждать, наверное, что мы еще можем?

– Эх, надо было у того пацаненка спросить, кто у этой очкастой папашка. Уж точно, что не журналист. Небось просто жулик.

– Почему жулик?

– Потому! Она же говорила с точностью до наоборот. Звать ее Надей, она говорит, что Ирой. Живет с матерью, а выходит, с отцом. Бабка тоже не существует. Ну и что, прикажешь верить, что папаша у нее журналист?

– Действительно, – почесал в затылке Гошка. – Черт знает что. Плюнуть бы на все это, так нет, не получается. Там ведь теперь и вправду гадость какая-то случилась. А мне интересно: что же там в действительности было? Из-за чего Тягомотина всполошилась? Из-за чего подругу к нам притащила?

– Не знаю, конечно, но мне, Гошка, кажется, там нечисто что-то. Папашка там, наверное, тот еще типчик, его дружки прижали, вот он и смылся. А девчонку тут оставил кашу расхлебывать.

– Но ведь там явно что-то искали. Помнишь, в каком виде квартира была?

– Может, искали, а может, просто напакостить решили. Знаешь, как бывает…

– Нет.

– Что нет?

– Там что-то искали. Если бы хотели напакостить, все было бы по-другому, тогда там побили бы посуду, телевизор, тряпки бы на кусочки порезали…

– Ага, это ты правильно говоришь… А может, папаша Надю эту уже где-нибудь спрятал, а?

– Спрятал?

– Ага. Почуял, что запахло жареным, и спрятал. Ну, за кордон, например, с ней смотался или одну ее отправил.

– Все может быть. Дай-ка я еще разок Тягомотине звякну. Или нет, Леха, давай лучше ты… Я не выдержу…

– Ишь, нежный какой, – засмеялся Леха и набрал номер Розы.

– Алло, я слушаю, – донесся до него знакомый голос.

– Роза, это ты?

Гошка вздохнул с облегчением. Хотя бы Тягомотина жива-здорова. И, может, сейчас хоть что-то прояснится.

– Это ты, Шмаков? – как-то испуганно отозвалась Роза. – Что тебе?

– Роза, ты почему сегодня в школе не была?

– А тебе какое дело?

– Интересное кино, я, может, за твое здоровье опасаюсь, а ты хамишь. Нехорошо, подруга.