Елена Усачева - Добро пожаловать в кошмар!

Андрюха обомлел, словно перед ним вновь возник его давешний призрак.

– Или о палачах! – радостно добавил Бокштейн, будто наконец решил сложную загадку.

– Или об Олеве. Или об озере Юлемисте, – согласно кивнул Эдик.

– Черт! – простонал Андрюха, упираясь в стену дома и медленно сползая по ней на землю. – Лучше бы мы поехали в какой-нибудь другой город. Например, в Нью-Йорк.

– Почему туда? – с любопытством посмотрел на него Эдик.

– Ему сто лет, и никаких легенд. Одна суровая правда жизни.

– Подождите, – остановил причитания Андрюхи Вадим. – С легендами все понятно. При чем здесь Натки? Ты их отвел к Харьюрским воротам? Зачем? Ты что, один из тех детей, которых проклял рыцарь?

– Да.

В этот момент Эдику стоило исчезнуть, чтобы подтвердить свою призрачность. Но он оставался более чем реальным.

– И тебе пятьсот лет? – Вадим еще пытался рассуждать логически.

– Что-то около этого.

Андрюха, не отрываясь, смотрел на призрака и не верил тому, что видел. Бокштейн все это время сосредоточенно изучал мыски своих ботинок.

– Ты сказал, они тебе пообещали помочь! – выхватил он наконец нужное слово. – Что-то уже было с этим связанное…

– Я предупреждал, не стоит давать обещания, которые вы не сможете выполнить, – медленно произнес Эдик.

– При чем здесь это? – прошептал Андрюха. Черт возьми! Откуда взялись эти глупые условия?

– Остальные где? – повернулся к Эдику Вадим.

– Все зависит от того, что они говорили.

Ребята замолчали, словно каждый пытался вспомнить собственные слова.

– Я Ким обещал спасти, если она попадет в беду, – прошептал Андрюха, с ужасом вспоминая, как Таня уходила за палачом.

– Ты еще обещал Северянина каждые пять минут читать, – не к месту напомнил Вадим.

– Если будет значимое событие, – поправил его Андрюха. Он был подавлен.

– Можешь начинать, – хмыкнул Вадим. – Значимей события у нас уже точно не будет.

Теперь в улыбке Эдика не было ничего от наивной доверчивости. В ней было торжество.

пробормотал Андрюха, отворачиваясь. – А шел-то ты к нам зачем? – спросил он, не глядя на Эдика.

– Хотел сказать, что игра уже началась. – Он порылся в кармане и достал мятую бумажку с цифрой «десять». – Было предсказано. Десять человек приедет в город, и появится новая история. Можете попробовать найти своих. Они в городе, в разных легендах. Если выберутся, значит, вернутся домой. Но есть предсказание, что никто не вернется.

– С чего это вдруг? – помертвевшими губами произнес Андрюха.

– Вы даете обещания, которые не выполняете.

– Ну, одно-то мы выполним точно, – с угрозой в голосе произнес Вадим. – Мы вернемся. Как обещали на границе. Андрюх, помнишь?

– Как знаете, – жизнерадостно сообщил Эдик. – Кстати, вы оба приглашены на свадьбу. – И призрак шагнул в стену ближайшего дома.

Василевский от неожиданности икнул.

– А что ты хочешь? Пятьсот лет. Еще и не такому научишься, – пожал плечами Вадим, словно перед ним через день люди сквозь стены проходили.

Андрюха снова икнул.

– Надо действовать, – Бокштейн расправил плечи, словно принял верное решение.

– К-как? – икнул одноклассник.

– Для начала отведем Ленку в гостиницу, пускай несет Маргарите ужин. Мы ей обещали, если не ошибаюсь.

– К-колодец! – вспомнил Андрюха. – Мы там черт знает что наговорили. Я, кажется, собирался быть властителем мира. А Голубева…

– Голубева пожелала никого больше не видеть, – помог ему вспомнить Бокштейн. Приятели посмотрели через большую стеклянную витрину. Лена все еще сидела за столом, понуро опустив голову.

– Значит, все-таки пропали, – упавшим голосом произнес Андрюха. – Может, около Колодца ловушка какая стоит? Ты произносишь неправильное слово, и тебя засасывает в неприятности.

– Нет, – прошептал Вадим. – Мы все от Колодца ушли. А Ким вообще около Олевисте исчезла.

– Ее надо найти, – напомнил Андрюха. Сам себе напомнил, больше это никого не волновало.

– Найдем. – Бокштейн принялся за решение новой задачи. – Эдик отвел Наток в свою легенду. Ким повстречала палача. Значит, с остальными тоже кто-то пересекся. Надо покопаться в легендах. Старых городов много, и я не слышал, чтобы люди так часто пропадали из-за легенд. Значит, здесь что-то позволило местным сказкам войти в силу и начать воздействовать на людей. Логично?

– Л-логично, – икнул Андрюха.

– Да и за тобой следить надо. Ты у нас пока единственный, кто наобещал и никуда не пропал.

– М-мне, наоборот, искать надо, – икнул Василевский, болезненно морщась и ежась, словно от всего этого начал замерзать.

– Маргарита обещала нас всех вернуть обратно, – загнул палец Вадим. – Значит, с ней пока ничего не случится. Если только кто-нибудь не захочет помешать ей это сделать.

– У-уже захотел, – двойным эхо отозвался Василевский.

– Ленка?

Друзья обернулись на дверь кафе, сквозь стекло которого была видна одноклассница с замерзшим вытянутым лицом.

– М-мамкин говорил что-то про затопление, – стал вспоминать Андрюха. – А Борзов обещал олененка с места сдвинуть и пожелал всех нас в гробу встретить.

– Если олененок исчезнет, никто плакать не будет, а вот Голубева пожелала так пожелала… Чтобы больше нас не видеть. Круто.

– А если запереть ее в комнате? – предложил Василевский. – С Маргаритой.

– И возьмем с нее слово, что без нашего ведома она никуда не уйдет? – подхватил Вадим.

– У-удобно, – кивнул Андрюха. – Взял слово, и человек его держит. По-любому.

Бокштейн скривился. Обоим вспомнился спор о Руссо.

– Лучше вообще молчать, – Вадим смотрел сквозь витрину кафе на согнувшуюся над столом Голубеву. – Не заметишь, как скажешь что-нибудь лишнее.

Андрюха сильнее засунул руки в рукава куртки, его знобило.

– Мы сейчас будем думать и как можно меньше говорить.

Вадим пошел в кафе за Леной. Василевский напоследок глянул вдоль улицы. Смех. Его теперь все время преследовал детский смех. А еще черный человек. Который куда-то его звал, обещал встретиться. Уж не на свадьбу ли его зазывали?

Он плотнее запахнулся в куртку, нащупал в кармане сборник стихов, открыл наугад.

быстро забормотал он.

Огляделся. Слабая надежда, что от этих слов все дружно появятся, не оправдалась.

– Не действует, – вздохнул он и побрел следом за вышедшими на улицу одноклассниками. Шаг его был тяжелым.

– Боишься? – Вадим остановился, дожидаясь приятеля.