Лев Линьков - Малыш с Большой Протоки

Надо было что-то предпринимать. Я велел всем разойтись по домам, на всякий случай приготовиться к эвакуации и отправил радиограммы в отряд, на ближайшие острова и кораблям, которые могли находиться где-нибудь неподалёку.

Отряд приказал при первых же признаках реальной опасности эвакуировать не только семья военнослужащих, но и весь личный состав, документы и, по возможности, материальные ценности. «Желательно оставить на острове одного-двух опытных наблюдателей-радистов», — заканчивалась радиограмма начальника отряда.

Из кораблей первым откликнулся на наш призыв танкер «Баку». «Не вылетают ли из кратера бомбы? — спрашивал капитан. — Гружен бензином».

— Бомбы? — переспросил я.

— Вулканические раскалённые камни. Температура их достигает чуть ли не тысячи градусов. Представляете, что произошло бы, попади одна такая «штучка» в танкер с бензином? «Реальная опасность», «вулканические бомбы»… Ничего этого пока, слава богу, не было, — продолжал Баулин. — Прокашлявшись вторично, «Старик» утих, только ливень хлестал по-прежнему.

Стемнело в тот день раньше обычного. Отправив сторожевые корабли в ночное дозорное крейсерство — границу-то ведь нужно охранять при всех обстоятельствах! — я распорядился погрузить на оставшийся в базе «Вихрь» документы, недельный запас продовольствия и пресной воды и вещи наших семей. Женщин и детей переселили на всякий случай в клуб, поближе к стоянке.

Вышел я из штаба на улицу — ветер и ливень словно ошалели. И тут вдруг меня качнуло из стороны в сторону, будто пьяного.

— Начались подземные толчки?

— Они самые. — Баулин переплёл пальцы, хрустнул суставами. — Всякое доводилось испытать в жизни, но ничего нет хуже, когда из-под ног уходит земля… И тут, откуда ни возьмись, Полкан — пёс у нас был такой, любимец всей базы, — в другое время его под дождь палкой не выгонишь, а тут сам выскочил, морду к тучам да как завоет. Всю душу своим воем вытягивал…

С той минуты наш остров начало трясти, как грушу. И не беззвучно, а с грохотом, да ещё с каким! Над кратером вулкана поднялось огромное багровое зарево, и послышался нарастающий беспрерывный гул, вроде бы мчатся тысячи поездов. Небо рассекли гигантские молнии, похожие на дельты могучих рек. А из кратера всё чаще и чаще, один за другим, вырываются клубы не то буро-серого, не то буро-жёлтого пара. Пришлось, не мешкая, погрузить всех женщин и детей на «Вихрь».

«Где «Баку»?» — спрашиваю радиста. «Ничего, отвечает, не. могу разобрать: один треск в эфире, разряды мешают». — Баулин поднялся из-за стола, зашагал по комнате. — Знаете, что меня тогда поразило? Ни одна из наших женщин не заплакала. Детишки, те, конечно, перепугались, ревут в три ручья. Маринка моя — её Кирьянов на «Вихрь» принёс, — так она прямо зашлась от слёз, а женщины — ни слова жалобы. Подходят ко мне: «Чем, говорят, мы вам можем помочь?»

В океане тем временем разболтало волну баллов на девять. Выходить с детишками, с женщинами рискованно! Я за сторожевики, что в дозор ушли, и то волновался.

С «Баку» мы установили связь только под утро. Оказалось, что он уже несколько часов дрейфует неподалёку от нашего острова и ждёт, когда мы начнём погрузку.

А «Коварный старик» окончательно осатанел: из кратера вместе с клубами пара и газов вылетали гигантские снопы огня и взамен ливня с неба сыпался уже липкий горячий пепел. Вскоре, как и предчувствовал капитан «Баку», из вулкана, будто из жерла колоссальной пушки, начали вылетать сотни огромных раскалённых камней-бомб. Одни взрывались от жары в воздухе, разлетались на множество осколков, другие падали на склоны горы и, подпрыгивая, катились вниз. Зрелище, прямо скажу, жуткое. А в океане шторм. Как при такой волне пересадить женщин и детей со сторожевика на «Баку»?

Размышлениям моим был положен «конец, когда раскалённые камни начали сыпаться на территорию базы и с шипением, оставляя клубы пара, плюхаться в воду. Один из таких «камушков» грохнулся на крышу штаба. Обрушилась балка, пробила потолок и ранила обоих радистов.

«Желательно оставить на острове одного-двух наблюдателей-радистов», — вспомнилась радиограмма из отряда. Кого же я могу оставить? «Кирьянова», — подсказал боцман Доронин.

— Почему же именно Кирьянова? — перебил я капитана третьего ранга.

— Потому что был полный резон. Вам Доронин не рассказывал, как он Алексея радиолюбителем сделал?

— И вы попросили Кирьянова остаться один на один с «Коварным стариком»?

— Зачем попросил? Приказал! Выбирать добровольцев мне было некогда, а в Алексее я был уверен: на зубок овладел радиоделом.

— Разве «бомба» не разбила рацию?

— Проверили на скорую руку — работает. — Баулин снова уселся за стол. — В общем, мы пошли к «Баку», а Кирьянов остался на острове.

— И как же вы в такую бурю высадили на «Баку» пассажиров?

— Высадили. Одному богу Нептуну известно как, а высадили… Сейчас речь не о нас. Словом, едва мы отошли от острова мили за две, как на нашем Н. раздался чудовищной силы взрыв. Из кратера полетели не камни, а уже целые раскалённые глыбы; тучи, буквально тучи пепла закрыли небо — не поймёшь, день или ночь. Потом мы узнали, что этот пепел донесло даже до Петропавловска-Камчатского.

«Всё в порядке, — радирует Кирьянов с острова, — повторяются сильные и частые подземные толчки»…

Внезапно зуммер стоявшего на письменном столе полевого телефона прервал рассказ.

— «Второй» слушает, — дав отбой, отозвался Баулин. — Так… Понятно… Готовьте «Вихрь». Сам пойду… Неслыханно! — гневно бросил он, поспешно надевая реглан и фуражку. — Представьте себе, американец не пошёл на сигнал бедствия «Тайсей-Мару».

— Как — не пошёл?

— А вот так! Мы пойдём. — Баулин достал из ящика стола клеёнчатую тетрадь, точь-в-точь такую же, в какую были переписаны «Сказки дяди Алёши». — Прочитайте — это дневник Кирьянова. Он вёл его, когда оставался на острове один на один с «Коварным стариком». Забыл, чудак, взять с собой…

Вот некоторые из записей этого дневника.

«26 октября, 10 часов. Извержение продолжается с неослабевающей силой. Дом трясётся, будто в лихорадке. Полдень, а небо чёрное. Над вулканом багровое зарево. Временами вспыхивают то ярко-алые, то голубоватые огни. Измерил на дворе базы слой пепла — 50 сантиметров. Позавтракал консервами и бутербродами. Полкан от пищи отказался, скулит.

Слушал по радио «Последние известия». Иностранные учёные, гости Академии наук, посетили нашу первую в мире атомную электростанцию. А американцы испытали у острова Бикини водородную бомбу.

Что-то поделывает в Загорье Дуняша? Стыд мне, что не ответил ещё на её последние письма. Почему-то Дуня всё стоит перед моими глазами такая, какой я видел её на вокзале в Ярцеве. Ведь она специально приехала из Загорья, чтобы проводить меня, а я даже не попрощался с ней как следует, не поговорил, всё глядел на Нину. Почему это так: не любит тебя человек, и ты знаешь, что он недостоин твоей любви, а из сердца вырвать его никак не можешь?..