Кирилл Кащеев - Шоу одинокого скелета

– Развлекаетесь? Очень прикольно – взрослых позорить, – недобро глядя на ребят, сказал Юра.

– Ага, правда глаза колет! – радовался Саша. – Ты, Юрка, не только ворюга, но еще и жлоб! Жену в черном теле держишь, скоро как наша негритянка станет. Во, легка на помине, тащится! Ну-ка, пацаны, выключайте свое кино!

– Ни за что! – взвился Юра. – Пусть и на тебя полюбуются!

Вадька раздраженно передернул плечами и пустил пленку на ускоренный просмотр. По экрану заметались фигуры взрослых – бегали, хватали чертеж, накидывались друг на друга, вот из шкафа выпрыгнула Мурка, и, наконец, людская цепочка стремительно вытянулась за дверь, только в углу кадра осталась печальная девчоночья фигура.

– Вот, сейчас! – крикнула Мурка, и Вадька с лихорадочной поспешностью нажал кнопку. Пленка снова начала двигаться нормально.

Но на экране ничего не происходило. Даже Мурку видно было плохо, она сидела на самой границе обзора, в кадре мелькали то ее рука, то прядь рыжих волос, да слышались тихие злые всхлипы. Вадька напрягся, до рези в глазах вглядываясь в изображение. Сейчас, вот сейчас они увидят…

Они услышали. Что-то негромко стукнуло, и Мурка на экране вдруг бессильно свалилась на пол. Настоящая Мурка подалась вперед и нетерпеливо вскричала:

– Да где же ты, гад! Покажись!

Но на экране никого не было. И вдруг он потемнел, веранда исчезла, закрытая появившейся прямо перед объективом… рукой. Странной рукой, рукой абсолютно черного цвета. Эта рука сперва нахально помахала, приветствуя зрителей, а потом свернула громадную, во весь экран… фигу. Фига ткнулась прямо в объектив – и все закончилось. Неизвестный отключил камеру.

– Это они! – взвизгнула Катька, вскочив, и обвиняюще ткнула пальцем в госпожу Мбонго. – Рука-то черная!

Мурка медленно обернулась и окинула негритянку недобрым взглядом. Пальцы ее непроизвольно сжались в кулаки.

– Девочки, вы что! – испуганно попятилась госпожа Мбонго. – Мы на веранду вообще не заходили. Это остальные ваши гости – мелкие воры, а мы с мужем респектабельные люди!

– Ты, Черная Рука, насчет воров поосторожнее! – немедленно возмутилась Лена.

– И почему, собственно, мелкие? Будь чертежик настоящий, можно было б немалые бабки зашибить, – добавил Юра.

– А за немалыми бабками и самые разреспектабельные своими черными ручонками потянутся! – закончил Саша.

– Да перестаньте вы! – устало бросил Вадька. Он уже успел перемотать пленку обратно, нажать на паузу и теперь внимательно разглядывал застывшую на экране фигу. – Это не черная рука, а обыкновенная перчатка, вон складки видны.

– Ну конечно! – немедленно ободрилась госпожа Мбонго. – Перчатка! А рука внутри может быть и мужской и женской, и белой и желтой, – она окинула подозрительным взглядом невозмутимого Хотоёси. – А вы сразу – черная! Просто расизм какой-то!

– Но как он к камере подобрался?! – Вадька нажал кнопку на пульте и снова перекрутил пленку. – Он же должен был обязательно попасть в объектив!

– Действительно, ужасно невежливо с его стороны – вот так нарушать все твои планы! – фыркнула Кисонька.

– Если все уже проявили свои чувства, может, все-таки объясните мне, что здесь происходит? – раздавшийся тихий голос произвел на сыщиков эффект разорвавшейся бомбы.

Мама девчонок сидела в кресле и изучала детей не сулящим ничего хорошего взглядом.

Сыщики растерянно переглянулись. Только сейчас они сообразили: и погоня за неведомым противником, и все разговоры, и просмотр секретной пленки – все это они проделывали на глазах у взрослых! Хуже того, на глазах у родителей!

– Совсем мы мозги потеряли, – тихонько буркнул Сева.

– Потеряешь тут, когда скелеты по дому бегают, – сквозь зубы процедила Катька.

Но, похоже, не их одних смутило присутствие хозяйки дома. Взрослые гости тоже потерянно переглядывались, шушукались и подталкивали друг друга локтями. Слышался шепот:

– Ты, нет – ты, ладно – я! – и вперед выступил сосед Юра. Лена и Саша подпирали его с обеих сторон – то ли для поддержки, то ли чтоб не сбежал.

– Видишь ли, Машенька… – дипломатично начал Юра, но Мария Алексеевна остановила его одним словом:

– Вижу, – и она кивнула на телевизор.

– Но нам бы не хотелось, чтобы у тебя сложилось ложное представление о том, что ты там увидела, – лихорадочно забормотал Юра, окончательно сбился, стряхнул с себя руки жены и брата и скрылся за спинами остальных гостей.

Мария Алексеевна брезгливо поглядела на соседей, приятелей и деловых партнеров и переключилась на детей.

– Итак, я жду ваших объяснений! – в ее голосе ощутимо слышался металл.

Теперь уже для сыщиков настала пора переминаться с ноги на ногу и выталкивать друг друга вперед.

– Видишь ли, мама… – наконец начала Кисонька.

– Вижу. – Мария Алексеевна снова кивнула на телевизор. – Вижу, что вы превратили семейную беду в развлечение.

Сыщики недоуменно уставились на нее.

– Мам, ты чего? – обиженно протянула Мурка. – Где тут развлечение?

– А это что? – Мама в очередной раз кивнула на экран. – Все хороши, нечего сказать. В доме несчастье, отец чуть с ума не сошел, мне пришлось его лекарствами отпаивать, а они… Гости поживиться решили, а дети игру в сыщиков затеяли. Вместо того чтобы помочь отцу…

– А мы что делаем? – Мурка почти кричала.

– Ваши игрища – это, по-твоему, помощь?

– А что тогда – помощь? Посуду помыть? Или сидеть в углу тише воды, ниже травы? Ну конечно, чистые тарелки и полная тишина сра-азу же спасут папу от разорения!

– Не смей дерзить матери! – завелась Мария Алексеевна. – Немедленно иди в свою комнату и ложись в постель! Остальных это тоже касается. Спать, быстро!

– Так утро уже скоро! – заныла Катька.

– Знать ничего не желаю! Марш в свои комнаты!

– Вот интересно: мы – единственные люди, кто хоть как-то пытается папе помочь! И мы же, получается, самые виноватые! – воскликнула Мурка и гневно затопала вверх по лестнице.

– Вот только твоих обид папе сейчас и не хватает, – бурчала мама, поднимаясь за ней следом.

Девчонки уже подошли к своей комнате, как вдруг дверь распахнулась, и на пороге встала позевывающая Бомбина.

– Ну вот, я думала, что раньше всех встану, – недовольно сказала она. – Думала, покажу вам, как надо не лениться! А вы, оказывается, тоже рано поднимаетесь. А могли бы спать допоздна, раз богатенькие! – с упреком сказала она.

– Ну вы видали эту Золушку! – сквозь зубы процедил Сева.

– Не стоит беспокоиться, обычно в этом доме в… – Кисонька глянула на часы, – в четыре утра все еще спят.

– Ты-то, девочка, тут при чем, ты же в этом доме не живешь. Пусть Мурка ответит или Кисонька, – Бомбина ткнула пальцем в Вадьку.

Вспыхнувший Вадька смущенно покосился на Марию Алексеевну. Та хмыкнула.