Кирилл Кащеев - Полночь в музее

Опустив голову, Вадька упорно молчал, разглядывая собственные носки. Доблестные герои детективов обычно рассматривают носки туфель, но поскольку из дому Вадьку уволокли в одних носках, то их изучением и пришлось ограничиться сейчас.

Впрочем, Вадьке было не до сравнений с персонажами детективов. Второй раз с момента похищения ему стало невыносимо стыдно. Спец сунул ему под нос все ошибки, совершенные им в ходе расследования. С самого начала Вадька абсолютно позабыл, что их противник живой человек, а не компьютерная программа, что он тоже наблюдает и анализирует, что он ежеминутно обдумывает изменчивую ситуацию. Спец казался Вадьке статичной фигурой, покорно дожидающейся, пока великий гений сыска Тихонов просчитает все его преступные действия и даст возможность карающей руке закона настигнуть негодяя. Ага, как же! А уж прикол с Муркиным адресом – это вообще! Конечно, что тому же Кислому стоило выследить от Муркиного дома Вадьку, а может быть… и Севку?

Переждав острый приступ раскаяния, Вадька свято пообещал себе запомнить свой кошмарный прокол и никогда-никогда не повторять подобного в будущем. Тут же он снова выругал себя: глупо обдумывать планы на будущее, когда стоишь связанный и беспомощный перед матерым преступником.

– Молчишь? Нечего сказать? Страшно? – Спец впился в Вадьку глазами. – Только, пожалуйста, не надо героики, я ведь знаю, что страшно. И любому нормальному человеку было бы страшно. Вот тебе, девочка, страшно?

Катька судорожно потянула носом воздух, хотела ляпнуть какую-нибудь гадость, но вдруг задохнулась и потерянно кивнула. Ей действительно было страшно.

– Видишь, малышка откровенна, не стесняется признаваться в нормальных человеческих чувствах. А чувства у нее совершенно правильные. Она не напрасно боится. Вы так нагадили мне за последние дни, испортили такие важные операции, что было бы справедливо с моей стороны немножко с вами за это посчитаться. – Спец сделал паузу, давая возможность своим пленникам осознать скрытую в его словах угрозу. Потом назидательно вскинул палец. – Но!.. Я могу этого и не делать. Могу просто подержать вас здесь некоторое время и отпустить целыми и невредимыми, как только это станет для меня безопасным. Вы, вероятно, хотите знать, от чего зависит подобный благополучный для вас исход? Отвечаю: исключительно от вашей готовности сотрудничать.

Спец допил воду, поглядел на ребят, дожидаясь, не скажут ли они что-нибудь, и, убедившись в их молчании, продолжил:

– Буду откровенен, мне все равно, останетесь вы жить или умрете. Но я хочу завершить намеченные операции и благополучно покинуть нашу с вами трижды проклятую страну. И ради этого я готов оставить вам жизнь, если вы мне сейчас же быстро, толково и подробно расскажете, что вам удалось узнать о моих делах, что именно вы взяли из сейфа, о чем вы говорили с милейшим Василием Васильевичем, когда вернулись к нему в дом, а главное, самое главное: какую долю попавшей к вам информации вы передали в милицию и кто тот четвертый член вашей компании, которого я видел из окна моей квартиры.

Вадька облегченно вздохнул: Спец все-таки не всесилен, Севку они выследить не успели. А в остальном положение складывалось хуже некуда. Спец знал о них слишком много, чтобы заморочить ему голову. Оставалось упорно молчать, в надежде, что помощь придет раньше, чем Спец решится с ними покончить.

– Молчите? Напрасно, – заговорил Спец после долгой выжидательной паузы. – Из вашего молчания можно сделать несколько выводов. Первый, вы не верите, что ваше глупое запирательство вам чем-либо грозит. Грозит, милые дети, еще как грозит. Если вы будете и дальше изображать партизан на допросе, я просто махну рукой на оставшиеся здесь источники дохода, сяду в самолет и улечу в цивилизованный мир, а вас оставлю в руках моих подручных, которые не станут с вами церемониться. Второй вывод: вы думаете, что, даже получив ответы на свои вопросы, я все равно убью вас. Ну тут уж вам придется поверить мне на слово. Я не психопат и убиваю лишь в случае необходимости. Мне осталось провести всего одно дело, как вы и сами догадались, следующий на очереди любезный старичок-коллекционер. Как только его мебель отправится по назначению, я замету следы и улечу первым же рейсом, и любые ваши показания будут мне не страшны. Третий: вы боитесь, что если назовете мне имя недостающего члена вашей группы, с ним произойдет нечто ужасное. Не надо бояться, его так же, как и вас, всего лишь временно изолируют до завершения нашей деятельности.

– Значит, что-то ужасное произойдет с Василием Васильевичем? – набравшись храбрости, спросил Вадька.

– Ну, вы меня разочаровываете, мой милый, – протянул Спец. – После того ума и смекалки, которые вы проявили, ведя расследование, не сообразить, когда следует думать о своей безопасности, а не о совершенно постороннем вам старикашке…

– Да что вы их уговариваете, Спец, дайте-ка я им вломлю промеж ушей, живо расколются. Мне им есть что припомнить, своими инопланетянами чуть заику из меня не сделали, – предложил Григорий, которого словесные упражнения начальства довели до нестерпимой зевоты.

– Не будем торопиться, Григорий, вот сейчас третью розыскницу привезут и начнем. Если, конечно, к тому моменту молодые люди не обретут здравый рассудок. Кстати, а вот и наша красавица.

Внизу хлопнула дверь, послышались топот, пыхтение, сдавленные ругательства, по лестнице проволокли что-то тяжелое. На пороге появились здоровяк и Кислый. Они тащили большущий не завязанный мешок. Мешок слабо трепыхался, и Вадька с ужасом и подступившей безнадежностью увидел, что через его горловину выбиваются пряди ярко-рыжих волос. Мурку схватили! У них не оставалось никаких шансов, помощи ждать неоткуда!

– Почему так долго? – строго спросил Спец своих подчиненных.

– Осторожная, дверь не открыла, пришлось ждать, пока на улицу выйдет, – ответил Кислый.

– Что ж, главное, сейчас она здесь. Поприветствуйте подругу, юноша, – сказал Спец, и здоровяк с Кислым вытряхнули свою добычу из мешка. – Косинская Алла, если не ошибаюсь? – галантно обратился Спец к сидящей на полу рыжеволосой девочке.

– Ошибаетесь, – ответила та и принялась поправлять завитые в крупные локоны волосы. – Где здесь у вас зеркало?

Вадька во все глаза уставился на рыжую. Подкрашенные глаза, изящные зеленые брючки, розовая блузка с кружевным жабо, туфельки на тонких каблучках… Кисонька! Люди Спеца схватили Кисоньку! Вадька почувствовал, как надежда стремительно оживает в его душе. Мурка на свободе, а значит, они еще поборются!

Спец между тем снисходительно разглядывал прихорашивающуюся девчонку.