Мария Некрасова - Толстый – спаситель французской короны

« Какое у призраков зрение?» (Феноменальное. Они замечали и настигали свои жертвы за сорок километров.)

« Как сфотографировать призрака?» (Никак. Щелкнуть можно, а на снимке получится пустое место.)

Так, минуточку! Тонкий же фотографировал бал в Амбуазе! Он хлопнул себя по лбу: конечно, как он не догадался! Чего проще – напечатать фотографии да посмотреть, проявится ли на них Леонардо. Он попадал в кадр раза три, Сашка точно это помнил.

Фотографический ларек с проявкой и печатью долго искать не пришлось – гостиница, она и во Франции гостиница, здесь точно знают, что туристы очень любят фотографироваться и печатать фотки.

Он прокрался в номер, взял фотоаппарат, сдал пленку. Напечатать обещали только завтра.

Еще до завтрака Тонкий отпросился вниз забрать фотки. Цапнул свой конвертик, открыл…

– Саша! – Помахивая рукой, как будто приветствовал толпу поклонников, к нему шел Патрик. – Фотки получил? – глупо спросила поп-звезда.

– Ага, с бала. Ты там тоже был. – Торопясь найти (или не найти) призрака, Тонкий развернул снимки веером.

– Во, дедуля на первом плане! – заглянул ему через плечо Патрик.

Он показывал на призрака! То есть, получается, не призрака, фотка-то вышла!

– Он тебе дедушка?! – изумился Тонкий.

Петька рассмеялся:

– Бабушка!.. Я вас разве не знакомил? Центровой персонаж, это он меня во Францию увез.

– А почему я вас вместе не видел?

– Так ты меня видел все больше на сцене и в машине. На сцене со мной деду нечего делать, а в машине его укачивает.

Тонкий добрел до вестибюльного диванчика и сел под пальмами переваривать информацию.

– Он ко мне ночью приходил… – неуверенно буркнул Сашка.

– Сегодня, что ли? – подхватил Патрик. – Наслышан.

– О чем?!

– Как ты по коридору за ним шпионил, конспиратор!

Сашка представил себе ночную сценку глазами дедушки: идет он себе, никого не трогает… А следом, перебегая от пальмы к пальме, скачет придурок в детской пижамке с Винни-Пухами.

– А зачем он меня бородой щекотал?! – возмутился Тонкий.

– Видит плохо. – И популярный исполнитель Питбуль-Собакин рассказал простую, как морковка, историю.

Дед переживает, что артистическая карьера у Петьки складывается неудачно. Считает себя виноватым: а вдруг, если бы они остались в России, внук стал бы вторым Юрой Шатуновым или каким-нибудь Дельфином? Вчера он сильно хандрил, и Петька в утешение рассказал ему известную историю о том, как Ленка доставала его плакат и диск. В России, мол, у Патрика Питбуля тьма поклонниц, и одна из них сейчас живет на одном с ними этаже. Для статистики Петька причислил к своим поклонникам и Тонкого.

Дед загорелся: «Пригласим их к нам». Петька заюлил: «Поздно уже, у них гувернантка строгая». В конце концов дед сам отправился к русским поклонникам внука. Помня о строгой гувернантке, он тихо вошел в открытый номер, убедился, что Сашка спит, и отправился восвояси. Но не успел дед отойти, как обнаружил, что спящий проснулся и партизанит под пальмами. Сашкино поведение и особенно пижамка сильно потрясли деда. Вернувшись, он сказал Патрику, что ему надо поработать над репертуаром.

– Какая связь? – не понял Тонкий.

Петька дипломатично промолчал, и тогда до Сашки дошло: какой репертуар, такие и поклонники…

– Познакомь нас, – попросил он. Объясниться с дедушкой не помешало бы.

– Заходите после завтрака, – пожал плечами Патрик. – Если Жозя отпустит. А то давайте все к нам.

Сашка согласился и побежал к своим. Надо обрадовать Ленку. Она ведь вела себя еще глупее. В Амбуазе с визгом бегала от «привидения», на балу истерику закатила. Она будет очень рада, что Леонардо живой.

– Ты куда? – крикнул ему в спину Патрик. – А фотки показать?

– После завтрака, – отмахнулся Тонкий и прибавил скорость.

Нельзя сказать, чтобы Ленка обрадовалась новости, но среагировала бурно. Говорить о призраках при Жозе не стоило, Тонкий просто показал сестре фотки, и она поняла:

– Черт, а я как дура от него бегала!

– Где? – заинтересовалась Жозе-фу, непонимающе глядя на снимок. С фотки на нее глядел призрак, а на заднем плане спокойно стояла Ленка, и не думая бежать. – Элен, ви прекрьясно вьиглядите! – оценила Жозя.

Но Ленка, забыв о конспирации, гнула свое.

– А ты тоже хорош: «Призрак Леонардо да Винчи!» – передразнила она Сашку, но тут же осеклась: – Ну да, действительно похож…

Жозя еще раз глянула на снимок и оценила:

– Это наш сосьед. Он двьойник великьий худьожьник.

Тонкий закивал:

– Знаем. Он звал к себе после завтрака. Пойдем?

Жозе-фу сразу согласилась.

Дедушка-непризрак обрадовался Жозефе и Ленке как родным. На Тонкого поначалу косился и, по глазам было видно, мысленно примерял на него винни-пуховскую пижамку. Но Сашка показал свои рисунки, спросил что-то о Леонардо да Винчи, и ледок был сломан. Заказав в номер чаю с крекерами, непризрак стал рассказывать о первых годах эмиграции и о своем сходстве с Леонардо.

История смахивала на бестселлер из серии «Приключения шизиков за границей».

– Мы в Москве жили на Баррикадной, – рассказывал дедушка. – Просыпаемся ночью – стреляют. – Он многозначительно посмотрел на гостей и разъяснил: – Осенью девяносто третьего, когда путч начался. Одна очередь к нам в окно влетела – пять пуль, хватило бы на всю семью. Хорошо, мы были в другой комнате. Я и говорю Петькиным родителям: «Вы как хотите, а внука я спасу». У него тогда голос был, думали, прилетим в Париж, сделаем из Петюни поп-звезду…

– Трудно было? – спросила Ленка.

Дедушка кивнул:

– Я посуду мыл в ресторане. Как-то поехали мы в Амбуаз, а тут, как волшебник из сказки, подбегает ко мне менеджер и приглашает на работу. «Вам, – говорит, – только волосы и бороду подлиннее отпустить, будете у нас Леонардо да Винчи. Туристов будем с вами фотографировать на память». Я подумал, а что? У нас ведь по Красной площади ходят всякие Ленины, Сталины. Что я, хуже?

– Значит, вы в Амбуазе работаете! – понял Тонкий.

– Работал, – поправил Леонардо. – Уволили недавно. Да не очень-то и хотелось, – непонятно добавил он.

– Вы лучше расскажите, что в Москве делается, – перевел разговор Петька.

Тонкий не очень-то интересовался политикой и стал рассказывать, какую музыку слушают, какие книжки читают, как ходят в школу без формы и так далее. Но Петька был в восторге. Он все время перебивал, вскрикивая: «Надо же! А в мое время…» И, как столетний дед, рассказывал, что читали и слушали в его время. Тонкий подумал, что, наверное, нелегко так отстать от жизни родной страны. Для этого надо жить на облаке. Или во Франции.

С Ленкой Патрик не то чтобы помирился, но и ругаться не стал. Под присмотром Жози и дедушки не очень-то поругаешься, да и мириться – приятного мало.