Мария Некрасова - Толстый – повелитель огня

– Прекратить!

Послушный командному голосу Федоров немедленно прекратил. Витек, привыкший оставлять за собой последнее слово, пнул Федорова по ноге и только тогда счел драку законченной. Федоров, который уже закончил эту драку, должно быть, подумал, что Витек начал новую, и с удовольствием поддержал, двинув противнику в ухо. Витек, привыкший оставлять за собой последнее слово…

– Вон из класса! – рявкнула Елена. Должно быть, она растерялась от такой наглости, поэтому добавила: – Подеритесь хорошенько и возвращайтесь бодренькие.

Класс захихикал. Витек с Федоровым убежали, явно собираясь продолжить в коридоре. Тонкий хотел пойти их разнять, но Вуколова не пустила.

– Ты что, маленький? Этих двоих не знаешь? Они ж не успокоятся, пока не… Не знаю, когда они успокоятся, – ворчала она, выкладывая на стол учебник.

Тонкий послушно сел и сказал, что собирался:

– Мы с бабушкой вчера тетрадки перебирали. Она нашла одну похожую ошибку и теперь твердит, что это и есть тот студент. Обещала устроить ему сегодня разнос.

– А если это не он? – испугалась Вуколова. – Тогда же весь универ…

– Вот и я о том. А еще к нам сегодня в квартиру залезли. – Тонкий рассказал о домушниках, отважных бабульках и Лабашове.

Вуколова слушала, затаив дыхание, ухитряясь одновременно конспектировать то, что говорит Елена.

– Ты смелый, Сань! Я бы с ума сошла там, на лестнице.

Было не лестно, а почему-то обидно. Тонкий и ответил, как есть:

– Не-а. Вроде знаю, что все позади, а коленки до сих пор трясутся. Кажется, что приду домой, а там – опять эти трое.

– Двое, – поправила Вуколова.

– Угу. – Паршиво признаваться в собственной трусости. Но когда признаешься – сразу легче.

– Забудь, Сань. Ты их задержал, в милицию сдал, сыщик может спать спокойно. Тебя просто этот Ваня из колеи выбил. Надеюсь, твоя бабушка не ошиблась.

– Не в этом дело, – Тонкий решил быть честным до конца. – Мне кажется, я что-то упустил.

– Что-то?

– Или кого-то…

Обрывки мыслей и страхов схлопнулись разом в одно слово: «Лабашов».

– Лабашов! – Тонкий чуть не крикнул, за что был одарен суровым взглядом Елены.

– Что Лабашов? – прошипела одними губами Вуколова.

Тонкий осторожно посмотрел на Елену (нормально, ведет себе урок, на Сашку не смотрит) и объяснил:

– Он сказал: «Я что – совсем, собственного препода обкрадывать?»

– Ну? Он же студент Майи Дмитриевны.

– Вот именно: Майи Дмитриевны! Бабушкиных студентов я всех вчера изучил, все тетрадки, вдоль и поперек. Нет у нее Лабашова!

– А речь шла о краже у вас. Майю Дмитриевну обокрали несколько дней тому назад, – поняла Вуколова.

Тонкий закивал:

– Как тебе оговорочка?

Вуколова не впечатлилась, только пожала плечами:

– Но, Сань, они же в одном университете преподают.

– Ну и что? Скорее всего, у группы Лабашова другой преподаватель русского. А он сказал: «Собственного препода» – дрянь оговорочка, Люд! Если он так говорит, он может быть как-то связан с той кражей. У Майи Дмитриевны, понимаешь?

Вуколова провела рукой по исписанной странице и уставилась на собственные пальцы, измазанные пастой.

– А что, Сань, в универе русский преподают всем курсам, таки с первого по пятый?

– Не знаю. У разных факультетов по-разному, – растерялся Тонкий. – А что?

– А то, что твоя бабушка запросто могла преподавать Лабашову! Пару лет тому назад. А потом он перешел на старшие курсы, где русского уже нет. Программы-то всякие бывают.

– А ведь верно…

– Ты спроси, – посоветовала Вуколова. – У тех же бабушки и Майи Дмитриевны. Это ведь не секрет!

Тонкий подумал, что он дурак и параноик. Стало еще жальче себя, любимого. И ребро опять заболело.

Распахнулась дверь, и в класс шумно вкатился джинсовый ком: Федоров в джинсовой куртке и Витек, собственно в джинсах. Коридора им оказалось мало! Влетев в класс, эти двое прикатились прямо под ноги Елене и с увлечением продолжили драку.

Такого не выдержит даже самый демократичный педагог! Елена от души стукнула указкой по столу так, что обернулся даже Витек, и отчеканила:

– Родителей. В школу. Сегодня. Вечером.

Получать по шее не так страшно, если рядом друг. Тонкий понимал, что ни в чем не виноват, но все-таки. Не стоит надеяться, что бабушка придет в восторг от того, что ее вызывают в милицию, да и видок горы техники в прихожей вряд ли доставит ей эстетическое удовольствие. Сам, конечно, протормозил: мог бы и убрать. Но метаться поздно: скорее всего, бабушка уже дома, и сто процентов – она не в духе. Поэтому для моральной поддержки и в качестве громоотвода Тонкий взял с собой Вуколову.

Во дворе наблюдалось непривычное зрелище: бабушка и Майя Дмитриевна сидели на лавочке с другими бабушками и мирно беседовали. Спасенный Лабашов втиснулся между ними, и вид у него был самый несчастный. А бабушек Тонкий узнал: они помогали ему с утра.

– Ты не говорил, что она у тебя на лавочке тусуется, – оценила Вуколова. – Тогда ей и рассказывать ничего не надо, она уже небось все знает.

– Знает, – ответил Тонкий, как автомат. – Это те бабульки. Только на лавочке с ними она обычно не сидит. И Майя Дмитриевна тоже…

– Вот он, помощник мой, иди сюда! – бабушка заметила Тонкого и помахала ему. Бабульки и Майя Дмитриевна синхронно разулыбались.

– Привет, Сань, – вставил слово Лабашов. – Спасибо.

– Расскажи, как ты не испугался-то! – перебила его Майя Дмитриевна и обратилась к бабулькам: – Он ко мне заходит, говорит: «Лабашов в милиции, надо выручать». Но я не поняла сперва – отчего-почему, побежала в отделение. А тут вот оно что! Ты, оказывается, герой!

– Не герой, – буркнул Тонкий.

Ему стало неудобно, что его утренний конфуз обсуждают столько бабушек сразу. Конечно, конфуз! Дрожащие коленки, беготня по двору в одних трусах в сопровождении милиции, беготня по двору босиком в непонятной черной хламиде, зато без толпы… Видали где-нибудь героя в одних трусах? То-то же.

Зато Вуколова не стала терять времени и спросила:

– Валентина Ивановна, а Лабашов – тоже ваш студент?

– Кто? – не поняла бабушка.

– Нет, девочка, это экономфак, у них русский только в первом семестре, и ведет другой преподаватель, – ответила за бабушку Майя Дмитриевна. Лабашов молча замотал головой.

Бабушка, видимо, закончив перебирать в уме фамилии своих студентов, подтвердила:

– Нет. У меня таких нет. – Повернулась к Тонкому: – Как ты с ним справился-то, расскажи?

– Толстый помог. Тебя это… Роман Петрович просил зайти.

– Знаю, была. Ты молодец, Саш. – И, обращаясь к бабулькам, добавила: – Защитник растет!

Бабульки радостно закивали – типа, да, защитник.

– Как твое ребро? – не унималась бабушка.