Мария Некрасова - Толстый – повелитель огня

– А ты почему не в школе? – ни с того ни с сего спросил Васнецов.

Тонкий хотел огрызнуться: «Потому что уже вечер», но пожалел солдата и честно рассказал про сломанное ребро.

– Что, прямо сломали? – не поверил Васнецов.

– Трещина, – уточнил Тонкий. – Ломал я его в прошлом году, когда упал с лошади.

Васнецов промолчал, и Тонкий не стал больше распространяться о боевых ранениях. Странный он какой-то.

Хлопнула дверь. Солдат лихорадочно откусил нитку и свернул шинель хлястиком внутрь. Вернул иголку на место.

– Ты еще не уснул? – сунулся в комнату Витек. – Привет, Васнецов. А ты чего сидишь, иди встречай бабушку!

Тонкий не заставил себя ждать, выскочил в коридор. Бабушка и незнакомая доселе тетя Лена (или Елена Анатольевна, как удобнее?) уже выискивали тапочки в прихожей.

– Вот он, мой раненый герой! – сообщила бабушка, чтобы у тети Лены не осталось сомнений: в ее пекарне гостит не какой-то незнакомый парень, а вовсе даже бабушкин внук.

– Наслышана, – вежливо ответила тетя Лена. – Ну, здравствуй. – Тонкий не успел ответить, потому что тетя Лена тут же добавила: – Васнецов! Ты?!

Забыв про тапочки, она так и прошла в носках мимо Тонкого. Взяла за плечи вышедшего в коридор Васнецова и стала его вертеть-рассматривать, словно не верила.

Витек стоял рядом, и физиономия у него была удивленная.

– Это Васнецов, мам, – на всякий случай уточнил он. – Здесь рядом служит.

– Зашел шинель починить, Елена Анатольевна. Ходил в увольнение и порвал, – виновато добавил солдат.

– Ты здесь служишь? – не поверила тетя Лена.

Солдат стоял красный, как Дед Мороз, и тупо смотрел на свои ноги:

– Здесь, ага. Попросился поближе к дому, – сказал он, будто оправдывался.

– Ты вроде на «Рижской» живешь? – удивилась тетя Лена, но тут же забыла. – Надо же! Я и представить себе не могла, что ты здесь… Валентина Ивановна, помните Васнецова?! – Она повернулась и выжидательно посмотрела на бабушку.

Тонкий наблюдал сцену встречи и мысленно чесал в затылке. Этот Васнецов, похоже, учился в университете у тети Лены и бабушки. Ага, иначе бы тетя Лена не назвала сейчас бабушку: «Валентина Ивановна». Спорим, что минуту назад преподаватели говорили между собой на «ты» и по имени?

Сашке жутко не нравилась эта преподавательская привычка: при студентах переходить между собой на «вы». Что ли, студенты маленькие, не знают, как обращаться к преподавателю? Или бабушка боится уронить себя в глазах Васнецова тем, что кто-то в этом мире, пусть и Елена Анатольевна, может звать ее на «ты»?

Бабушка у двери задумчиво рассматривала солдата. С головы до кончиков начищенных сапог и обратно.

– Он и у меня был?

– Ну как же! – притворно возмутилась тетя Лена. – Первый курс в том году. Актерский факультет!

– У меня там было мало занятий, – оправдывалась бабушка, не переставая рассматривать Васнецова. – Они вроде по два часа в неделю занимались, разве запомнишь?

– Зато я его часто видела! – засмеялась тетя Лена.

Васнецов застенчиво смотрел в пол и пытался улыбнуться. Тетя Лена теребила его, как родного:

– Что стоишь молчишь, скажи что-нибудь! Как ты? Пойдем чай пить! Витя, накрывай, Валентина Ивановна, идемте, потом вспомните, а нет – так я напомню.

Васнецов рассматривал пол и теребил горящие, наверное, уши. Он осторожно повел плечом, освобождаясь от рук тети Лены, и промямлил:

– Мне пора. Увольнение до двадцати часов.

Тетя Лена прямо сникла. Словно она целый год ждала этого Васнецова, письма писала, ночей не спала. А он приехал, показался и вот уже ручкой машет: пора, пора, увольнение до двадцати…

– У вас там строго, – сказала она, как будто самой себе. – Ну, заходи тогда. Я не знала, что ты здесь служишь…

– Он заходит, ма, – вмешался Витек. – Часто заходит. Только я не знал: он что, у тебя учился?

– Ну да! – обрадовалась тетя Лена.

– Я сам не знал, – смущенно ответил Васнецов. – Заходил пару раз, пирожки купить, вас не видел.

– Я редко приезжаю! По выходным, и то не всегда удается выбраться.

– А… – Васнецов по-прежнему смотрел в пол.

Оно и понятно: забегаешь так в дом к знакомому, шинельку подшить, а там – твой бывший преподаватель! Да еще целых два! С детьми-внуками. Есть от чего в пол смотреть и бубнить себе под нос:

– Не знал, вот сюрприз…

Тетя Лена разулыбалась и хлопнула Васнецова по плечу.

– Ладно, беги, Толяш. Будет время – заходи, поболтаем.

– Толяша! – включилась бабушка. – «Падеж мужского рода!» Все, вспомнила, вспомнила! – Тонкому показалось, что она сейчас захлопает в ладоши, как первоклассница. – Первый курс актерского в прошлом году! Ну, ты выдал тогда на экзамене!

Сашка хихикнул: «Падеж мужского рода» – это сильно даже для первокурсника. Неужели бабушка могла такое забыть?! И прозвище такое броское – «Толяша»… Тоже, кстати, где-то слышал.

– Ну что вы, Валентина Ивановна, лишь бы парня смутить! – вступилась добренькая тетя Лена. – Он теперь солдат, какие тут падежи?!

– Теперь устав, – робко заметил Толяша. Прижал к себе крепче свернутую шинель и глянул на часы в прихожей: – Еще семь… Темнеет рано, я и подумал с перепугу, что опаздываю.

– Вот и оставайся! – обрадовалась тетя Лена. – Есть время чаю попить.

Тонкий первым шмыгнул в кухню и набрал воды в чайник. Может быть, если взрослые сядут за стол и займутся Витькиной выпечкой, им не захочется больше смущать Васнецова. Парня было почему-то жаль.

Саня смахнул крошки со стола, достал пирожки и чашки. Из прихожей наконец-то начали подтягиваться взрослые. Тетя Лена одобрительно глянула, как хозяйничает Тонкий, подсказала: «Блюдца в буфете возьми», похвалила Витька: «Ты шкаф починил? Замечательно!» – и вдруг завопила:

– Пожар!

Тонкий оглядел кухню – ничего. Посмотрел в окно – опаньки! Горит не дом, горит пекарня!

За окном полыхало, не сильно, зато ярко, освещая забор и пожухлую осеннюю траву. Как Сашка сразу не заметил?!

На крик прибежали Витек, Васнецов и бабушка. Тетя Лена и Тонкий уже рванулись к выходу, и в результате получилось столпотворение в дверях. Вот и потеряли первую драгоценную минуту…

Сашка выловил тетю Лену за плечи, подтолкнул к телефонному аппарату в кухне:

– Звоните в пожарку! – И, просочившись между бабушкой и Витьком, выскочил на улицу.

Деревянная часть пекарни, где был расположен склад, полыхала и потрескивала. Склад! Тонкий слышал, как лопаются мешки с мукой, а может быть, так стреляли старые доски. Через распахнутую дверь пламя вырвалось на волю и ползло по стене на крышу.

Через распахнутую дверь, да! Около часа назад Витек, вообще-то, все запирал…

Громко пальнул шифер. По нему ползком-ползком вилась низкая змейка пламени, подбираясь к самой пекарне. А там электрические духовки. Проводка!