Мария Некрасова - Толстый – повелитель огня

Уже стемнело. Лабашов еще не подъехал, видимо, тетя Лена живет довольно далеко. А может, он в пробке застрял? Это не есть здорово! У Сашки к Лабашову дело, не терпящее пробок.

Мимо пролетали машины, мигая фарами, проходили люди, смеясь и болтая, уже вышел из клиники пит в сопровождении хозяина и, не заметив Сашку, поскакал в другую сторону. Наконец, рядом замигал поворотник «Москвича».

Лабашов отстегнул «собачку» передней двери, и Тонкий не заставил себя упрашивать. Плюхнулся на сиденье и выдал:

– Привет.

– Виделись, – буркнул Серега и тронулся с места. – В Горбунок?

– Сперва к тебе, – нагло заявил Тонкий и пощупал в кармане обрывки фотоснимка, стыренного у Васнецова. – Я должен тебе кое-что показать. Если получится.

– А сейчас показать нельзя? – не понял Лабашов.

Тонкий почувствовал себя немножко балбесом, но признался:

– Сначала склеить надо. – Для убедительности он достал из кармана пару обрывков и показал их Лабашову: – Тут парень один. Или не один.

– Я должен его узнать?

– Ага. Наводчика во дворе университета помнишь?

Лабашов кивнул и газанул так, что Сашку откинуло на сиденье.

Толстый недовольно высунул морду из-за пазухи. Из-за глухого ошейника виднелся лишь кончик его носа с шевелившимися угольками усов. Лабашов заметил и оценил:

– Ух ты, как его вырядили! Что врач сказал?

– Что он побывал в печке или костре.

– Да?! Во люди!

Не очень-то хотелось Сашке поддерживать беседу. Разочарований в людях на сегодняшний день ему хватило выше крыши. Хотя, справедливости ради, хорошие тоже встретились. Лабашов, ветеринар, зверохозяева из очереди…

– Хороших все равно больше, – ответил Тонкий, и Лабашов с ним согласился, хоть и не видел очереди в клинике.

Дорога из города была свободной, машина летела, останавливаясь только на светофорах. Пока они ехали, Сашка успел рассказать о пожаре, о Васнецове, о дерзком разграблении Толстым мусорной корзины на КПП, об отвлекающем объекте «Бабушка-1». О контролерше только не рассказал – меньше всего хотелось ее вспоминать.

Лабашов кивал и присвистывал, время от времени вставляя реплики вроде: «Везет тебе на приключения, парень!» и «Ну надо же!» Потом он поделился подробностями своего визита к Роману Петровичу: оказывается, Лабашову уже показывали фотки незнакомых людей, чтобы тот опознал наводчика.

– Не было его там, Сань! А может, я забыл, как он выглядит! Там снимки такие страшные, черно-белые…

– У меня цветной, – успокоил его Тонкий, но тут же добавил: – А еще – рваный и групповой.

Лабашов сделал паузу, внимательно рассмотрел светофор впереди, словно сомневался, не путает ли он цвета, и выдал:

– Я буду повнимательнее рассматривать, может, повезет.

На том они и порешили. Нехорошие мысли все равно терзали Тонкого: а вдруг обрывков не хватит или самое важное лицо на снимке окажется невосстановимо разорванным?

За окном пробегали деревья, их становилось все больше и больше, кирпичные дома постепенно сменились бревенчатыми и сборно-щитовыми. Машина резко свернула с дороги, и Тонкий понял, что уже совсем скоро они приедут.

Лабашов вышел из машины, чтобы открыть ворота. Ворота услужливо скрипнули, Серега снова плюхнулся за руль, и машина нырнула во двор.

– Заходи, будь как дома! – Серега остановил машину, и Тонкий вышел на воздух.

Кусты негостеприимно щетинились в темноте. То ли шиповник, то ли розы, но – очень колючие. Тонкий, пока выходил из машины, успел подцепить на куртку пару солидных шипов.

– Осторожнее здесь, – запоздало предупредил его Лабашов.

Перед самой мордой машины белел щитовой домик.

– Проходи, я машину загоню. Выключатель справа, ключ – под половиком.

У самого дома свечкой торчал высокий куст жасмина, нелепый среди парников (парники тоже были). А чуть поодаль… Тонкий решил этого не замечать.

Он поднялся на крыльцо, пошарил под половиком, достал ключ… И в сотый раз подумал об этой опрометчивой деревенской привычке – запираться кое-как. Лабашов – студент, вроде не дурак, а все туда же: ушел и повесил на дверь амбарный замок: «Смотрите, соседи и домушники, меня нет дома!» Ключ под половичок спрятал: «Заходи кому не лень под этим половичком копаться!»

Ржавый замок легко поддался, Тонкий открыл дверь, шагнул в сени и нашарил на стене выключатель.

Дощатый пол и стены, выкрашенные коричневой краской, нитяной коврик с батареей ботинок и кучей тапочек. Дверь в комнату.

Сашка переобулся, прошел и стал снова обшаривать стену.

– Левее, – подсказал вошедший Лабашов. – Ага.

Зажглась лампочка, Тонкий оказался прямо в комнате. Диван, стол, искусственный камин, обогреватель, холодильник. Компьютера не наблюдалось, и это было, вообще-то, нездорово, но лишь бы нашелся клей.

– Садись, – суетился Лабашов. – Ужинать будешь? Я днем картошки наварил…

– Клей лучше дай, – перебил его Тонкий. – Я только тебе их покажу, и мне надо будет опять к Витьку…

Лабашов замер, держась за открытую дверь холодильника, и на физиономии его читалась напряженная внутренняя борьба: дать по шее этому хамоватому подростку, который ни во что не ставит его, Серегино, гостеприимство и эксплуатирует его как личного водителя? Или поверить начинающему оперативнику Александру Уткину и делать, как он просит, ибо все, что он просит, необходимо для следствия?

По шее Тонкому получить не хотелось, и он поспешил урезонить Серегу:

– Мне надо эту фотку еще кое-кому показать. Но это возможно только по Интернету…

– Так у меня есть! – воспрял Лабашов. – И сканер тоже найдем! А утром я заброшу тебя к Витьку или куда тебе там надо. Картошку будешь?

Тонкий молча кивнул. Стало ему немного странно и почему-то стыдно. Странно потому, что он мог поклясться: в глубине кустов недалеко от дома он видел в темноте этот оплот цивилизации – дощатый сортир. И, конечно, не мог поверить, что в доме с такими коммуникациями может быть Интернет. А стыдно – за то, что не поверил. Ну, и еще за то, что для блага следствия он вел себя как неблагодарный свинтус, пренебрегая гостеприимством Лабашова и пытаясь использовать его как личного водителя.

– Извини. Это правда важно.

– Да что я не понимаю, что ли?! – смягчился Лабашов. – Вон на столе клей.

– Спасибо.

– Сканер и ноут в коробке, – Лабашов кивнул под стол, где стояла большая картонная коробка с надписью «Серега», выведенной черным маркером.

Сашка сел за стол, деликатно отодвинув раскрытую лабашовскую тетрадь, и выгреб из кармана обрывки фоток.

Суперсложный мегапазл! Специально для начинающих оперативников. Где чья кепка, где чья рука, где кусок чьего лица, когда все – в одинаковой форме? К тому же обрывки могут оказаться от разных фоток, что еще усложняет задачу… Хотя нет, снимки все однотипные, ну, вероятно, где-то кто-то шагнул в сторону или руку убрал, это не проблема.