Мария Некрасова - Толстый на кладбище дикарей

Тонкий уже нагреб полные сандалии песку. Маленькая волна периодически накатывала и била по ногам. К мокрым ногам песок прилипал еще лучше. Не! Бежать, конечно, можно, но разговоры оставим на потом, а то выдохнешься раньше времени.

У подножия горы они остановились передохнуть, но ненадолго: Тонкому не терпелось попасть в лагерь, выяснить, кто там пришел. Так что две минуты – и вперед, в гору, волоча за собой упирающуюся Ленку:

– Я не отдохнула!..

Тот, кто сидел у костра, действительно меньше всего походил на тетю Музу. На чудище-гоминида или снежного человека он тоже не тянул, и Тонкий немного успокоился. Он не видел лица лодочника, может быть, он, может, нет. Непредупрежденная Ленка сделала круглые глаза:

– Саня, кто это? Здрасьте…

– И вам здрасьте! – Незнакомец поднялся с бревнышка, на котором сидел (и когда притащить-то успел, у лагеря ничего подобного не валялось), и шагнул к ребятам.

– Ваш лагерь?

– Наш, – осторожно ответил Тонкий, лихорадочно соображая, чего ему все-таки надо. Может, это его частная земля? Ну кому, скажите, придет в голову покупать это : горы, бессмертник, сухая земля, даже картошку не посадишь. А что тогда?

– Что же вы без присмотра палатку-то оставили? – Незнакомец продолжал расспросы. Тонкий пожал плечами:

– Здесь же вроде нет никого, до деревни вон несколько километров…

Незнакомец кивнул:

– Одни?

– С тетей.

– Ну и хорошо. Я просто шел мимо, вижу: палатка бесхозная стоит. Вдруг, думаю, случилось что? Вот и решил дождаться хозяев. Не обижайтесь на меня, ладно?

– За что? – хмыкнула Ленка, а Тонкий просто кивнул.

– Ну до свидания. – Не ответил незнакомец и пошел себе с горы мимо Тонкого с Ленкой, натыкаясь в темноте на мелкие камушки.

Тонкий первым делом плюхнулся на бревнышко у костра и разулся. Поцарапанные песком ступни саднило. Ленка так и стояла на дорожке:

– Что это было, Пух?

Тонкий хмыкнул, очищая ноги от песка:

– Тебе же сказали: шел человек, увидел бесхозную палатку, испугался, не случилось ли чего, и решил дождаться хозяев.

– Он что здесь участковый?

– Не знаю.

Интересная мысль, Тонкому она в голову не приходила. Бывают ли участковые в ненаселенных пунктах, горах, например? Если да, то кого они там охраняют? Если нет, то, получается, преступники могут приходить на этот участок и творить, что им вздумается. Глупости какие лезут в голову на ночь глядя!

Больше всего Тонкому хотелось самому поверить в легенду незнакомца, но маленькая нестыковка…

С моря послышался шум мотора: лодка. Шумная такая, тарахтящая лодка, на которой незнакомец приехал час назад. Приехал и сразу пошел в гору, к лагерю. Дождался ребят и уехал. Это называется: «Шел мимо»? Или может быть: «Человек приехал по своим делам»? Не похоже.

По глазам ударил свет фар: тетя приехала! Вовремя Тонкий с Ленкой успели вернуться. Сашка мысленно поблагодарил незнакомца за разведенный костер, а то бы его самого сейчас заставили бегать, собирать ветки… Ура незнакомцу, кем бы он ни был: одно доброе дело сегодня сделано его руками. Сашке не надо разжигать костер самому.

«Жигуль» попетлял в камнях, попятился, потарахтел и, наконец, нашел место для парковки. Тетя выскочила, бодро хлопнув дверью:

– Уже костер развели? Молодцы! А я пока Федьку довезла, думала, убью либо его, либо машину. Дорога никуда не годится, а он еще под руку ноет: «Опаздываю, меня дома ждут»…

Ленка прищурилась, делая вид, что разглядывает машину:

– «Жигуль» цел. Жалко мальчика.

– Да, – не моргнув, ответила тетя. – Он слишком много болтал. Доставай котелок, давайте ужинать.

Обреченно вздохнув, Ленка полезла в палатку за котелком.

Тонкий сидел, массируя пострадавшие ноги. Тетя это заметила. Лицо ее нехорошо вытянулось – значит, сейчас посыплются коварные вопросы. Положение надо было срочно спасать: быстренько придумать отмазку или отвлечь тетю каким-нибудь вопросом. Почему ноги в песке, когда тетя запрещает купаться ночью, Тонкий не смог придумать за секунду. Пришлось спасаться вопросом:

– Скажи, что такое гоминид?

Тетя бросила красноречивый взгляд на запесоченные ноги, типа: «Не думай, что отвлек» и ответила:

– Вообще-то это ты. А почему спрашиваешь?

– Я? – не понял Тонкий.

– Я тоже, если тебе легче. А еще Ленка, ваши родители, петикантропы, австралопитеки и шимпанзе в зоопарке. Все человекообразные, понял?

– А саблезубые бывают?

Тетя издала короткий смешок:

– Я знавала одного пять лет назад, пока его не сводили к ортодонту.

Тонкий почти обиделся. Ну ходил он одно время с резиновой штукой на зубах, когда маме показалось, что они растут в разные стороны. Проехали же давно!

– Я серьезно.

– Если серьезно, то я не антрополог. Но могу тебе сказать, что если животное не хищное, то саблевидные зубы ему не нужны. Разве что оно захочет разгрызть целый арбуз.

– А для обороны?

– Может быть.

Ленка притащила котелок, и они с тетей занялись ужином. На колени вспрыгнул Толстый: наконец-то нагулялся. В зубах он держал кожаный прямоугольник: бумажник или визитницу.

Тетя с Ленкой самозабвенно сыпали крупу в котелок. Тонкий отвернулся и потихоньку отобрал у верного крыса добычу. Отобрал, открыл… Визитница с визитками, вторая по бесполезности находка Толстого. Бесполезнее была только чья-то сломанная вставная челюсть, осенью на даче. А тут визитница с двумя десятками визиток. Хозяина не найдешь, это уж точно: попробуй позвонить по любому из телефонов на любой из карточек, там тебе скажут, что не обязаны помнить всех, кому давали визитки. Себе находку тоже не оставишь: кому нужны телефоны незнакомых людей!

– Дурак ты, Толстый! – Сашка сунул визитницу в карман. Скорее всего, ее обронил ночной гость, но где его теперь искать!

Через плечо на колени шмякнулся складной нож и банка тушенки – следом.

– Хватит отдыхать, давай открывай консервы.

– Есть! – по-военному ответил Тонкий.

Что поделаешь: некоторые несознательные гражданки без него даже ужин приготовить не могут. То есть, могут, конечно, но повоспитывать и показать власть всем хочется.

Как ужинали, как укладывались спать под командованием тети Музы, можно рассказывать и рассказывать. Не потому что долго (у нее не закопаешься!), не потому что интересно (упал-отжался – что тут интересного?!), а потому что наболело. Конечно, четырнадцать лет знакомства со старшим оперуполномоченным даром не проходят, но здесь на отдыхе, когда запаковываешься в спальник, а тетя стоит с секундомером, чувствуешь: наболело.

Тонкий лежал на своей половине палатки, огородившись кучей Ленкиных вещей, и думал, что ему еще повезло. Он здесь один, если не считать, конечно, Толстого, окопался за носками и купальниками. А по ту сторону купальниковой горы Ленка, под присмотром тети, будет притворяться спящей, пока на самом деле не уснет.