Екатерина Вильмонт - Отчаянная девчонка

– Что? Что он сказал? – приставала ко мне Мотька.

– Сказал, что скоро все кончится. И еще привет деду передал.

– А ты чего такая грустная? А? Оттого, что все кончается, да? Не бери в голову! Все пройдет! Помнишь, как мы с тобой в Феликса были влюблены, а теперь и думать о нем забыли. А давно ли это было? Перед весенними каникулами всего-то!

– Аська! Ты чего разнюнилась? – спросил Валерка, когда мы вышли в сад. – Думаешь, это конец? Ничего подобного! Это только начало. Ведь Федор Тихоныч никуда не делся. Камни у него стибрили, а он этого еще не знает! А партия и Ленин уж точно захотят с ним разобраться, или, наоборот, он захочет разобраться с партией и Лениным.

Что он такое городит?

– Валер, ты чего несешь, какая партия, какой Ленин?

– Маяковского надо читать! «Партия и Ленин – близнецы-братья». Я, правда, не пойму, почему партия – брат?

– Действительно, никогда об этом не думала… Матильда, а ты как считаешь, будет там разборка?

– Да, завтра и будет!

– Почему?

– Думаю, они пойдут на эту квартиру лицом к лицу встретиться с Федор Тихонычем. Надо же им поговорить, а он скорее всего сам туда явится за камешками.

– Девчонки, пошли послушаем «жучки»! – потребовал Валерка.

– Да чего теперь слушать! – пожала плечами Мотька.

– А вдруг Федор Тихоныч с кем-то впечатлениями о Генкином аресте делится.

– Если он уже знает! Ладно, пошли,– согласилась я.

На магнитофоне горела красная лампочка.

– Ага, что я говорил! – закричал Валерка, бросаясь к магнитофону.

И тут же в комнате раздался голос Федора Тихоновича.

– …со всякой сволочью считаться! Ты, Павлуша, мне сейчас самый нужный человек! Камни пропали, понимаешь, из пустой квартиры, где за окнами снайпер следит, дверь на сигнализации, а главное, никто, кроме Генки, не знал, что камешки там. Ни одна живая душа. Он же сам и придумал там их спрятать! Кто их мог взять? Он и взял! Вот сволота, а теперь в тюрягу от меня спрятался, думает, я там его не достану!

Мы хохотали как безумные.

– Федор Тихоныч, а ты не думаешь, что братец Тузика мог вернуться к себе на квартиру и там обнаружить «дипломат»?

– Не мог! У снайпера приказ – стрелять сразу, как кто-то появится в квартире. За все время только на полчаса вырубили сигнализацию, когда я туда приехал. Представляешь, я чуть ума не лишился, когда понял, что чемоданчик свистнули. Дверь никто не ломал, не знаю, кстати, как Генаша туда залез. Ключи были только у меня!

– Действительно, странная история!

– А главное, я же все подготовил к вывозу, курьера нашел, жену отправил, чтобы она там приняла товар, ювелира одного в Амстердаме приглядел, и вот на тебе!

– Слушай, а может, Генку у ментов отбить?

– Как?

– Он, надо думать, пока еще здесь, в местной ментуре. Можно налет организовать? Соберем ребятишек и, помолясь, вдарим по ментуре.

– Нет, я такими делами не занимаюсь.

– Вольному воля. Но где-то ты прошляпил, Федор Тихоныч, видать, хозяин квартиры вторые ключи имеет.

– А снайпер?

– Да проспал твой снайпер! И все дела. А кстати, Тузик не мог к этому руку приложить?

– Вряд ли. Тузик же сам все сварганил, и потом, можно сказать, сам у себя камни упер?

– Ну, положим, не сам у себя, а у тебя, есть все-таки разница?

– А может, ты и дело говоришь. Значит, так, умрите, но найдите мне Тузика, хоть из-под земли достаньте!

– Да ты хоть какую-нибудь наводку дай, а то искать иголку в стоге сена…

– Думаю, так – искать его надо вокруг каких-нибудь учебных заведений, где петь учат, ну, консерватория там, Гнесинское, у частных педагогов, словом, сам понимаешь! Он тут у этого, как его, Потоцкого, консультировался.

– Это уже что-то! А если второй братишка попадется, брать?

– Брать! Обязательно брать! Живым или мертвым!

– Понял.

– Да, кстати, Кирилл тут с девчонкой, внучкой Потоцкого, возжался, если сможешь, подключись к их телефону. Сдается мне, что так мы тоже на братишек выйти сможем.

Ого! А вдруг наш телефон уже прослушивается? Хорошо, что мы это знаем!

На этом разговор оборвался.

– Ни фига себе! – присвистнул Валерка. – Что же теперь делать?

– А как узнать, что твой телефон прослушивают? – спросила Мотька.

– Кажется, можно, сейчас попробуем.

Я пошла к телефону, сняла трубку и набрала 100. Никаких посторонних звуков не было. Может, они еще не подсоединились к нам?

– Да, не зря я там на пузе ползал! – с гордостью заметил Валерка. – По-моему, надо позвонить Коте и все рассказать. Но только не отсюда. Пошли к нам, от нас позвоните.

Так мы и сделали. Но у Михал Михалыча никто не отвечал.

– Где они могут быть? – забеспокоилась я. – А вдруг в консерваторию подались? Вдруг их уже засекли?

– Да ладно тебе, так быстро это не делается. Пока то, пока се… Мало ли, может, они просто пройтись вышли или в магазин… Через полчаса позвонишь еще!

Но и через полчаса никто не ответил. Я уже не находила себе места.

– Ерунда, ничего с ними не случилось, сколько твой Котя взаперти сидел, а теперь вышел с братишкой на свободу, что ж, ему и погулять нельзя? – урезонивал меня Валерка.

– Тоже верно, – подхватила Мотька. – И вообще, они взрослые люди, мало ли какие у них могут быть дела!

– А ты позвони Михал Михалычу на работу! – надоумил меня Валерка.

Я позвонила Кошелеву, но мне сказали, что он уехал в министерство.

– Слушайте, надо как-то известить их, чтобы они нам сюда не звонили, – сообразила я.

– А давай в Москву смотаемся и на худой конец оставим им записку, – предложила Мотька, сочувственно на меня глядя.

– Правильно! – одобрил Валерка. – Куда лучше, чем сидеть и изводиться. И скажи им, чтобы звонили мне, я буду на связи.

– Здорово! – воскликнула Мотька. – Поехали, Аська?

– Надо только домой заскочить, предупредить…

– Не вздумай говорить, куда мы едем!

– Еще чего! Скажем, к Леле поехали, на следующую станцию.

– Что еще за Леля? – заинтересовался Валерка.

– Помнишь, в прошлом году я все время с ней общалась, рыженькая такая?

– Да, что-то припоминаю!

– Ты с нами? – спросила я.

– Нет, после вчерашнего мама ни за что не пустит…

– Это и к лучшему, будешь на связи!

Мы побежали домой, наплели с три короба Ниночке, которая попалась нам на пути, и бегом бросились к станции.

Какое-то тяжелое предчувствие навалилось на меня.

– Мотька, бежим быстрее, а то опоздаем на электричку!

– Подумаешь, на следующей поедем! Через двадцать минут! Ой!

Мотька споткнулась и упала, взвыв от боли.

– Что? – кинулась я к ней.

– Ох, чертобесие! Ногу подвернула.

В самом деле, Мотькина нога на глазах стала вспухать. Как же быть? Надо доставить ее домой, но как?

– Что случилось? – услышала я знакомый голос. Из подъехавшего джипа выскочил Олег.