Евгений Некрасов - Блин – секретный агент

– Уже накосил? – изумилась бабуля. И Блинков-младший подтвердил, что да, накосил.

Бабуля надолго задумалась, как будто делала в уме сложные вычисления. Блинкову-младшему вспомнился один старый-престарый фильм, в котором крестьянин прикладывал землю к лысине и таким способом определял, можно ли пахать или еще рано.

– Да ничего не делать. Жди, пока высохнет, – решила наконец бабуля.

– А когда оно высохнет? – не отставал Блинков-младший.

– Господь его знает, – ответила деревенская бабуля. – В смысле, как Бог даст. Ежели даст вёдро, так оно, конечно, высохнет. А в дождь сено не сушат. – Она помолчала и добавила: – Истинный крест!

Не успел он отойти, как Ирка с бабулей опять зашептались. Нашли общий язык! Представляете? Подружки.

Блинков-младший выносил из сарая старое сено и сваливал в овраг. Связав веревкой целую копну, огромную и легкую, он проходил с ней мимо летней кухни и урывками слышал примерно такой разговор:

Бабуля:

– А он?

Ирка шепотом отвечает. Бабуля:

– А ты? Ирка отвечает. Бабуля:

– Да ну! Ирка:

– Истинный крест!

Платье Ирка все-таки выгладила и повесила во дворе, чтобы оно пахло не утюгом, а солнцем. Но к тому времени она уже разочаровалась в этом платье. Оно было простовато для изысканного ужина. Вечером принято надевать однотонные вещи, а цветочки категорически противопоказаны. Другого платья, без цветочков, Ирка не взяла, а ее белые джинсы перепачкал ногами грязюкинский шпа-ненок.

Ирка примерила шорты и была довольна своим видом целых пять минут. Потом она решила вымыть коленки и рассмотрела у себя на ногах следы ночного лазания по стене сарая – две большие царапины и одиннадцать маленьких! Показываться с такими ногами в обществе было просто невозможно. Ирка решила,постирать джинсы, и тут выяснилось, что у бабули нет порошка.

Если бы магазин в Больших Грязюках не закрывался по-деревенски рано, Ирка не моргнув глазом послала бы туда Блинкова-младшего. Хотя он, между прочим, не баклуши бил, а обеспечивал уют в их общем доме, то бишь в сарае. А так Ирка уселась в летней кухне и начала кукситься, хлюпать носом и капать себе на ноги по слезинке в минуту.

Бабуля ушла вздремнуть, и роль утешителя досталась Блинкову-младшему. Он предложил Ирке на выбор пять вариантов:

1) все-таки надеть платье;

2) шорты;

3) постирать джинсы с мылом, какое найдется;

4) идти на ужин в грязных;

5) не идти вообще. Блинкову-младшему казалось, что выработать

иное решение просто невозможно. Остается принять одно из пяти и не убивать время на пустые слезы. Он рассчитывал, что Ирка еще поможет ему в сарае: хотя бы доски вымоет на сеновале. Но Ирка придумала шестое решение.

– Митек, – всхлипнула она, – ты мне друг? Такой заход не предвещал ничего хорошего, но

пришлось согласиться, что друг, потому что это была правда.

– Тогда, – сказала Ирка, – одолжи порошок у кого-нибудь из дачников. У них должен быть порошок. Это городские, цивилизованные люди – не то что некоторые.

– У некоторых москвичи живут, повидлу кушают, а порошка не привезли, – ради справедливости защитил бабулю Блинков-младший. – Ладно, схожу, а ты пока подмети в сарае.

Если честно, ему хотелось ненавязчиво похвастаться своей работой. Старое сено из сарая он вынес, и получилось просторно, хоть пляши. А в Лизаветином загончике устроил душ из садовой лейки.

– Нет, – плюнула ему в душу Ирка. Блинков-младший молча ждал объяснений.

– Ну что ты стоишь?! – с досадой сказала Ирка. – Иди за порошком, а то у меня осталось всего четыре часа, джинсы не высохнут!

Он повернулся и пошел.

– Митек! – окликнула его Ирка. – Митек, не обижайся, пожалуйста. Но ты совершенно ничего не понимаешь!

Катер был белый, как морская пена, и стремительный, как сверхзвуковой истребитель-перехватчик. Дэнни в надвинутой на глаза фуражке с золотой «капустой» ловко подвел его бортом к берегу и кивком пригласил Блинкова-младшего: прыгай. На Ирку он и не взглянул.

– Я жду, когда мне подадут руку, – сказала она жалким голосом. У нее был вид особы царской крови, в которую исподтишка стрельнули из рогатки.

Блинков-младший, конечно, подал ей руку. И наткнулся на злющий Иркин взгляд. Ей хотелось, чтобы руку подал капитан Дэнни.

– Моторист, видите ли, занят. Вот, приходится самому, – пожаловался этот пижон, крутя маленький штурвал со сверкающими бронзовыми накладками. Как будто ему не доставляло никакого удовольствия управлять белопенным катером.

Заурчал мотор, Блинкова-младшего с Иркой бросило на мягкие кожаные кресла, и катер полетел! На отдалившемся берегу стала видна вся вилла Букашиных: лужайка для гольфа, причал с алюминиевым лодочным ангаром, теннисный корт, маленький плодовый сад с торчащей позади него вышкой – там, само собой, был бассейн – и, конечно, особняк под медной крышей. Дэнни описал по озеру широкую дугу и направил катер к берегу.

– Покатаемся! – попросила Ирка. Скользнув по ней безразличным взглядом,

Америкэн бой вопросительно посмотрел на Блинкова-младшего.

Отказываться не стоило хотя бы из-за Ирки.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Блинков-младший. – Но другие гости, наверное, ждут.

– Подождут, – отрезал Америкэн бой. – Выигрыш ты не взял, значит, я тебе должен, а за Бу-кашиными долги не пропадают. Хочешь, будем кататься, пока не израсходуем на сто долларов бензина?

– Тогда я буду тебе должен, – решив говорить с Дэнни на его языке, невозмутимо сказал Блинков-младший. – Ты не учитываешь амортизацию. Допустим, катер стоит двадцать тысяч долларов…

– Тридцать пять, – поправил Дэнни. Тема его заинтересовала.

– Тридцать пять. Срок службы катера возьмем для ровного счета десять лет. Зимой он стоит, значит, считаем только три летних месяца. Девяносто один день на десять – девятьсот десять, делим тридцать пять тысяч на девятьсот десять и получаем… – Блинков-младший совсем немного помедлил и выдал результат: – Тридцать восемь долларов сорок шесть центов. На такую сумму твой катер изнашивается каждый день. Теперь бензин. На сколько хватает бака?

Америкэн бой уверенно сказал, сколько стоит заправить катер и что бака хватает ровно на сутки крейсерского хода. Но, поскольку он заправлялся не в Америке и платил рублями, пришлось переводить их в доллары. Решив щегольнуть, Дэнни не округлил курс, потому что Блинков-младший в своих подсчетах тоже не округлял цифры, и запутался в копейках и центах.

– Примерно девять долларов пятьдесят два цента, – спас его Блинков-младший. – Итого с амортизацией получается сорок семь девяносто восемь в сутки. Ты считаешь, что должен мне сотню. Делим сто на сорок семь девяносто восемь…