Валерий Роньшин - Эмма Мухина и Тайна одноглазой Джоконды

Я взяла свой любимый яблочный сок и подсела к Володьке.

– Привет, Воробей, – сказала я.

Володька сунул мне под нос свои часы.

– Смотри, сколько времени, Мухина! Ты где так долго пропадала?

– На кладбище.

– На каком еще кладбище?!

– На Ваганьковском.

– На Ваганьковском кладбище в час ночи?! Ты что, меня за дурака принимаешь?!

– Ага, за дурака, – решила я немного подразнить Воробья.

Но Воробей на провокацию не поддался.

– И что ты там делала? – спросил он.

Я схватила его за горло и угрожающе прорычала:

– Мертвецов ела! Я пожирательница мертвецов!..

– Хватит дурачиться, Мухина. Я серьезно спрашиваю.

Покосившись на бармена, я зашептала:

– Воробей, сейчас я тебе та-а-акое расскажу. Только, чур, никому.

– Могила, – тоже шепотом ответил Володька. – Небось опять влипла?!

– Да еще как! Ты даже представить себе не можешь, в какую передрягу я попала на этот раз.

И я все-все-все Володьке выложила. Конечно, я дала слово никому ничего не рассказывать. Но слово-то мое. Хочу даю – хочу назад забираю.

Воробей слушал, не перебивая. И чем дальше я рассказывала, тем больше он хмурился.

Когда я закончила, Володька сидел мрачнее тучи.

– Да, Эммочка, – сказал он, – только с тобой могла произойти такая несусветная чушь.

И замолчал. Я знала, что Воробей не просто молчит. Он думает.

Пока он думал, я вдруг обнаружила, что сижу напротив зеркала. Я тут же начала разглядывать свое отражение. Лицо у меня была очень даже ничего. Да и фигурка тоже. Я бы вполне могла принять участие в конкурсе «Супермодель России». Но на конкурс в Питер пригласили Эльку; а меня отправляют в тот же Питер совершить убийство.

Да-а, вот такая селяви.

– Что-то здесь не то, – сказал наконец Володька.

– Что – не то? По-моему, все то.

– А ты, Мухина, пошевели мозгами, если, конечно, они у тебя имеются. Секретная служба посылает тебя в Петербург убить киллера Муму. Но ведь спецслужбы уголовниками не занимаются. Уголовниками занимается Уголовный розыск. Скажешь, не так?!

– Да какая мне разница, Воробей?! Это их проблемы. Лично я не собираюсь искать Муму, а уж тем более его убивать. Просто прокачусь в Питер, «Джоконду» в Эрмитаже погляжу…

– «Джоконда» в Лувре, а не в Эрмитаже…

– Воробей, не дави на меня своей эрудицией. Я без тебя знаю, где висит «Джоконда». Вчера, если хочешь знать, ее привезли из Парижа в Петербург. Ну а секретная служба…

Я замолчала, потому что к нам подошла официантка.

– Еще будем заказывать, молодые люди? – спросила она и протянула руку забрать пустые стаканы.

– Ай! – дернулась я.

– Извини, девочка, я нечаянно.

Я посмотрела на свое плечо. На плече появилась царапина. Официантка оцарапала меня своими наручными часиками. Точнее, ремешком от этих часиков. Я заметила, что ремешок у нее был какой-то странный – весь утыканный маленькими острыми шипами.

– Ничего, пустяк, – сказала я. – Воробей, идем попрыгаем.

И мы пошли в танцзал.

В зале все мигало, сверкало и переливалось. А на сцене рэперша читала рэп под бит:

Мой кофе – остыл!

Мой поезд – ушел!

Моя цифра – шесть!

Мои мысли – сор!

Моя история – чушь!

Вам ее не понять!

Моя птица – ворона!

Мне на все – плевать!

Ну и так далее в том же духе, только задом наперед:

Мой цвет – зеленый!

Моя птица – ворона!

Мои мысли – сор!

Мой кофе – остыл!

Мой поезд – ушел!..

И тут меня бросило в жар.

– Володька, – сказала я, – мой поезд ушел.

– А твой кофе остыл?! – засмеялся Воробей.

– Да подожди ты ржать!.. Мой поезд ушел в Питер!

Володька посмотрел на часы.

– Пока еще не ушел. Но вот-вот уйдет.

– Как же я так лоханулась?! И Чмонин не предупредил! Дрыхнет, наверное, в машине!

– Да и фиг с этим поездом. Поедешь завтра на другом. Какая разница?!

– Ты не понимаешь, я Чмонина подвела… Ой, ну как же я могла забыть про этот дурацкий поезд!

– Только без паники, – сказал Воробей. – У меня есть отличная идея. Стой здесь. Я сейчас.

– Ты куда?..

Но он уже убежал.

А может, и правда зря я паникую. Ничего ведь не изменится, если я поеду в Питер дневным поездом. А Чмонин доложит начальству, что я уехала ночным… Делов-то…

Рядом со мной снова появился Володька:

– Порядок, Мухина. Поезд без тебя не уйдет.

– Кончай треп, Воробей. А куда ты бегал?

– Здесь в коридоре висит старый телефон-автомат. В рабочем состоянии. Вот я по нему и позвонил в полицию и сказал, что в скорый поезд «Москва – Петербург», который сейчас должен отходить, заложена бомба.

– Хорош прикалываться.

– А я не прикалываюсь, – серьезно ответил Воробей.

– Ты сказал, что в поезде бомба?!

Володька кивнул.

– Ну ты даешь! Тебе что, коктейль «Удар по мозгам» по мозгам ударил?!

– Успокойся, Эммочка! Не заводись по пустякам.

– Ничего себе «пустяки»! Ты представляешь, что сейчас творится на вокзале?! Здание оцеплено, все пассажиры эвакуированы, кинологи с собаками по вагонам рыщут… На фига ты это сделал, Воробей?!

Володька вздохнул.

– Я хотел, чтобы ты не огорчалась. – Он еще раз вздохнул. – Да, глупо как-то получилось.

– Вот именно. Ну ты и отмочил номер.

Володька виновато опустил голову. А повинную голову, как известно, меч не секет. Вернее, не сечет.

– Ладно, Воробей, – сказала я. – В принципе, ничего страшного. Вот если бы ты действительно заложил в поезд бомбу, тогда другое дело. А так поищут-поищут и успокоятся. А пассажиры потом будут хвастаться, как они сели в поезд, в котором могла быть бомба.

– Ты думаешь? – приободрился Володька.

– Уверена. Пошли еще попрыгаем. Мне теперь спешить некуда. Поезд как минимум часа через два отправят, а то и через три. Пока вагоны обыщут, да пока все снова сядут…

Мы еще потанцевали и вышли на улицу. У заднего колеса «Лендровера», свернувшись калачиком, дрых Гафчик; а на заднем сиденье джипа, тоже свернувшись калачиком, дрых капитан Чмонин.

Володька растолкал Гафча, я – Чмонина.

Когда капитан узнал, сколько уже времени, он чуть не спятил.

– И зачем я вас только послушался, Эмма! У меня же был приказ! Вы понимаете – приказ!..

– Спокойно, – сказала я. – Все будет оʼкей. Едем на вокзал.

На прощание я чмокнула в теплый нос Воробья, затем в холодный нос Гафчика, и мы с Чмониным погнали на вокзал. Всю дорогу капитан доставал меня своими упреками.

На вокзал мы примчались как раз к отходу моего поезда. Точнее, он уже тронулся.

Я рванула вслед за уходящим составом.

Проводница пятнадцатого вагона, в который у меня был билет, закрывала дверь.

Я на ходу запрыгнула в тамбур.

– Девочка, ты кто? – обалдела проводница.

– Эмма Мухина, – представилась я. – Ваша пассажирка.