Лев Давыдычев - Руки вверх! или Враг №1

(Я, автор, умоляю вас, читатели, обратить внимание на данный факт. Вот почему мерзавец, негодяй — сами подберите все бранные, но справедливые слова — редко бывает ленивым? Они, эти безобразники, всё действуют и действуют, а мы, в общем-то хорошие люди, часто занимаемся всякой ерундой…)

Генерал Шито-Крыто продолжал говорить самому себе:

— Я буду стойко переносить все заминки и неудачи, то есть не буду опускать руки перед бедой, впадать в истерики, падать от дикой злобы в обмороки. Теперь только я один знаю план операции «Братцы-тунеядцы» полностью. У врагов просто не хватит времени подготовиться к борьбе со мной. Но и медлить тоже нельзя. Если враги успеют зарегистрировать лентяев, наша задача значительно усложнится. Тогда они поймут всю меру опасности, нависшей над ними, и начнут усиленно действовать. Дай бог, чтобы регистрация лентяев у них затянулась! А я вот-вот, с минуты на минуту, с секунды на секунду отдам приказ о начале операции.

Закончив говорить, генерал Шито-Крыто снова стал прежним — грозным, хитрым, подлым, ловким, каким и был, пока его чуть не сломали следовавшие одна за другой неудачи. Он снова полностью был готов на самый трудный труд, на самую огромную и разнообразную деятельность на страх всему человечеству.

Он тут же приступил к делам как ни в чём не бывало, не подозревая, что где-то недалеко, прямо-таки поблизости, ему готовится очередная, но на этот раз почти смертельная неприятность.

Ведь в кабинете врача Супостата всё ещё сидел Фонди-Монди-Дунди-Пэк и говорил:

— Я уверен, что если бы ты был способен соображать более или менее здраво, я бы вскоре оказался на свободе, а в руках у тебя — сорок тысяч в хорошей валюте.

— Пойми, что во время наичрезвычайнейшего наивоеннейшего положения, — убеждал его собеседник, — никто не выпускается с территории «Гроба и молнии» без личного разрешения шефа и не в его машине. Ликвидируются все виды пропусков и пароли. Да и куда тебе спешить? Я спрячу тебя в подвал с медикаментами и…

— И обязательно предам при первом удобном случае! — добавил, усмехаясь, Фонди-Монди-Дунди-Пэк. — Безвыходных положений не бывает. Ведь я всё равно найду выход.

— Ты просто сумасшедший! Кстати, хочешь я устрою тебя в сумасшедший дом? А? Условия там у нас сносные, куда лучше, чем в карцере.

— Не мели чепухи. Мне нельзя ждать. Да и сорок тысяч в хорошей валюте долго ждать не будут. Ты думаешь, я не найду кого-нибудь, кто без раздумья возьмёт их? А?

Упоминание о деньгах, и особенно о том, что они могут достаться другому, совершенно вывело врача Супостата из всякого равновесия. Он закричал своим толстым голосом:

— А я тебе ни на грош не верю!

— Веришь. Иначе бы ты уже сто раз разделался со мной. Однажды ты со страху уже пытался выдать меня, — говорил Фонди-Монди-Дунди-Пэк, хотя на душе у него было тревожно и мрачно до того, что хотелось махнуть рукой и хлопнуть дверью. К тому же он боялся. Он боялся, что больше не вернётся обратно. Туда, где ждали его так называемые утренние и так называемые вечерние зорьки. Туда, где его не будут ловить. Там он сам будет ловить ершей и окуней.

Он сказал:

— Прощай, бывший приятель. С тобой каши не сваришь. Мне остаётся одно — уничтожить шефа. Тогда в суматохе я, может, и смогу выбраться отсюда и без твоей помощи, трус ты последний.

— Ты… ты… ты… — Врач Супостат шарил руками в столе, ища то ли оружие, то ля сердечное лекарство. — Ты соображаешь?.. Уничтожить шефа… это… этим не шутят!

— Я и не шучу. Давай расстанемся мирно, — предложил Фонди-Монди-Дунди-Пэк. — Я незаметно выйду из твоего кабинета, и ты тут же забудешь обо мне. Словно я там, в расплющенном гробу. А я обещаю забыть тебя.

— Ого! Вот это вэригутно! Вот это о’кейно! — Врач Супостат вскочил, но тут же обалдело выпучил глаза. — А сорок тысяч в хорошей валюте?

Тут не сдержался даже Фонди-Монди-Дунди-Пэк и показал бывшему приятелю большой палец, выразительно просунутый между указательным и средним.

— Без денег я тебя не отпущу! Без денег я тебя не отпущу! Руки вверх! — И врач Супостат вытащил два пистолета, один больше другого. — Деньги! Гони монету!

Фонди-Монди-Дунди-Пэку всё это надоело. Он закурил, мысленно ругая врача Супостата самыми последними словами. Вот уж действительно: свяжешься с дураком — сам соображать разучишься.

— А если, — предложил он, так как ещё не разучился соображать, — я добьюсь отмены наичрезвычайнейшего наивоеннейшего положения? Тогда ты, толстая твоя голова, ухитришься мне помочь?

— Ты меня абсолютно не интересуешь! — грубо рявкнул врач Супостат, уже действительно потервший способность сооражать, размахивая пистолетами. — Как мне получить деньги?

— Никак ты их не получишь, — брезгливо ответил Фонди-Монди-Дунди-Пэк, решительно вставая. — Аоиведерчик! Я иду уничтожать шефа. Сиди и не чирикай. Учти, что любым словом против меня ты навредишь только себе.

И он со спокойным и невозмутимым видом направился к дверям, а вслед ему неслось:

— Стой, стрелять буду! Стой, стрелять буду!

Едва за ним захлопнулась дверь, врач Супостат, как, впрочем, и рассчитывал Фонди-Монди-Дунди-Пэк, схватил телефонную трубку и прохрипел в неё:

— Шефа…

— Кто это? Чего надо? Быстро!

— Шеф… это я… Су… су…

— Супостат, что ли?

— Так… это… точно…

— Чего тебе, тунеядец? Быстро!

— Я не знаю… как… как сказать… не знаю…

— Тогда пошёл вон!

— Подождите, шеф, подождите! Нечто важное… катастрофическое… вас сейчас это… ну…

— Если ты быстро, в трёх-четырёх словах не скажешь ничего путного, я засажу тебя в карцер с крысами на двадцать с половиной суток! Кормить будут только мышами!

— Вас сейчас убьют! — заорал врач Супостат и с телефонной трубкой от страза залез под стол.

— У тебя что, мозги заплыли жиром? — тоже заорал генерал Шито-Крыто, но уже почти в психическом расстройстве.

— ЫХ-три нуля идёт убивать вас! У него много денег! Сорок тысяч в хорошей валюте! Я боюсь за вас, шеф! Прошу учесть, что я честно, хотя и трусливо, предупредил вас! Надеюсь получить по заслугам.

— Получишь, получишь по заслугам, немедленно получишь! — Генерал Шито-Крыто швырнул трубку на рычаг и приказал в микрофон: — Охрана! Врача Супостата, этого толстого пьяницу, в карцер с крысами на сто одни сутки! В меню только мышиное мясо!

Дверь открылась, и в кабинет вошёл Фонди-Монди-Дунди-Пэк, неторопливо приблизился к столу и сказал:

— Чао-мао, шеф. Вот мы и встретились ещё раз. Видимо, в последний.

Генерал Шито-Крыто, хрипло хрюкнув, вскочил, схватился правой рукой за грудь (пистолет он носил у самого сердца), покачнулся, хрипнул, но уже без хрюка, и осел в кресло, и замер, как бездыханный.

— Слаб ты нервами, оказывается, стал, — облегчённо вздохнув, произнёс Фонди-Монди-Дунди-Пэк и закурил. Курил он медленно, словно наслаждаясь каждой затяжкой, а на самом деле дым был горьким, в горле першило, и бывший ЫХ-000 просто пытался хоть немного унять волнение. Но ему было ещё и радостно: ни разу в жизни не работал он так рискованно и удачно, как вот сейчас.