Антон Иванов - Загадка школьного подвала

Тут разве только кошка пролезет, — наконец вынес вердикт Олег.

Значит, дверь взламывали или отмычкой открыли, — предположил Пашков.

А может, отсюда попали, — указала Таня на пристроенный несколько лет назад к школе четырехэтажный корпус, где занимались ученики младших классов.

— И впрямь, — оживился Женька. — Там, между прочим, входные двери стеклянные. Долбани как следует молотком или камнем, и добро пожаловать.

Ребята поспешили к пристройке. Если Женька не ошибался, следы проникновения грабителей еще должны сохраниться. Вряд ли Арсений Владимирович мог за такое короткое время поставить новую стеклянную дверь. Значит, в лучшем случае, вход сейчас заколочен какой-нибудь фанерой.

Однако Женькины предположения не оправдались. Стеклянные двери стояли целехонькие. На них висели надежные замки.

Наверное, через крышу пролезли, — выдвинул свою версию Пашков.

Ну до чего же ты, Лешенька, умный! — с притворным восторгом воскликнула Катя. — Значит, по-твоему, грабители сперва прилетели на вертолете. Потом опустились на крышу. И все это ради одного компьютера, одного телевизора, одного музыкального центра и нескольких утешительных косметических наборов.

Действительно нерентабельно, — мигом подбил баланс Темыч. — Аренда вертолета обошлась бы грабителям гораздо дороже добычи.

Молодец, Микроспора, — похвалила Школьникова. — Тебе не в Литературный надо, а на экономиста учиться. Тогда я потом, когда унаследую материнскую фирму, возьму тебя главным бухгалтером.

Отстань, — счел для себя унизительным подобное предложение Темыч.

Не хочешь — не надо, — пожала плечами Моя Длина. — Но, между прочим, главный бухгалтер у матери в фирме живет лучше, чем десять знаменитых писателей.

Вот. Довели культуру до нищенства! — мигом впал в обличительный пафос Темыч. — Это же смеху подобно, чтобы какой-то главный бухгалтер зарабатывал больше, чем знаменитые писатели.

Ты, Микроспора, нашего главного бухгалтера не трожь, — обиделась Школьникова. — Он на себе все финансы фирмы везет.

Все равно он должен получать меньше писателя, — с угрюмым видом отстаивал права культуры Тема. — Потому что ваш главный бухгалтер служит одной твоей матери, а знаменитый писатель оказывает влияние на все человечество.

Может, ты, Микроспора, и прав, — ответила Школьникова, — но нам с матерью наши финансы как-то ближе, чем умы всего человечества.

Темыч возмущенно засопел. С тех пор как он принял решение посвятить свою жизнь литературе, судьба российской интеллигенции стала тревожить его не на шутку. Он уже подготовился к достойной отповеди «буржуазному эгоцентризму» Школьниковых, но тут Олег, чувствуя, что обстановка накаляется, скороговоркой произнес:

— О перспективах отечественной культуры поговорим после. А сейчас предлагаю заняться более прозаическими задачами.

Святые слова! — поддержала Моя Длина. — Пошли к сторожихе.

Они вернулись ко входу в школу. Женька заколотил в дверь рукой и одновременно ногой.

— Ты бы, Женечка, еще лбом постучал, — прыснула Катя.

Впрочем, она волновалась напрасно. Дверь резко открыли. Женька, не успев среагировать, получил по лбу.

Эй! Осторожно! Больно ведь! — потер ушибленное место ладонью он.

В другой раз не будешь так колотить, — сурово откликнулась сторожиха.

Это была преклонных лет женщина с крашенными в рыжий цвет волосами. От нее за километр разило табачным перегаром. Темыч, который всегда очень заботился о своем здоровье, уверял, что школьная сторожиха отравляет экологическую обстановку в их микрорайоне. Она и впрямь смолила одну сигарету за другой. Как объяснил однажды ребятам Арсений Владимирович, раньше она работала машинисткой в штабе одного дальнего военного округа. Откуда бывший кадровый офицер Арсений Владимирович, демобилизовавшись и став заместителем директора две тысячи первой школы, и перетащил ее в сторожа.

Здравствуйте, Екатерина Тимофеевна! — хором приветствовали сторожиху ребята.

Как хорошо, что вы живы! — выпалил Женька.

Где наша не пропадала! — ответила Екатерина Тимофеевна.

Затем она принялась шарить по карманам пальто.

Кончились, — разочарованно проговорила она. Затем, с надеждой глянув на Мою Длину и Пашкова, снова принялась шарить в карманах.

Угощайтесь, — протянул ей Лешка пачку сигарет «Давидофф».

Школьникова почти синхронно с Лешкой извлекла из сумки блок «Парламента».

Это вам, Екатерина Тимофеевна.

Все мне? — явно не верила собственному счастью сторожиха. — Целых десять пачек?

Именно, — подтвердила Моя Длина.

Так сказать, компенсация за моральный ущерб в борьбе с грабителями, — мигом нашелся Пашков.

Уже, значит, прослышали, — покачала головой сторожиха. — Вот дела… Вообще-то, конечно, мне ничего говорить не велено, — заговорщицки подмигнула ребятам она. — Но вы же свои и вообще почти родные. Пойдемте-ка в школу.

И ласково прижимая к груди блок «Парламента», Екатерина Тимофеевна распахнула свободной рукой дверь. Ребята проскользнули в вестибюль. Екатерина Тимофеевна тут же заперла дверь на замок.

Живешь, как на Везувии или Этне, — пожаловалась она. — Вот-вот превращусь в какую-нибудь Помпею.

В наше время запросто, — мрачным голосом подтвердил Темыч.

Ну жизнь, — продолжала сетовать сторожиха. — Хуже, чем в Штатах.

Естественно хуже, — вторил ей Темыч. — Там хоть и преступность, зато экономика устоявшаяся.

Экономику нам сегодня ночью такую устроили! — продолжала Екатерина Тимофеевна. — Мне еще, считайте, повезло. Жива осталась.

А разве кого-то прибили? — спросил Женька.

Типун тебе на язык! — воскликнула женщина. — Пока все живы.

Как это случилось-то, расскажите, — обратилась к женщине Катя.

Вообще-то мне не велели, — начала та и умолкла.

Ребята терпеливо ждали. Чувствовалось, что Екатерина Тимофеевна ведет нешуточную внутреннюю борьбу с собой. Из рассказа Моей Длины друзьям стало ясно, что милиция и директор школы пока решили не разглашать историю ограбления. Однако ребята понимали и другое. Екатерине Тимофеевне безумно хотелось поделиться хоть с кем-нибудь пережитым. К тому же Компанию с Большой Спасской она знала давно и относилась к этой семерке с доверием. Ну и, естественно, блок «Парламента» тоже сыграл свою положительную роль.

Поколебавшись еще какое-то время, Екатерина Тимофеевна порывисто распечатала блок и, закурив, наконец сказала:

— Только сугубо между нами. Потому как Петрович мне не велел. И Андрюша, ваш классный, тоже сильно тревожится.

Услыхав это, ребята обменялись выразительными взглядами. Они давно уже знали, что Екатерина Тимофеевна, несмотря на скромную свою должность, всегда полностью осведомлена о любом слове, произнесенном в стенах родной две тысячи первой школы. Видимо, сказывался богатый опыт работы в штабе дальнего военного округа.