Дмитрий Щеглов - Ведро алмазов

Идем теперь дальше. Второй обмен, думая, что он меняет бриллиантовый на обычный произвел Хват. Соответственно в игру вступил и тот, что принесли мы с Данилой.

И тут его, якобы бриллиантовый, уже в третий раз меняет Конь.

Итак, после всех рассуждений, я понял, что не могу точно назвать местонахождение столика со спрятанными в нем драгоценностями. Он мог быть у Данилы, мог быть в кусте из четырех столиков, а мог и вернуться на свое законное место, там, куда его поставили с самого начала Хват-Барыга и Лупиконь – отдельно от всех. Иди разберись теперь, где он.

И этот расклад знал только я один. А Хват и Конь были уверены, что столик с бриллиантами находится в кучке из четырех столиков. Счас!

Неспешная логика размышлений подвела меня к очередному повороту. А что кроется за этим ловким обменом Хвата и Коня? Если они думают, что надули партнера, то им еще надо достать бриллианты из оставшихся четырех столиков. А ведь теперь, как только драгоценности сложены в одну кучу, для того, чтобы партнер ничего не заподозрил, они должны держаться вместе.

Додумать, догадаться, как эти жулики, Хват и Конь, каждый в отдельности собираются вытащить бриллианты из цеха, я не успел. За воротами послышался гул мотора. Слышно было, что подъехал Брехунец. Со второго этажа одновременно спустились оба кидалы – Хват и Конь. Как железной цепью, наглой ложью и обманом прикованные друг к другу, они теперь ходили парой. Первым делом, оставшиеся четыре столика, чтобы ненароком их не перепутать, они отнесли с глаз долой, в тот угол, где я сидел. И каждый из них наверно заметил, тот, свой.

– Чтобы не путались под ногами, – заявил Конь.

– Правильно, а то погрузят случайно не тот, – сразу согласился Хват.

У меня мелькнула сумасшедшая мысль. А не использовать ли мне это обстоятельство. Ведь ни Хват, ни Конь, после того как они поменяли местами столики, теперь и близко не подойдут к той кучке в углу, куда они перенесли остальные четыре, и где после рокировки, по их мнению, должен находиться тот, единственный с бриллиантами. Они теперь друг перед другом будут изображать невинность, и усиленно, показушно, стеречь единственный, подмененный. А вот цех, как только загрузится Брехунец, постараются закрыть на все запоры и отправить рабочих по домам. Чем черт не шутит, вдруг выгорит. Я решился. Но обо всем по порядку.

Между тем, в цех-склад один за другим потянулись забойщики козла. Один помог пошире открыть ворота, другой сел за погрузчик. Двое прошли в глубь цеха.

– Грузимся? – послышался вопрос одного из них.

– И так опаздываем, – подтвердил Хват.

Для меня наступал ответственный момент. Я должен был незамеченным выскользнуть из цеха. Когда Брехунец стал задом подавать и все внимание окружающих было отвлечено на фуру, на то чтобы она не зацепилась в проеме ворот, я как уж выскользнул из своего укрытия и стал вдоль стенки пробираться к двери. Хват и Конь стояли с другой стороны машины, рядом с тем, единственным, уже три раза обмененным столиком.

Эх, будь, что будет, увеличу наши шансы еще на двадцать процентов. Из общей кучи оставленных без пригляда четырех шахматных столиков, я выхватил один, и направился к двери. Хват-Барыга и Конь не видели меня. Для виду сердясь, они честерили Брехунца за поздний приезд. Никем незамеченным, со столиком под мышкой, я выскользнул из цеха.

И только тут я увидел, что попался в мышеловку. Мимо Брехунца никак я не мог проскочить. Мне надо было пересечь пространство прямо перед автомобилем, пересечь – значит попасться ему прямо в лапы, и назад хода тоже не было, там уже слышался голос рабочих открывающих кузов. Один из них, помня, что нас с Данилой было двое, увидел меня, узнал и, думая, что я еще ношусь с обменом, сказал:

– Теперь, не до тебя мальчик, приходи в понедельник.

А мне срочно надо было куда-нибудь спрятаться. Моим спасительным убежищем становилась курилка. Ноги сами так и несли в нее. Я решил здесь пересидеть, спрятавшись за водруженный на бочку, импровизированный стол для игры в домино.

А Брехунец уже подравнял машину и заглушил двигатель. Я выглянул из курилки и обомлел. Левый глаз у него смотрелся переспелой сливой. Знатно видно приложился Данила каблуком. То-то Хват всю дорогу намекал на долгожданную встречу. Если Брехунец ненароком захочет закурить, соблюдая противопожарные правила, подумал я, мне отступать будет некуда. И в цех назад нельзя. Там могут возникнуть свои неприятности. Вдруг жулики Хват с Конем обнаружат, что один столик пропал? Сразу ведь оба подумают о том, что он может быть с бриллиантами.

Во попал, никого выбора. Я затосковал. Как быть?

С одной стороны, конечно, если меня увидит Брехунец, ничего страшного не случится, не я поставил ему синяк, драться не полезет, ну и что, что он видел меня на стене. А с другой стороны, он знает, что мы с Данилой неразлучные друзья, может надавать мне по шеям и попросить передать алаверды моему приятелю. Или еще хуже – дурак может разораться, и спросить, что я тут делаю, поднимет шухер, выскочат Хват и Конь, увидят меня со столиком, заподозрят неладное. Вдруг начнут пересчитывать кучку в углу, а там одного не хватает. Хороша перспектива. Я уже пожалел, что решил увеличить наши шансы. Жадность, говорят, до добра никого не доводила, и я не был исключением из правила.

В критических ситуациях всегда находятся спасительные решения. Я потрогал руками стол, на котором рабочие забивали козла. Он не был прикручен к бочке. Вот и выход. Я решил спрятаться в бочку вместе со столиком и дождаться того момента, когда все разойдутся по домам и только потом потихоньку выбраться из этого укрытия. Снявши дверь-стол, я сунул в бочку шахматный столик. Не той стороной я его сунул. Надо было шахматной доской вниз, а ножкой кверху, тогда и мне место осталось бы. А так столик занял почти все пространство. Я попробовал его вытащить. Не тут-то было. Его заклинило. Вниз он еще пошел, а вот назад ни в какую. Я еще раз выглянул из своего укрытия. Брехунец все еще сидел в кабине автомобиля, мимо не проскочишь. Тогда из соседнего открытого металлического ящика я набрал охапку промасленной ветоши, замаскировав ею столик, снова накрыл бочку бракованной дверью, и выглянул.

Брехунец в отличие от Хвата оказался дисциплинированным. С сигаретой во рту он вылез из кабины и спросил одного из рабочих:

– Где курилка?

– Там, – видно ему указали на мое укрытие.

В запасе у меня оставалось немного времени. Надо было куда-то прятаться. Спрятаться в бочку со столиком я не мог, в ящик с тряпьем тоже. А Брехунец приближался.

Когда, свернув за угол, в курилке он увидел меня, то в первый миг оторопел и застыл от неожиданности. Потом на его лице появилась нехорошая ухмылка, шаг стал вкрадчивым, кошачьим, а сигарета картинно съехала в уголок губ. Передо мною стоял киношный вариант зловещего бандита. Целый глаз источал желтую ненависть и ничего хорошего не предвещал. Значит он и меня видел на заборе у Хвата.