Дмитрий Щеглов - Троглодит

– Ой, – Данила хлопнул себя по лбу, – мы же с тобой подарки забыли! Сорочки под елкой лежали!

Я предложил ему вернуться. Он отрицательно покачал головой.

– Не надо! А то еще сообразят, как я решил задачку, и отберут ружо!

Данила проводил меня до дома, а от приглашения зайти, отказался.

– Неудобно как-то, нет у меня для твоих стариков подарка! – сказал он.

– Ты сам лучший подарок! – сказал я Даниле. – Бабушка в тебе души не чает.

Между тем «подарок» обуяла необычайная скромность.

– Нет Макс! Не влезет в меня больше Видал как у жадной цапли рыба иногда из горла торчит. Так и у меня будет, только с пирожками, если я зайду к вам.

Логика у обжоры была железная.

На следующее утро я разоспался, да так, что дед не выдержал и разбудил меня.

– Вставай соня! А то Новый год проспишь. Тебе дама уже давно звонила.

Пулей я вылетел из кровати.

– Кто?

Дед улыбался в прокуренные усы.

– Не представилась она!

– Настя, кто же еще могла тебе звонить? – сказала бабушка, накрывая на стол. Не успел я привести себя в порядок, как на пороге появился Данила. Нюх у него, что ли особенный? Приходит обычно минуту в минуту к тому времени, когда мы садимся за стол. Раньше я никак понять не мог причину его пунктуальности, пока мой дружок не просветил насчет своих феноменальных способностей ясновидения:

– Бабка твоя звонит. Приходи говорит, через десять минут, за стол садиться будем. Беспокоится все о тебе, Макс. Хочет, чтобы ты, глядя на меня, обладал таким же аппетитом.

Данила быстро разделся и когда я присоединился к сидящим за столом, он уже развлекал стариков байками собственного сочинения. Рассказывал он о том, как мы вчера встречали Новый год.

– Представляете, – начал плести он словесные кружева, – пригласила Настя к себе на Новый год, обещала, что никого из родителей не будет, а там ее предки Сан Саныч с Анной Николаевной сидят и никуда не собираются уходить. А я так неловко себя за столом у них чувствую! Эти салфетки и приборы из нескольких вилок и ложек когда-нибудь сведут меня с ума. Никакого удовольствия от приема пищи. Вместо того, чтобы наслаждаться, ты все время должен помнить, что локти на стол ставить нельзя, злословить ни в чей адрес нельзя, говорить с полным ртом нельзя, бокал надо брать за тонкую ножку, нельзя вытирать салфеткой лоб, а можно ею промокать только губы. Сплошное нельзя. Тоска одним словом, а не Новый год. Вы ведь меня знаете, у меня тонкая артистическая душа, сильно я переживаю, если что не так. А тут сразу две причины испортили вконец мне настроение…

– Что за причины? – спросила бабушка.

Данила, почувствовав, что его внимательно и с удовольствием слушают, продолжал:

– Первая причина, то, что я пришел вообще без подарка. Макс им кота вон, какого здорового принес, сибирского, а я заявился, вообще с пустыми руками. Хотел я примазаться к его подарку, а потом подумал, не раздирать же кота на две части и оставил его Максиму. Пусть думаю, перед Настей покрасуется. А сам быстро сообразил, какой подарок им надо сделать. Они ведь люди светские, им надо все время на виду быть. Вот я их загодя к мэру на Новый год и пригласил. Пригласительные написал и по почте отправил. Подумал, не выгонит же он их, если они приедут. И правильно рассчитал. Так и получилось, они вырядились оба, как попугаи и ускакали счастливые, поздравлять его.

– А что тебе еще испортило настроение? – улыбаясь, спросила бабушка.

– Ну, как же! – возмущенно воскликнул Данила, – представляете, когда я заглянул в столовую и увидел праздничный стол, у меня просто слюни потекли. Прямо напротив того места, где я должен был сидеть стоял молочный поросенок. Я ведь такого румяного в жизни не пробовал, а только в книжках читал какой он вкусный и хрустящий. А Настя взяла и пригласила на Новый год еще Стаську с Васькой, Баранов! Вот я и подумал, что не мешало бы спровадить обоих братцев пораньше домой. Чего они будут у Максима под ногами путаться? Человек из Москвы приехал, может быть он объясниться с Настей хочет. Вот и думаю, спроважу братцев, мне поросенок достанется, а Максу – Настя! Конкуренты нам не нужны! Но мы предполагаем, а бог – располагает! Как я задумал, так и получилось, однако бог здесь ни при чем!

Этот оболдуй нес черт его знает какую чепуху и думал, что его приятно слушать. Я толкнул Данилу под столом ногой. А он как будто и не слышал меня, продолжал заливаться соловьем:

– А кто при чем? – моя бабушка одна поддерживала разговор с Данилой.

Мой дружок наверстывал сейчас за столом вчерашнее вынужденное говение.

– Ага. Родители значит, уехали. Я только собрался козни братьям устроить, столкнуть их лбами, как в дом ворвался зверь в шкуре, одетый под снежного человека и давай пугать Макса с Настей и братьев Баранов.

– Как снежный человек?

– Какой еще снежный человек?

Дед с бабушкой с недоверием смотрели на Данилу. Тот стал объяснять:

– Это не я подумал, что он снежный, это вот они! Га. га. га! – захохотал Данила и показал на меня пальцем, – приняли его за зверя. Увидели, что на нем шкура и полезли под кровати! Нет, чтобы меня позвать!

– Что ты врешь? – возмутился я насчет кровати.

– А ты где был в это время? – строго спросил Данилу дед.

– Данила! А не твои ли это были штучки? – спросила бабушка.

Мой дружок начал клясться и божиться:

– Чтобы я, да в том месте, где сам нахожусь… никогда. Не волк же я. И не думайте на меня. Я сам до сих пор голову ломаю, кто бы это мог быть?

Данила на время прервал свой рассказ и потянулся на другой край стола за грибным салатом. Бабушка его усадила на место.

– Я тебе сама подам. Ты дальше рассказывай, что было.

Мой дружок продолжал сдавать меня с потрохами.

– А дальше, когда я вышел, смотрю, он со стола уже все самое вкусное сгреб в мешок и моего поросенка еще прихватил. Тут я с этой волосатой скотиной и вступил в борьбу.

– Это йети был, снежный человек, троглодит, потомок неандертальцев! – жалобно пропищал я. Мне совершенно не нравилась версия Данилы.

– Ага! – поддакнул мне он! – Йети! Как же, сейчас! Держи карман шире! Я тоже шкуру завтра на себя напялю, и пойду грабить честной народ. Ты знаешь, что когда он дыхнул на меня, чем от него несло?

– Чем?

– Табаком! Какой снежный человек курит? Я, например, о таком никогда не слышал. Это вас он с Баранами провел на мякине, а меня не проведешь. Я все равно узнаю, кто ограбил в Новогоднюю ночь меня. Он, думает, я ему так спущу! Никогда!

– А как же босые ноги? – снова жалобно пропищал я. Уж очень в неприглядном свете он выставил меня перед дедом с бабушкой. Еще подумают, что трус я.

Дед я бабушкой молчали. Они не знали, как реагировать на рассказ Данилы. Этот артист ведь соврет и глазом не моргнет. Бабушка заахала, заохала, а дед серьезно сказал: