Дмитрий Щеглов - Принц Черного моря

Что, последний раз, по преданиям его далеких предков, здесь на этом побережье, дельфин дружил с мальчиком и катал его на своей спине, две тысячи лет назад, и вот через две тысячи лет удивительная история повторилась.

Много еще хвалебных слов расточал он в наш адрес, не забывая и свой древний род, от которого, если послушать его, пошли, чуть ли не все древнегреческие боги. Загнул он немного конечно, ну для красного словца, не пожалеешь и родного отца, прозвучало красиво. Супер древний род получился у директора отеля, древнее не бывает.

Анна Николаевна тоже высказала нам своеобразную похвалу:

– Я думала вы – бездельники, а вы вон оказывается, чем занимаетесь, приручаете животных. Вот не ожидала. Вам, я думаю, прямая дорога на биофак в МГУ или в ветеринарную академию.

– На скотоводческий факультет, – не утерпела Настя, чтобы не отпустить шпильку в наш адрес. Она, по-моему, успела стряхнуть с себя вчерашнюю клюкву, так успешно развешанную Данилой.

Нам было все равно, чтобы она ни сказала.

Аппетит у нас с Данилой был не хуже, чем вчера. Раскланявшись на разные стороны, мы, как кинозвезды сцену, покинули зал столовой. Данила лоснился от счастья. За нами вприпрыжку бежала Настя.

– Ребята и я с вами!

– А ты разве на свидание не идешь? – ехидно заметил мой дружок.

Сегодня, он спокойно мог поиздеваться над Настей. Он ведь был главным действующим лицом в спектакле на берегу. Кого признавали дельфины? Только его. Я скромно нес в пакете две двухлитровые бутылки со сгущенным молоком. Мы еще в номере перелили его.

Когда мы дошли до пляжа, целая толпа хотела увязаться вслед за нами к Лысому камню. Но мы коротко сказали:

– Пока нельзя, спугнете. Ждите здесь.

Солнце светило ярко. На небе не было ни одной тучки, и ожидать вчерашних неприятностей не приходилось. Поэтому, мы без боязни могли торить вчерашнюю дорожку. Головы отдыхающих на пляже были повернуты в нашу сторону. Почти всех интересовало, сможем ли мы и сегодня повторить вчерашний трюк, прокатиться на дельфине. Невдалеке стоял Гарик и разговаривал с Лысым. И вдруг Гарик улыбнулся. Мне показалось, что ему с помощью нашего соседа удалось разгадать вчерашний Данилин фокус с вороватой кошкой. Прежде, чем нырнуть за ограду пляжа, я сказал Насте:

– Вон, смотри, твой ухажер с нашим соседом о чем-то болтает, не интересна, ты ему стала, даже для беседы.

Настя обиженно поджала губки:

– А я с вами хотела.

– С нами пока нельзя, мы скоро приплывем, жди, – начальственно заявил Данила, – тетя Даша не выносит женского духа.

Настя совсем обиделась:

– А ты откуда знаешь?

– От верблюда. Жди нас здесь и никого не пускай.

Мы не очень верили, что за нами никто не увяжется. Берег-то не наш. Никому проход не заказан. Драться ведь не будешь. Надо только упирать на совесть и логику. А это две несовместимые категории.

– Я фотоаппарат на всякий случай взяла, – сказала нам на прощание Настя. В предвидении такого необычного зрелища ее обида моментально улетучилась.

– Вот и жди здесь.

Вчерашний шквальный ветер смыл тропинку, проложенную у самого основания скал. Мы должны были быть первыми, кто направлялся сегодня к Лысому камню. Место уж очень угрюмое.

– Всё нормально, никого впереди не видно, – заметил Данила, – ни одного рыбака нету. А если тетя Даша со Жмыхом не приплывут?

– Сплюнь, сглазишь, – сказал я ему.

Метров через двести, там, где кончилась крупная галька, у самого подножия скал, как будто специально волнами был намыт небольшой пятачок крупнозернистого песка. На нем четко были видны человеческие следы. Значит, кто-то раньше нас мог быть у Лысой головы. Следов в обратную сторону не было. Я встревожился.

– Глянь, кто-то здесь до нас прошел, – обратил я внимание Данилы на следы. Мог бы и не показывать, он и без моей подсказки их увидел.

– Смотри, как они вдавлены, – мой дружок нагнулся над следом, – как будто он что-то тяжелое нес или сам весит сто пятьдесят килограмм.

Отпечатки каблука глубоко уходили в песок. Мы прибавили шагу. Нам не хотелось, чтобы кто-то неизвестный, помимо нас наладил контакты с дельфинами. Мы теперь их считали своими.

– Жмых – дурачок, он может к любому подплыть, – высказал тревожную мысль Данила.

– Тетя Даша не пустит, – постарался я его успокоить, – видал, она и меня не очень-то жаловала, если бы не шквал, может быть, ты один с ними и знался.

По лицу моего приятеля расплылась довольная улыбка. Похвала на всех действует одинаково, человек на глазах глупеет и надувается, как мыльный пузырь.

– Это точно. Макс, мне, что козу дрессировать, что дельфинов. Я дома хотел еще и мышь выдрессировать, но кот не дал. Мышка у нас в доме завелась.

– Съел, что ли?

– Не-а.

– А что?

– Да ничего, она только нос высунет из норки, как тот с дивана на нее прыгает. Пришлось проучить обормота. Я ему навсегда отбил охоту прыгать сверху.

– Как?

– Да очень просто. Я принес из леса ежика, накрыл его газетой и положил около норки, а потом впустил в комнату кота. Он по обыкновению прыгнул на диван и косит одним глазом на норку. А ежик, то лежал, свернувшись колобком, а когда успокоился немного, зашуршал газетой, тут кот на него и прыгнул. Он же не знал, что под газетой? Ты бы видел, Макс, как кот подпрыгнул. По занавеске, чуть до потолка не залез и шипит оттуда. А ежик снова свернулся в клубок. Я скорее выкинул кота из комнаты, пусть думает, что мышь из этой норки такая колючая.

– А потом что было?

– Да ничего. Кот на веранду переселился. У него одна колючка в лапе застряла, бабка доглядела, так он всю неделю на трех лапах скакал, пока не зажило.

– А мышка?

– А что мышка, живет пока. Может быть, он ее уже съел, а может, еще нет. Приеду, увижу.

Мы подошли к Лысому камню. Следов на своем пути мы больше не встретили, или вернее не могли увидеть, потому, что дальше путь лежал только по камням и крупной гальке. А вот и Лысая голова. Осталось только ждать. Мы не знали, приплывут ли сегодня тетя Даша со Жмыхом. Проплыв, отделяющие нас метры от торчащей из воды скалы, мы обосновались на Лысой голове. Рядом с нами лежали две бутылки со сгущенным молоком. Дельфинов нигде не было видно. Я подковырнул Данилу:

– Может быть споешь что-нибудь?

– А что? – мой приятель встрепенулся, – все животные любят музыку и почему-то больше всего Шопена. Знаешь, Макс, я иногда выносил проигрыватель в сарай и ставил пластинку козе. Она от Шопена балдела.

– А Бетховена ты ей не ставил?

– Пластинки не было, – серьезно ответил мне дружок. – Я думаю, если бы козу водить в консерваторию у нее вообще жирность молока увеличилась вдвое. Только кто разрешит такой эксперимент произвести?

Я, мысленно представил себе, сидящих в первом ряду, в партере, Данилу рядом с козой и расхохотался.