Наталия Кузнецова - Дело о фальшивой картине

Лешка натянула на себя джинсы и, проходя мимо Ромкиной комнаты, не без зависти взглянула на брата. Его никто не будил, торопиться ему было некуда. Попкину клетку он предусмотрительно завесил огромным светонепроницаемым одеялом, чтобы желтый приятель не нарушал его сна, и теперь дрых в свое удовольствие.

Но каково же было ее удивление, когда, вернувшись с прогулки, она услышала веселое верещание попугайчика и обнаружила, что родители, которые до ее ухода так же, как и брат, тихо-мирно спали в своей комнате, уже успели разбежаться по своим делам. А полностью одетый Ромка, что-то жуя и бормоча себе под нос, сидит у компьютера и двумя пальцами тычет в клавиатуру. Она подошла ближе.

— Ты что делаешь? Я думала, что ты еще спишь.

— Я «Дело» завожу и план наших дальнейших действий разрабатываю. Нам сегодня же надо осуществить все мною намеченное, — провозгласил Ромка.

— А что ты наметил?

Лешка вгляделась в экран. В Ромкином плане действий пока было всего три пункта. Следуя пункту номер один, им предстояло съездить в галерею, чтобы реабилитировать Арину в глазах Павла: вдруг она сама не захочет перед ним унижаться? Пункт второй гласил: проверить охранника. Согласно третьему пункту им предстояло проникнуть в имеющуюся там мастерскую и осмотреть ее как следует.

— И это все? — удивилась Лешка.

— А тебе мало? — Ромка вскочил. — Пей чай и пошли. Остальное буду по ходу дела додумывать. И не забывай, что мне еще свою собственную картину дописывать надо.

Влетев в галерею, Ромка покосился на охранника, совсем еще молодого, спортивного вида, накачанного парня, и проследовал в кабинет к Павлу Петровичу. Владелец галереи сегодня был не один. Рядом с ним сидела пожилая тетка в толстой вязаной кофте, и они что-то увлеченно с ней обсуждали. Ромка поздоровался и с ходу брякнул:

— Арина здесь ни при чем, зря вы ее подозревали. Вот, можете сравнить изнанки двух разных «Восходов». — И вручил владельцу галереи фотоснимки Катьки с перевернутой картиной в руках.

Павел Петрович встал, сказал тетке «извините» и открыл дверь в соседнюю комнату. Ромка с полным правом последовал за ним. Лешка осторожно двинулась следом.

Они и впрямь оказались в художественной студии-мастерской. Мольберты пестрели разноцветными холстами, в воздухе разливался терпкий запах краски. Копия «Восхода» без рамы стояла у стены рядом с зарешеченным окном. Богачев взглянул на ее изнанку и бока, потом внимательно рассмотрел принесенные Ромкой фотографии и неопределенно хмыкнул.

— Ну что, убедились? — Не дожидаясь ответа и совсем осмелев, Ромка прошелся по мастерской и подошел к самому большому мольберту. На нем был недописанный натюрморт. Натюрморты Ромка терпеть не мог, вообще не понимал, зачем переводить краску на изображение всяких цветов, а также овощей и фруктов, поэтому перешел к другому мольберту, повернутому к окну, а по дороге непринужденно обратился к Богачеву: — Какое счастье, что пожар обошел вашу мастерскую стороной.

— Хоть в этом повезло, — согласился с ним Павел Петрович, и тут дверь в мастерскую приоткрылась, и тетка в кофте позвала его к телефону. Богачев поспешил за ней, а Ромка загляделся на лежащий прямо на полу холст. На нем масляными красками был написан освещенный ярким солнцем город, и пейзаж этот чем-то напомнил ему «Восход».

Ромка схватил холст, поднес его к копии картины Полянской и шепотом спросил:

— Лешк, позырь, похоже? Сестра вгляделась.

— Что-то есть.

— Значит, копию могли сотворить прямо здесь, то есть моя версия подтверждается. Я сейчас пойду и спрошу у Павла Петровича, кто писал эту картину. Интересно, что он мне на это скажет? А ты наблюдай за выражением его лица. Вдруг я его это… ошеломлю, и он сам себя выдаст. Да, и еще за охранником следи. Интересно, и как он на мой вопрос прореагирует?

Павел Петрович стоял в зале у огромной картины и беседовал с высоким пожилым человеком — посетителем выставки. Дождавшись конца разговора, мальчишка развернул перед Богачевым поднятый с пола городской пейзаж. Лешка была вся внимание.

— Чья это работа? Ваша? Очень красиво, — слукавил Ромка.

Однако Павел Петрович ничуть не смутился, не удивился и вообще не придал Ромкиному вопросу никакого значения.

— Сам я давно уже ничего не пишу. А это проба кисти моей жены, — просто ответил он. — Она начала ее уже давно, а потом увидела работы Софьи Полянской, поняла, что лучше у нее все равно ке получится, и решила не продолжать. А потом мне подрамник понадобился, я этот холст с него и снял. Убери его отсюда, пожалуйста.

— Свернуть? — спросил Ромка и, не дожидаясь ответа, попытался скатать холст в трубочку. Движения его были неловкими, и Лешка поспешила ему на подмогу.

Но охранник стоял ближе. На Ромкин вопрос, как ни следила за ним Лешка, он не обратил никакого внимания, а сейчас первым подхватил картину, аккуратно ее расправил и стал сворачивать снова.

Павел Петрович, случайно взглянувший в их сторону, заметил его усердие.

— Эй, что ты делаешь?

— Вы лее сами сказали убрать, — ответил за Игоря Ромка.

Богачев выхватил у охранника картину и оглядел ее со всех сторон.

— Игорь, да кто ж так холсты свертывает! Вы мне так всю картину испортите! Кто знает, может, Лена за нее снова возьмется.

«Лена — его жена», — поняла Лешка, а Ромка удивился.

— А как же надо? Нельзя же, чтобы она пылилась и пачкалась.

— Картину следует сворачивать красками вверх, — пояснил хозяин галереи, — а иначе они потрескаются.

— Так вот почему после кражи картин из музеев многие из них нуждаются в реставрации! — воскликнул Игорь. — Всякие дилетанты вырезают их из рам и скатывают рисунком внутрь, думая, что делают правильно, а сами таким образом наносят им только вред.

— А ты что, не знал этого? — заглянул ему в глаза Ромка.

— Впервые слышу, — развел руками парень. — Сроду этим не интересовался.

Юный сыщик выпучил глаза.

— Ты же в галерее работаешь!

— Ну и что? Я охранник, а не художник.

— А чем ты занимаешься в свободное время?

— У меня нет свободного времени. Я на юридическом учусь, заочно, а здесь подрабатываю.

— И ты что, никогда-никогда кисти в руках не держал? — продолжал допытываться Ромка.

Игорь пожал плечами.

— Как-то нет у меня такой склонности.

— Но здесь-то ты давно работаешь?

— Полгода.

Ромка наморщил лоб, думая, что бы такого у него еще спросить.

— И ты с тех пор так и не приобщился к искусству? — наконец выдал он.

Будущий юрист равнодушно скользнул взглядом по стенам с картинами.

— А зачем мне? Не все ли равно, что охранять, вот это все или, скажем, овощи в магазине? Мое дело — следить, чтобы их не украли, и только.

«Не уследил, однако», — подумала Лешка, а ее брат довольно кивнул и улыбнулся. Все шло согласно плану.