Роберт Лоуренс Стайн - Дьявольская кровь-2

Не успев перевести дыхание, она все еще оглядывалась, словно за ними бегут.

— Вот это да! Чуть не попались, — пробормотала Энди и обернулась к Эвану. Глаза у нее блестели в свете фонаря. — Ну и умора.

«Хорошенькая умора», — подумал Эван. По нему, так ничего ужаснее в жизни он не испытал. А тут еще эта проклятая банка.

Он протянул руку с прилипшей банкой.

— Попробуй потянуть, — сказал он Энди. — Берись обеими руками, у меня не получается.

Энди схватила банку двумя руками. Зеленая масса пузырилась и с булькающими звуками вылезала из банки.

Она потянула. Потом сильнее. Потом набрала полную грудь воздуха и рванула изо всех сил.

Вязкая Дьявольская кровь отпустила пальцы Эвана. С глухим хлюпаньем банка оторвалась, и Энди шлепнулась на тротуар.

— Уф! — вскрикнул Эван, рассматривая пальцы. Они стали белыми и морщинистыми, как бывало, когда он час или два плавал в бассейне.

— Ну и ну! Что за гадость! — крикнул он. Энди осторожно поднялась, так и держа банку в руках.

— Как бы то ни было, банка у нас, — проговорила она.

— Да. Теперь надо ее закопать, — сказал Эван, все еще рассматривая пальцы.

— Закопать?

— Не слышала, что ли, — твердым голосом заявил Эван. — Она слишком опасна, Энди, чтобы шутить с ней. Возьми ее домой и закопай у себя на заднем дворе. Ясно?

Энди уставилась на банку и не отвечала.

— Закопай, — повторил Эван. — Забери домой и закопай. Обещаешь?

— Ладно, — нехотя произнесла она. Потом добавила: — Хорошо, хорошо. Закопаю.

Утром Эван проснулся с больным горлом.

Мама испугалась, как бы его не свалил грипп, и потому не пустила в школу. Весь день Эван провел дома, читая комиксы и смотря телик. Ко второй половине дня горло прошло.

На следующий день он отправился в школу. Он чувствовал себя отдохнувшим. Настроение было бодрое.

Впрочем, хорошее настроение продержалось только до предпоследнего урока. Последним было естествознание. Эван шел к своей парте в классе мистера Мёрфи.

Проходя мимо клетки хомяка, он заглянул в нее.

«Странно, — подумал он. — Где же Каддлс?» И когда это мистер Мёрфи успел завести кролика?

Кролика?

Он остановился и уставился на клетку.

На него смотрели знакомые черные бусинки. Знакомый розовый носик энергично шевелился.

«Это Каддлс!» — дошло до Эвана. Каддлс размером с кролика!

Эван стоял у клетки и не мог оторвать глаз от вымахавшего до неимоверных размеров душки Каддлса. Но тут прозвенел звонок.

Обернувшись, он увидел, что все уже сидят на своих местах.

— Эван, я вижу, ты рассматриваешь свою жертву, — раздался голос мистера Мёрфи из-за учительского стола.

— Я? — Эван не нашелся, что ответить. — Какую жертву?

Мистер Мёрфи сердито прищурил свои черные и маленькие бусинки-глаза:

— Ты перекормил Каддлса, Эван. Посмотри, как он растолстел.

«Совсем как вы», — чуть не брякнул Эван. Уж он-то хорошо знал, что его, Эвана, вины здесь нет.

И дело тут не в перекорме. Всему виной Дьявольская кровь.

— Увижу Энди — придушу, — пробурчал себе под нос Эван.

— Ты что-то сказал, Эван? — строго спросил мистер Мёрфи.

Эван почувствовал, что краснеет. И как это у него сорвалось?

— Да нет… ничего… это я так, — смутившись, пролепетал он и плюхнулся на свое место.

«На этот раз Энди зашла слишком далеко, — с досадой подумал он. — Она же обегцала закопать Дьявольскую кровь! Она же обещала! А вместо этого превратила Каддлса в откормленного борова! Да еще мистер Мёрфи, как всегда, валит все на меня!»

— Будь добр, Эван, задержись после школы, — сказал мистер Мёрфи… — Мы обсудим диету Каддлса.

Эван услышал смех. Это, конечно, ребята потешались над ним.

У задней стены он увидел Конана и Бигги. Конан оживленно морщил нос, надувал щеки, изображая из себя хомяка. А Бигги покатывался со смеха.

Весь урок Эван не сводил глаз с хомяка. Казалось, тот растет на глазах. С каждым вздохом фызун раздувался и рос.

Черные глазки были уже размером с речные камушки. Они уставились на Эвана, и в них читался немой укор.

Когда хомяк направился к поилке, вся клетка заходила ходуном.

«Ради бога, Каддлс, не расти больше, — взмолился Эван, глядя на содрогающуюся клетку. — Остановись, Каддлс, прошу тебя. Ну что тебе стоит?»

Хомяк тяжело дышал, вернее, сопел, с протяжным звуком. И это пыхтение весь урок не давало Эвану покоя.

Клетка снова загрохотала, когда Каддлс повернулся. С ужасом Эван увидел, как клетка едва не свалилась со стола.

«Убью Энди, — в полном расстройстве думал Эван. — Как ей в голову пришло вытворить со мной такое?»

Прозвенел звонок. Все повскакивали с мест, стали собирать книжки и направились к двери. Эван подошел к клетке с хомяком.

Каддлс все так же тяжело пыхтел. Хомяк слишком раздался, чтобы бегать в своем колесе. А если он еще немного подрастет, он разломает клетку!

Одна мысль не давала покоя Эвану. Сколько Дьявольской крови Энди умудрилась скормить Каддлсу? Надо выяснить.

Эван повернулся к мистеру Мёрфи, тот, уткнувшись носом, перебирал какие-то бумаги на столе.

— Мне надо кое-кого повидать, — сказал Эван мистеру Мёрфи. — Я туда и обратно.

— Только не задерживайся, — ответил учитель, не поднимая головы.

Эван вылетел из класса и… наткнулся на Конана.

— Ты-то мне и нужен, — сказал Конан, делая шаг вправо, потом влево и раскинув свои ручищи так, чтобы Эван не мог проскочить.

— Сейчас мне не до тебя, — бросил Эван. Но Конан не давал ему пройти. — Я действительно спешу, — повторил Эван. — У меня нет времени на развлечения со шкафчиками.

На красивом лице Конана расплылась широкая улыбка.

— Да ты никак сердишься? — пропел он, и в его голубых глазах заплясали бесенята. — Я так расстроен.

— Ты расстроен?

— А ты думал. Не сердись на меня, — произнес Конан, смиренно опуская глаза. — Дай пять!

Эван машинально протянул руку. Потом, вспомнив проделки Конана с рукопожатием, хотел было отдернуть руку но не тут-то было.

Поздно!

Конан схватил ее своей лапищей и начал жать. Он все сжимал и сжимал, и ухмылка на его физиономии становилась шире и шире.

В конце коридора Эван увидел Энди. Она направлялась в вестибюль к выходу.

Он хотел окликнуть ее, но вместо крика с его губ сорвался только жалобный писк. Энди скрылась в дверях. Когда Конан наконец выпустил руку Эвана, она напоминала кусок хорошо промятой красной глины.

— Вот это рукопожатие, так рукопожатие! — смеясь, воскликнул Конан, притворяясь, что и у него ладонь тоже болит. Он тряс ею и дул на нее. — Ну, на этот раз, старина, ты мне ее просто в лепешку превратил. Что, специально тренировался или как?

Конан направился в физкультурный зал на баскетбольную тренировку, продолжая смеяться и трясти рукой.