Алексей Биргер - Тайны смотрителя маяка

— Не разглядел, кто это? — спросил я.

— Без понятия, — ответил Петька. — Я его вообще не видел, он с берега не поднимался, а там ведь обрывчик небольшой и кусты, перед тем местом, где лодки ставят, а подойти поближе я боялся, чтобы отец меня не засек. В общем, минут через десять отец показался. Рюкзак у него уже пустой, обвисший — отдал, значит, добычу. Гляжу, за левый край гаражей топает, где самогонщики, которых можно круглосуточно разбудить.

Точно, к ним завернул, потом опять к самым лодкам спустился, и почти сразу послышалось тихое звяканье и бульканье и тихие разговоры — это значит, отец и покупатель сделку обмывали, так? Где-то около часа они на берегу просидели, потом опять послышался плеск весел, потом отец появился, опять к самогонщикам завернул. Я домой дунул, нырнул в кровать, а отца все нет и нет. Тогда я еще раз выглянул — а он, оказывается, домой не пошел, на лавочке в палисадничке у дома устроился и бутылку потихоньку уговаривает. Ну, я понял, что все в порядке, вернулся домой и по-настоящему спать лег. Проснулся, когда дверь хлопнула и отцовские шаги послышались. Глянул на часы — начало восьмого. Я опять задремал, встал в девять, завтракать на кухню вышел, отец сидит, чай пьет. Вдруг в окно что-то увидел, изменился в лице. «Милиция, — говорит, — топает. Наверняка по мою душу. Знал ведь, как чуял, что нельзя с этим связываться, так нет…» И рукой махнул. Потом, спохватившись, вынул из куртки деньги и матери отдал. «На, — говорит, — спрячь побыстрее. Тут шестьсот восемьдесят пять рублей. Пятнадцать рублей я ночью в дело употребил…» Мать и спрятала их себе за пазуху. А отца тут же взяли и обыск устроили. Вот и все. А что он с начала четвертого на берегу ошивался и лампы воровать не ездил — это факт. Только мне нельзя говорить об этом, потому что отец с меня шкуру спустит за то, что я его не послушал и на берегу болтался, даже если благодаря мне его освободят.

— Так, получается, есть еще один свидетель — самогонщик… — заметила Фантик.

— Зра-асьте, так он и пойдет в свидетели! — на угрюмом Петькином лице даже промелькнуло подобие улыбки. — Что он скажет милиции? «Да, Леонид Птицын заходил ко мне, чтобы купить очередную бутылку самогона»? И чтоб милиция его тут же сгребла как миленького?

Тут я с Петькой был полностью согласен. Мне пришла в голову другая мысль.

— Твой отец получил, конечно, круглую сумму — семьсот рублей. Истратил он пятнадцать — стоимость одной бутылки самогона. Выходит, первая бутылка была за счет покупателя?

— Выходит, так, — согласился Петька. — А куда ты клонишь?

— Раз они распивали самогон — значит, покупателем был кто-то из местных. Человек издалека заранее запас бы бутылку водки, чтобы поставить в честь удачи…

— Не обязательно, — возразил Петька. — Если он не знал, что охотнику надо выставить, да еще и выпить вместе с ним, — а человек издалека мог этого и не знать, — то у него с собой ничего не было, а купить в такое время в районе гаражей можно только самогон.

— Ты не заметил, рюкзак у твоего отца не шевелился? Не было слышно тявканья или поскуливания?

Петька наморщил лоб.

— Сейчас, когда ты спросил, я припоминаю, что вроде какое-то поскуливание мне померещилось… Но не уверен.

— Странно, что твой отец не заметил, сидя с покупателем на самом берегу, что его лодки нет на месте, — сказала Фантик.

— Он мог и не поглядеть в ее сторону, — сказал Петька. — К тому же было темно.

— Настолько темно, что он не заметил просвет между лодками? — спросил я. — Ведь у каждой лодки есть свое забитое место.

— Наше место — метрах в двадцати от того, где сидел отец, — объяснил Петька. — Вполне достаточно, чтобы в темноте не заметить просвет, если не приглядываться. А отец не приглядывался, точно. Он ведь всегда был уверен, что его лодку никто не тронет… Но что это все вы задаете вопросы? Ответьте и мне, наконец, кто и как угнал лодку отца?

Мы с Фантиком переглянулись и кивнули друг другу.

— Хорошо, откровенность за откровенность, — сказал я. — Ты тоже не подведи нас, не вздумай болтать. Мы…

Но тут мы услышали громкое хлопанье дверей, и в кухню ворвался запыхавшийся Ванька.

— Ребята! — с порога заорал он. От волнения он даже не заметил сначала, что мы не одни. — Ну и дела! Все точно! Сергей Листяков и Павел Хрумов! Баба Ганя их знает, потому что… Потому что знаете, это кто? Силуэтчики!

Пока мы таращились на Ваньку, силясь сообразить; что он имеет в виду, мой братец наконец заметил Петьку.

— Ой!.. — Он резко остановился. — Ты кто?

— Познакомься, — сказал я. — Петька Птицын.

— Сын браконьера? — Теперь и Ванька вылупил глаза. — Ты знаешь, что мы собирались тебя искать?.. Вот здорово!.. Да, правда, что отец тебя лупцует?

— Лупцует, — с каким-то мрачным удовлетворением подтвердил Петька.

Как ни странно, этот ломовой вопросик моего братца сразу разрядил атмосферу.

— Мы тебе расскажем обо всем, — сказал я. — А пока рассказывай ты. Я вижу, тебя переполняет. Что за «силуэтчики»?

— Ну, есть такая передача «Силуэт», вроде «Человека в маске» и тому подобных, только ее в Петербурге делают, — стал объяснять Ванька. — Мы и сами видели ее раза два, только, естественно, на фамилии в титpax внимание не обращали. Суть передачи в том, что снимают человека, который не хочет, чтобы его узнавали, потому что он рассказывает что-то криминальное или строго секретное, ну и вообще… Поэтому снимают его так, чтобы на экране он выглядел сплошным черным силуэтом, по которому его ни за что не опознаешь… Делают эту передачу двое. Снимает Сергей Листяков, а беседует с силуэтом, задает вопросы и комментирует Павел Хрумов. Ну, у них в команде и еще люди есть, всякое техническое обеспечение, продюсеры, все те, без кого никуда не денешься, но уж их имен и фамилий баба Ганя не помнит, потому что авторами программы считаются эти двое. Баба Ганя всегда смотрит «Силуэт» с удовольствием, потому что любит всякое «остренькое». У них в «Силуэте» появлялись и мелкий торговец наркотиками, и мужик, который много лет был настоящим палачом и приводил в исполнение смертные приговоры, и поездной вор, и девчонка-каратистка, которая убила двух парней, напавших на нее в парке, а милиция ее не нашла и все списала на криминальные разборки, и больной СПИДом… Словом, кого только не было! Суть в том, что у них люди очень откровенно рассказывают обо всем, о чем иначе в жизни не рассказали бы. Понятно?

— Выходит, они путешествуют не просто так, а в поисках новых сюжетов? — спросила Фантик. — И решили, что браконьер — это то, что им надо?

Никто Фантику не ответил, все и так было яснее ясного.

Но Петька с сомнением покачал головой: