Алексей Биргер - Тайна знатных картежников

— Мокрое место от всей семейки останется! — опять расхохотался Степанов. — Да, вы здорово решили эту проблему.

— Я никому не хотел рассказывать, как я её решаю, даже вам, — заметил отец, явно улыбаясь при этом. — Чтобы это и впрямь выглядело колдовством. Мол, рукой махнул — и Чумовы стали обходить мой дом за километр! Но, как видите, не удержался, рассказал.

— Ох, мне ещё у вас учиться и учиться, — проговорил Степанов. — Элегантно работаете. Прямо, как писали на старых лозунгах «руководящая и направляющая сила». Заставить всю округу забыть страх перед Чумовыми и застыть в охотничьей стойке, чтобы кинуться и растерзать их, если они не угомонятся — это что-то! И все-таки, может, лучше мои ребятки подежурят у вас ночь-другую, пока ваши угрозы не разойдутся настолько, чтобы Чумовы заробели. Хотя бы в подвалах, чтобы прикрыть ваше слабое место. Как говорится, чем черт не шутит, пока Бог спит.

— Не думаю, что это необходимо, — сказал отец. — Но если я могу быть полезным в чем-нибудь еще…

— Есть одна проблема, с которой вы могли бы помочь, — сказал Степанов. — У меня вот-вот понаедут очень важные гости из Санкт-Петербурга, и я бы хотел их поразить…

Отец все понял с полуслова.

— Взять их на охоту в заповеднике? И чтобы все обслуживание было высшего класса? Сейчас пустует охотничий комплекс у дальней речушки знаете ведь, где это? Три охотничьих домика со всеми удобствами, рубленая банька над берегом, которая может работать и в режиме сауны и в режиме русской бани. Дорога туда относительно хорошая, и для автомобилей имеется большой навес…

— Еще бы я забыл! — хмыкнул Степанов. — Да, вариант лучше некуда! — он был доволен как пес, которому почесали за ухом. — Сколько стоят три дня в этом комплексе? Официально, я имею в виду?

— Нисколько, — ответил отец. — Я дам вам ключи, прямо сейчас, вот и все.

— Ну, тогда, сколько я должен лично вам?

— Нисколько, — опять ответил отец. Я так твердо знал, что сейчас он широко улыбается, как будто его улыбка была у меня перед глазами. — Вы хотели оказать мне добрую услугу, а я оказываю вам…

— Но мое-то предложение вы отвергли, — сказал Степанов.

— Я объяснил вам, по каким причинам. Но, отверг я его или нет, ваше доброе отношение я оценил дороже всего. И у вас нет причин отвергать то, что я вам, в свою очередь, предлагаю от всего сердца. Ведь так? Да и, в конце концов, какие мелочные счеты могут быть между хорошими соседями? Настанет день — и вам подвернется случай отплатить мне. Пойдем, я найду ключи и дам их вам. Вот только ключи не забудьте вернуть сразу, как только проводите гостей…

Его голос на этих словах уже звучал все глуше и глуше, а теперь совсем затих. Они ушли с того места, где шел весь их разговор.

— Черт подери! — я наконец сменил позу и, выбравшись из закутка, сел с другой стороны «борова», вытянув ноги, глубоко дыша и чувствуя, как мое кровообращение начинает понемногу восстанавливаться. — Ты слышал? Что ты обо всем этом думаешь?

Ванька смотрел на меня с самым несчастным видом.

— Для меня это слишком! — жалобно проговорил он. — Столько событий за один день! И тут ещё этот мафиози появляется — сразу после того, как я нарвался на призрака!

— На призрака? — переспросил я. — что ты имеешь в виду?

— То и имею, что слышал! — возмущенно огрызнулся Ванька. — Об этом я и пытался рассказать тебе, когда ты велел мне замолчать! Почему, по-твоему, я так перепугался? Я видел призрака, самого настоящего призрака, и зрелище, я тебе скажу, было не из приятных! Наверно, я встретился с призраком бывшего владельца — или с призраком человека, который когда-то давным-давно был убит в этом доме!

Я уставился на него во все глаза.

— Рассказывай все! — потребовал я. — И, пожалуйста, подробно и по порядку.

— Да чего рассказывать-то? — сказал Ванька. — Ты спрятался, я начал тебя искать. Сперва я пошел к замку и, как мы обычно делаем, подежурил немного возле него — чтобы не упустить тебя, если ты спрятался где-то совсем неподалеку от главных ворот замка. А потом я стал осторожно расхаживать туда и сюда, прислушиваясь к каждому шороху. Стоило раздаться малейшему скрипу — и я замирал, готовый броситься в атаку, если это ты. Шаг за шагом, я добрался до самой двери в маленьком коридорчике — в том, который отходит от главного в сторону фасада нашего дома и кончается глухой стеной. Ну, знаешь, та дверь, которая всегда была заперта, мы ведь не раз пытались её открыть, чтобы поглядеть, что за ней, и у нас ничего не получалось. Я слегка её толкнул — и удивился, потому что она взяла и широко распахнулась. За ней оказалась, как мы и думали, совсем крохотная комнатка, вся в пыли и в паутине, и паутина была совсем старая, свисающая отовсюду густыми черными обрывками. У стены стоял небольшой столик на резных и слегка изогнутых ножках, а над столиком висело здоровенное зеркало, все покрытое мелкими трещинками, вроде морщинок, и местами потускневшее так, что кроме общего силуэта того, что оно отражало, почти ничего нельзя было разглядеть. Но, в основном, отражение в нем было вполне нормальное, четко было видно все, до пуговиц на моей рубашке и других мелочей. Я взял и выдвинул ящичек стола просто из интереса. Эта внезапно открывшаяся комната так меня увлекла, что я совершенно забыл о том, что мне надо искать тебя! Если бы ты в этот момент рванул в замок — я бы и не заметил! Я думал о том, какое чудесное место для нас открылось, место, которое можно превратить во что угодно, сделав там, например, потайную комнату…

— Что было в ящичке? — перебил я его.

— Ничего, — сообщил Ванька. — Он был пуст, — он сделал глубокий вдох. — Но секунду-другую я стоял наклонясь и опустив глаза, потому что шарил в нем, стараясь проверить дальние углы. — А потом…

— Что потом? — нетерпеливо спросил я, когда он опять примолк.

— Когда я опять поднял глаза, в зеркале что-то было, — сказал Ванька. — Я увидел отражение кого-то, стоявшего позади меня. Лицо я не мог нормально разглядеть, потому что оно было как раз на уровне потускневшего и потемневшего пятна на зеркале, но от шеи и до коленей — все остальное, что отражалось в зеркале — я видел яснее некуда! И, скажу я тебе, я был даже рад, что не видел его лица, потому что, как мне показалось, оно покрыто жуткими кровавыми ранами и вообще было каким-то нечеловеческим… Голова казалась слишком большой и, ну, какой-то распухшей, и, мне показалось, вместо носа у него какой-то выступ… Вот так!

— Во что он был одет? — спросил я.

— Ну, на нем была темная одежда, вроде, коричневая, но, может, так казалось из-за золотого отлива, который… Ну, она вся словно отсверкивала золотыми искорками. И только воротник у него был белый, белый и очень большой, мы такие видели на старинных портретах в нашем местном музее и других местах.