Мариэтта Чудакова - Тайна гибели Анжелики

После сообщения Ниты Мячик долго сидел с обескураженным видом.

Ничего себе! Такую важную вещь про своего лучшего друга Федора Репина он должен узнать не от него самого, а через девчонок!

И вот наконец из правого наружного кармана спецовки Женя извлекла – не сдержав легкого вскрика, – сильно смятый бумажный комок ярко-красного цвета и бережно расправила его на свободном конце стола.

И тогда комок оказался первым листком той узкой тетрадочки, которую представляет собою, как знает каждый, кто хоть раз летал самолетами авиакомпании «Сибирь», а также, возможно, и других компаний, авиабилет.

Лицевая сторона узкого листка была синяя, а изнанка – красная. И на синей тонким темно-коричневым фломастером было написано:

«Жду тебя в девять вечера у мостика. Очень важный разговор!

В ошеломлении смотрела Женя на эту записку. Как могло быть, чтобы точно такая же оказалась на столе у Анжелики и вслед за тем в руках суда? Ведь не мог же Олег написать в один вечер две дословно совпадающие записки двум разным девушкам! Не вязалось это с Олегом никоим образом!

Она смотрела, казалось, в оцепенении, – и все молча, тоже оцепенев, смотрели то на записку, то на Женю. Одни из тех, кто столпились вокруг стола, знали все дело в деталях – например, Том – и не менее ее были поражены. Другие просто видели, как ошеломлена Женя, и от одного этого впали в замешательство.

Но мысль Жени отнюдь не оцепенела, а работала с бешеной скоростью. И наконец ее лицо прояснилось.

– Виктор, ты по всему дому прошел?

– Да боле-мене по всему.

– Скажи, там у них кухня общая?

– Да, и большая довольно.

– А обеденный стол там стоит? Или только кухонный?

– Нет, обеденный есть.

Женя облегченно вздохнула и обернулась к хозяину:

– Мячик, найдется у тебя чистый лист бумаги? И фломастер, коричневый или какой-нибудь!

Мячик ринулся из комнаты и тут же вернулся с листом и фломастером.

Женя сдвинула спецовку на край стола, села поудобней, положила лист бумаги, а на него – расправленный листок с запиской. И провела по самому краю верхнего листка маленькую черточку фломастером.

После этого она осторожно подняла листок и вскрикнула.

На чистом нижнем листе отпечаталась черточка, будто проведенная красным карандашом.

Именно это Женя и предполагала увидеть – но сдержать вскрик не смогла.

– Прошу всех сесть, – торжественно сказала Женя.

Все расселись на стульях, табуретках и на полу и затаили дыханье. Один Том все уже понял.

– Слушайте же, что на самом деле произошло – по моему разумению, – добавила Женя свою любимую формулу, перенятую ей у дедушки. – Олег, уходя по каким-то делам, вдруг в последний момент решил написать записку Лике – и оставить у нее в двери: он знал, что сейчас ее дома нет и еще долго не будет. В этот момент он уже выходил из своей комнаты через кухню, торопился, а под рукой у него бумаги не было. Тогда он пошарил в карманах, а там – авиабилет. Он же по нему уже слетал к матери – билет уже ненужный. Он оторвал от него верхний листок и присел к кухонному столу, на котором, заметьте себе, лежала газета! И прямо на газете – это же удобней, чем на голом столе, – написал коричневым фломастером на этом оторванном листке записку Лике. И выбежал с этим листком из дому. И не заметил, когда выбегал, что весь текст записки отпечатался на газете, только красным…

Когда пришла Анжелика – тоже через кухню, – она сразу увидела: на столе газета и прямо на ней – записка! Обращения-то там нет, вы же видите! А она все время думала об Олеге. И сразу решила, что записку он ей написал. Кому же еще, раз в их кухне оставил?!

– Круто… – прошептал Мячик.

– А что она еще могла думать в такой ситуации? И в назначенный в записке час радостно пошла к мостику!

– Навстречу своей гибели, – тихо добавил Том.

– А Олег, вернувшись домой, – продолжала Женя, и все слушали ее не шевелясь, – уже не увидел газеты с отпечатавшейся запиской, которую не заметил и раньше, убегая. Не увидел потому, что Анжелика, прочитав, естественно, отнесла ее в свою комнату. Там потом и нашла записку милиция. Экспертиза была неряшливая (Женя повторила слова адвоката), и эксперты не увидели, что это копия. Хотя должны были увидеть.

Женя замолчала. В комнате стояла тишина.

– И что же теперь будет? – пискнула Нита.

– Записку надо срочно передавать адвокату, – сказала Женя.

– Пусть пишет надзорную жалобу, – добавил Ваня-опер.

– А я, – продолжала Женя, – срочно еду на Алтай разыскивать Федю Репина.

– А чего его разыскивать, – подал голос Мячик. – Он у какой-то из своих теток.

– А адрес?

– Я всех троих адреса знаю, они все в разных районах живут. А между районами километров по триста, а то и побольше. А у какой тетки он сейчас – я не знаю. Он там у них нарасхват.

Тут все неожиданно заметили, что за окнами давно уже утро.

Голубел выцветший ситчик августовского неба. Березовые косы едва колыхались и слабо шелестели своей свежей зеленью, еще почти не тронутой золотом. И птицы робко пробовали заспанные голоса.

В комнату вошли Саня и Леша, одетые и умытые.

– Ну, куда едем? – бодро спросил Калуга.

Была его очередь садиться за руль.

Женя распределяла функции – кому ехать, кому оставаться и что делать.

– Первое и главное – полная тайна. Те, кто хочет, чтобы Олега освободили, пусть зарубят себе на носу (так всегда говорила Женина бабушка – «И заруби себе на носу!..»; Женя так и не поняла, что это значит, но в нужных случаях охотно повторяла) – сейчас все зависит от того, сумеем ли мы держать язык за зубами. Поймите – дело считается закрытым: вина доказана, человек отправлен в тюрьму. А мы опрокидываем…

– …всю доказательную базу, – продолжил Ваня-опер.

– Да! И это значит – кто-то грязно работал, кому-то за это попадет. Станет известно про пытки в милиции, про то, как выбивали у Олега признание. Ясно же – те, кто в этом виновен, будут изо всех сил стремиться помешать отмене приговора.

Главное – записка. Исчезнет записка – все кончено. Про нее никто, кроме всех нас, кто сейчас здесь находится, и адвоката, не должен знать. Если бы у нас был сейф – надо было бы хранить ее в сейфе.

На этом знакомом им слове Саня и Леша встрепенулись. Во все подробности дела, которым была занята Женя, они не вникали, но на ключевые, так сказать, слова реагировали.

К тому же записку они уже рассмотрели, подивились на ее хитрую изнанку, из-за которой человек отправился на пожизненное, и успели сказать Жене, что если надо будет подтвердить, откуда эту записку сейчас взяли, – они свидетели. Значение этой записки они осознали сразу и сполна.