Энид Блайтон - Новые приключения Великолепной Пятерки

— Ах он, негодяй этакий! — воскликнула Джордж, и ее голубые глаза потемнели от гнева. — Как будто я способна на такой поступок! А, собственно, почему он решил, что виновата я?

— Так ведь, Джордж, ты оставила на каминной решетке в кабинете тот флакончик с маслом, — сказала Энн. — Я никому ни словечка не говорила о том, что ты мне рассказала про вчерашнюю ночь, но мистер Роланд каким — то образом догадался, что ты имела какое — то отношение к флакончику масла.

— А ты и мальчикам не рассказывала о том, что я приводила Тимми в дом? — спросила Джордж. — Да тут особенно нечего рассказывать, Джулиан. Просто ночью я услышала, как бедняга Тим кашляет, и, кое — как одевшись, я сошла вниз и привела его в кабинет, где в камине еще горел огонь. У мамы есть бутылочка с маслом, которым она натирает грудь, когда у нее начинается кашель, поэтому я решила, что оно может помочь вылечить и простуду Тимми. Я достала масло и как следует растерла его, а потом мы оба заснули и проспали до шести утра. Когда я проснулась, мне ужасно хотелось спать, и я забыла про масло. Вот и вся история.

— И ты не брала какие — то страницы из книги, которую пишет дядя Квентин, и ты ничего, совсем ничего не разбила у него в кабинете? — спросила Энн.

— Конечно же, нет, дурёха, — возмущенно ответила ей Джордж. — Как у тебя язык поворачивается задавать мне такие вопросы? С ума ты, что ли, сошла?

Джордж никогда не лгала, и остальные всегда ей верили, что бы она ни сказала. Они пристально смотрели на нее, и она отвечала им тем же.

— Интересно, кто же в таком случае мог взять эти страницы? — спросил Джулиан. — Может, твой отец еще найдет их. Мне кажется, он спрятал их в какое — то надежное место, а потом забыл про них. А колбы могли просто повалиться и разбиться. Некоторые из них, по — моему, очень неустойчивые.

— Теперь, наверное, мне достанется за то, что я приводила Тима в кабинет, — сказала Джордж.

— И еще за то, что сегодня утром не пришла на занятия, — вставил Дик. — Джордж, ты, право же, ведешь себя по — дурацки. Я никогда не встречал другого человека, который бы так вляпывался в неприятности, как ты.

— Может быть, тебе лучше не появляться еще какое — то время, пока все немножко не успокоятся, — молвила Энн.

— Нет, — тут же возразила Джордж. — Если мне достанется, пусть достанется сразу же. Я не боюсь!

Она двинулась дальше по дорожке, которая вилась по скалам. Тим, как всегда, бежал, делая вокруг нее круги. Остальные шли следом. Как тяжело было думать о том, что Джордж ждут весьма серьезные неприятности.

Они подошли к дому и зашагали по садовой дорожке.

Мистер Роланд увидел их из окна и сам открыл им дверь. Он поглядел на Джордж.

— Твой отец хочет видеть тебя в своем кабинете, — произнес учитель. Затем он повернулся к остальным с выражением досады на лице. — Вы почему ушли без меня? Я собирался пойти с вами.

— В самом деле, сэр? Извините! — вежливо сказал Джулиан, не глядя на мистера Роланда. — Мы просто немного побродили по скалам.

— Джорджина, ты прошлой ночью заходила в кабинет? — спросил мистер Роланд, наблюдавший за тем, как Джордж снимает пальто и шапку.

— Я буду отвечать не на ваши вопросы, а на вопросы моего отца, — парировала Джордж.

— В чем ты действительно нуждаешься, так это в том, чтобы тебя хорошенько отшлепали, — заявил мистер Роланд. — И я бы это сделал, будь я твоим отцом!

— Но вы не мой отец, — ответила Джордж. Она направилась к двери в кабинет и открыла ее. В комнате никого не было,

— Отца здесь нет, — сказала Джордж.

— Он придет через минуту, — заметил мистер Роланд. — Входи и подожди его. А вы, все остальные, поднимайтесь наверх и вымойте руки перед обедом.

У детей, когда они поднимались по лестнице, было такое чувство, словно они предают Джордж. Им было слышно, как во дворе скулит Тимми. Он понимал, что его маленькая хозяйка в беде, и ему хотелось быть рядом с ней.

Джордж села на стул и стала глядеть на огонь, вспоминал, как прошлой ночью сидела там на коврике возле камина рядом с Тимом и растирала его мохнатую грудь. Какая глупость с ее стороны забыть про бутылочку масла!

В комнату вошел отец, нахмуренный и сердитый. Он сурово взглянул на Джордж.

— Ты была здесь прошлой ночью, Джордж? — спросил он.

— Да, была, — сразу же подтвердила девочка.

— Что ты тут делала? Ты знаешь, что детям запрещено входить в мой кабинет.

— Я знаю, — сказала Джордж. — Но, видишь ли, Тимми страшно кашлял, и я просто не в силах была это выносить. Поэтому около часа ночи я тихонько спустилась вниз, вышла на улицу и впустила его в дом. Твой кабинет был единственной комнатой, где было по — настоящему тепло, поэтому я расположилась тут и растерла ему грудь маслом, которое употребляет мама, когда она простуживается.

— Ты натирала собаке грудь камфорным маслом? — воскликнул в крайнем удивлении отец. — Какая безумная идея! Как будто это могло принести ей какую — то пользу!

— Мне это вовсе не казалось безумным, — возразила Джордж. — Наоборот, я считала это здравой идеей. И Тимми сегодня кашляет гораздо меньше. Прости, что я зашла в кабинет. Само собой разумеется, я ни до чего не дотронулась.

— Джордж, произошло нечто очень серьезное, — сказал отец, глядя на нее строгими глазами. — Некоторые из моих колб, которыми я пользуюсь для важных опытов, оказались разбитыми, и, что еще хуже, — пропали три страницы рукописи моей книги. Дай мне честное слово, что тебе ничего об этом не известно.

— Мне ничего об этом не известно, — сказала Джордж, прямо глядя в глаза отцу. При этом ее глаза были ярко — голубыми и очень чистыми. Он был твердо убежден, что Джордж говорит правду. Она не могла ничего знать о причиненном ущербе. Тогда куда же девались те страницы?

— Джордж, вчера, когда я ложился спать в одиннадцать часов вечера, все было в порядке, — сказал он. — Я перечитал эти три важные страницы и еще раз лично перепроверил все цифры. Сегодня утром их на месте не оказалось.

— Значит, их кто — то взял между одиннадцатью вечера и часом ночи, — сказала Джордж. — Я находилась тут с часа ночи до шести утра.

— Но кто мог их взять? — спросил отец. — Окно, насколько я знаю, было закрыто. И никто, кроме меня, не знает о том, как важны эти три страницы. Чрезвычайно странно!

— По всей вероятности, об этом знал мистер Роланд, — медленно проговорила Джордж.

— Не говори вздор! — воскликнул отец. — Даже если бы он понимал, насколько они важны, он не взял бы их. Он очень порядочный человек. Кстати, это напомнило мне кое о чем. Ты почему не была сегодня утром на занятиях?

— Я больше не стану заниматься с мистером Роландом, — ответила Джордж. — Я его просто ненавижу!

— Джордж! Я запрещаю тебе говорить в таком тоне! — заявил отец. — Уж не хочешь ли ты, чтобы я вообще велел тебе распрощаться с Тимом?