Роберт Стайн - Плохой, хороший и очень скользкий

Ой, прости, — сказал кто-то.

Я упал лицом в траву. Отплевываясь, медленно поднял голову — и увидел перед собой Шермана Оукса.

Нет, на меня наехал не танк, а громадный новый велосипед, который Шерману купили родители.

Ррр грбр брррр, — сказал я.

Шерман улыбнулся мне, выставив напоказ свои акульи зубы.

Прости, — повторил он. — Я заметил тебя в самый последний момент. Не надо было надевать в такую позднотень эти дорогущие очки с темными стеклами. Но они такие клевые, что мне не хотелось их снимать.

Фрр врррбррр, — отозвался я. У меня ломило все тело, но я как-то умудрился перевернуться на спину.

Я сунул Годзиллу в клетку и помчался за своим новым великом, — объяснил Шерман. — Не могу на него наглядеться. Такие выпускает только фирма «Хаммер». Хочешь его потрогать?

Уфффрррррр, — ответил я.

Тут есть проигрыватель DVD, четыре стерео динамика и спутниковое радио, — похвастался Шерман. — А руль из чистого золота. — Он погладил руль. — Обожаю золото! А ты?

Я выплюнул еще пару комьев земли.

Погляди на сиденье, — не унимался Шерман. — Оно из натурального цыплячьего пуха. Мягче и быть не может. Родители думают, что я буду любить их еще больше, если покупать мне только самое лучшее во всем мире.

Застонав, я наконец сел. Боже мой!

Батончики! Я же совсем про них забыл. Наверное, Шерман их раздавил.

Я схватил рюкзак и открыл его. Слава богу! Батончики совсем не помялись.

Шерман, хочешь ореховый батончик? — спросил я. — Я купил их по два доллара за штуку. Но ты ведь мой друг, и поэтому я продам их тебе за полтора. Пойдет?

Он удивленно уставился на меня.

Я покопался в рюкзаке.

Сколько возьмешь? Десять? Двадцать? Слушай, у меня есть особое предложение: если возьмешь сразу двадцать, я отдам их тебе всего за пятьдесят баксов.

Мне наплевать на твои батончики. — Шерман фыркнул. — У нас скоро контрольная по истории, пора готовиться. Все ждут, что я напишу ее на пять с плюсом. Я ведь не могу подводить своих поклонников! Надеюсь получить по ней самую высокую оценку, какую вообще ставят в нашей школе.

Я засмеялся:

Боюсь, ты все-таки получишь не самую высокую оценку. Потому что ее получу я.

Шерман захохотал, причем так, что я даже испугался за него. Он схватился за бока, по щекам побежали слезы.

Берни, ты такой смешной, — наконец выдавил он. — У тебя, конечно, нет такого суперского велика, как у меня, зато у тебя суперское чувство юмора!

Я не шучу, — нахмурился я. — Я пообещал Юлии-Августе, что буду заниматься и хорошо себя вести целую неделю. Тогда она пойдет со мной на танцы.

Шерман сдвинул очки на лоб и прищурился.

Берни, ты знаешь, когда говорят: «Ха-ха-ха»? Я тебе помогу. Так говорят, когда услышали что-нибудь очень смешное. — Он фыркнул. — Это я пойду на танцы с Юлией-Августой. На этой неделе тебе не удастся обойти меня ни в чем. Я тебе этого не позволю.

Что ж, тогда объявляю войну! — воскликнул я.

Ладно. Пусть будет война, — согласился он.

И победителем выйду я, — продолжал я. — У меня есть отличный план. Кое-что совсем новенькое.

И что же? — Шерман улыбнулся.

Я буду учиться! — ответил я.

Шерман запрокинул голову и снова захохотал. Потом вцепился в руль, поставил ноги на педали и укатил прочь, снова впечатав меня в землю.

На следующее утро Бельцер принес мне завтрак в постель. Вообще-то он всегда приносит мне завтрак, а потом отправляется на прогулку с моим бульдогом Газиком.

Сегодня на Бельцере был школьный пиджак, а под ним — бело-серая футболка с надписью на груди: «НЕ БОЛТАЮ С АНОНИМАМИ».

Я не стал спрашивать, что означает эта дурацкая надпись. Я все думал, как бы мне побыстрее стать лучшим учеником во всей школе. Наверное, надо побольше учиться. Этим я и собирался заняться.

Я даже нашел на карте нашу библиотеку. Надо же! У нас, оказывается, есть библиотека! Кто бы мог подумать! А я всегда считал, что это просто сарай.

— Сожрешь зерно — помрешь! Коррррм для КРРЕТИНОВ!

Мой любимый попугайчик Нахал запрыгал на своей жердочке, пытаясь привлечь мое внимание. Этот милашка обожает по утрам кусать мои пальцы, причем так, чтобы до крови.

Прости, друг, мне некогда, — сказал я попугаю.

Жррри перррья, прррохвост!

Интересно, кто его этому научил?

Я вышел на улицу. День был теплый и солнечный. На Чудесном газоне блестела роса. В ветвях яблонь пели птицы.

Ученики вереницей тянулись к Главному зданию — там у нас проходят уроки. Обычно мы называем его Мышиной норой. А знаешь почему? Потому что все городские мыши проводят в нем зимние каникулы. И летние тоже. (А еще весенние и осенние.)

Я побежал к Мышиной норе, чтобы не опоздать. Ужас как не хотелось пропустить начало урока. Вдруг миссис Гнус успеет сказать что-нибудь важное!

Но добраться до Главного здания мне так и не удалось. Где-то на середине пути на меня наехал здоровенный танк, и я повалился на землю.

Нет, на этот раз меня сбил не Шерман Оукс на своем крутом велике. Постанывая от боли, я повернул голову и увидел, что надо мной нависла Дженифер Экх.

Она перевернула меня на спину и уселась верхом.

Доброе утро, — выдохнул я.

Ты когда-нибудь видел слона, сидящего на мышке? Не самая приятная картинка, правда?

Мне надо с тобой поговорить, — сказала Дженифер. Челка упала ей на глаза. Сейчас она была ужасно похожа на бобтейла в платьице. Надеюсь, у нее нет блох!

Честно говоря, я не могу сейчас с тобой разговаривать, — просипел я. — Мне тяжело дышать.

Дженифер поерзала. У меня затрещали ребра.

Пирожочек, я всем рассказала, что ты пойдешь со мной на танцы, — заявила она. — Так вот… Ты пойдешь?

Пожалуйста, не называй меня Пирожочком, — попросил я.

Она навалилась на меня всей тушей.

Так ты пойдешь со мной?

Я бы пошел, — ответил я, стараясь, чтобы это прозвучало по-настоящему искренне. — Правда-правда. Только меня уже позвала Юлия-Августа.

Чего? — удивленно воскликнула Дженифер и вскочила на ноги. Потом она подняла меня с земли и заломила руку за спину. — Я тебе не верю.

Жуткая Девица все выкручивала и выкручивала мне руку, пока кости не затрещали.

Честное слово. Клянусь, — простонал я.

Юлия-Августа никуда с тобой не пойдет, — уверенно сказала Дженифер, продолжая выкручивать мне руку. — Я буду следить за тобой, Берни. Хорошенько следить. А когда Юлия-Августа отправится на танцы с кем-нибудь другим, я буду ждать тебя в Школьном центре.

Моя рука! Мне больно! — завыл я.

У нее отвисла челюсть от удивления.

Ой! Моя булочка, я что, сделала тебе больно? Сейчас поцелую, и все пройдет. — И Дженифер принялась покрывать мою руку смачными поцелуями.