Поль-Жак Бонзон - Тайна похищенного пса

— Кафи!

В конуре что-то зашевелилось. Точно, это Кафи! Он вышел, и теперь я видел его всего целиком. Кафи подошел поближе, натянув цепь, и навострил уши. Я снова позвал:

— Кафи!..

На этот раз он понял, откуда идет звук, и стал смотреть в мою сторону. Я повторил:

— Кафи! Это я, твой друг Тиду!

Мой пес меня узнал, но не залаял, не стал бешено рваться с цепи, чтобы броситься ко мне, а замер на месте, как зачарованный. Я быстро поднес палец к губам, умоляя его не лаять; он хорошо знал этот жест — мама раньше часто так делала, когда Жео спал. Мы не отрываясь смотрели друг на друга…

Но тут Сапожник дал знать, что на другой стороне улицы появились прохожие. Я сразу спрыгнул на землю. Оказавшись рядом с друзьями, я был не в силах даже говорить; наверное, я сильно побледнел, поэтому Корже спросил:

Что с тобой? Что случилось?

Это Кафи… и он меня узнал!

Что мы могли предпринять? Как моя собака оказалась у этих людей? И кто они такие? Их дом с глухими шторами и заброшенным садом казался очень странным.

— А если Мади была права, — вслух размышлял Сапожник, — и эти люди — действительно грабители с улицы Руэтт?..

В самом деле, а если это они и есть? Как бы там ни было, я даже не мог предположить, что они не отдадут мне Кафи.

— Надо зайти, позвать Кафи, и он побежит за мной — ведь это же мой пес!

Я потащил ребят к дому, несмотря на их сопротивление. Поднеся руку к звонку, я вдруг почувствовал, что сейчас произойдет что-то нехорошее. Ну что Ж, я все равно уже нажал на кнопку. Сначала никто не отзывался.

— Наверное, их нет, — предположил Корже.

В ту же минуту в замке повернулся ключ, и женщина оказалась перед нами.

— Что вы здесь ищете? Это вы звонили?

Я вышел вперед, сильно оробев при виде этой странной женщины, неприветливо смотревшей на нас.

Я ищу свою собаку.

Собаку?.. Какую собаку?

Большую немецкую овчарку с рыжими лапами. Я ее потерял на набережной Сен-Винсен три месяца назад.

Женщина нахмурилась.

И что?..

Мадам, я знаю, что она здесь. Я… я слышал, как она лает, и узнал голос.

Женщина пристально посмотрела на меня и холодно сказала:

— Здесь нет никакой собаки.

Чего-чего, а такого ответа я никак не ожидал. Совершенно опешив, я обратился к товарищам за поддержкой.

Нет, мадам, вы ошибаетесь, пес здесь! Мы его видели со стены.

Ах вы разбойники! Вы и на стену залезли… Но у вас, наверное, плохое зрение — в этом доме нет никаких собак. Убирайтесь отсюда, если не хотите, чтобы я вызвала полицию; ваше счастье, что мужа нет дома!..

Испепелив нас взглядом, она стремительно захлопнула дверь и заперла ее на ключ.

Мы обескураженно стояли под дверью. Посмотрев на окна, Сапожник заметил, что в одном из них качнулась занавеска. Видимо, женщина за нами наблюдала. Лучше отойти…

Мы спустились вниз по улице Анж и оказались в небольшом садике. Как всегда в трудную минуту, Корже запустил два пальца за воротничок рубашки, а Сапожник принялся чесать в затылке.

Почему эта женщина соврала? Почему она так насторожилась, когда я упомянул набережную Сен-Винсен?..

Первым нарушил молчание Корже:

— Мади была права — мы случайно напали на след грабителей с улицы Руэтт. Женщина бы так не ответила, если бы они просто у кого-то купили твою собаку.

Я был безутешен. Ну как теперь забрать Кафи? Я даже хотел было вернуться и предложить денег.

Конечно, — сказал Корже, — мы запросто могли бы собрать небольшую сумму, но они на это не пойдут… Вот только если полиция…

Ну уж нет! — отрезал Сапожник. — Вы же видели в прошлый раз — они только посмеялись над нами.

— A мы скажем, что напали на след грабителей с улицы Руэтт.

— В полиции нам не поверят… и как доказать, что это они? Мы же ничего не знаем, кроме того, что Кафи у них; и потом, они всегда смогут сказать, что купили его у бродячего торговца.

Нам действительно нечем было доказать, что эти люди украли Кафи. После недолгой радости я снова не знал, как быть.

— Идемте назад к тому дому.

Бредя вдоль стен, мы постепенно добрались до серого дома и спрятались у подножия каменной лестницы. Мне ужасно хотелось еще хоть разок взглянуть на моего бедного Кафи, но теперь это было невозможно.

— Попробуем обойти вокруг дома, — предложил Корже.

Мы спускались вниз по каменной лестнице как можно тише, чтобы не потревожить Кафи. Дойдя до угла ограды, мы свернули налево; теперь стена шла вдоль скалистого склона и почти не имела выступов. Нам пришлось идти гуськом, помогая себе руками, чтобы не потерять равновесия. Примерно через сорок метров начиналось, очевидно, владение других хозяев: стена была окрашена в другой цвет. Судя по тому, что мне удалось увидеть, сарай и конура Кафи должны находиться именно за этой стеной, всего лишь в нескольких шагах от нас. Мое сердце снова тяжело забилось. Мы очень тихо обменялись несколькими словами, но Кафи все равно нас почуял и залаял.

— Тише, Кафи… Это я, Тиду!

Но тут мы услышали, как открылась дверь, выходившая в сад. Мужской голос, от которого Кафи взвизгнул, как от удара, заставил его замолчать. Затем подошла и женщина; мы были так близко, что узнали ее гнусавый голос, но слов разобрать не смогли.

— Корже, помоги мне забраться наверх!.. Это было совсем не просто: там, где мы стояли, улица шла под уклон, и Корже никак не мог найти опору. Сапожник помогал ему меня поддерживать, когда я карабкался наверх. Наконец я подтянулся и вцепился в верхний выступ стены. К счастью, крыша сарая была покрыта гофрированным железом и загораживала меня, как экран. Мужчина и женщина и вправду оказались здесь, рядом с конурой; Кафи молчал. Я напряг слух.

Как ты могла их впустить? — в бешенстве кричал мужчина.

Я их не впускала… они позвонили, а я пошла открывать.

Откуда они могли знать, что здесь есть собака? Они что, местные?

Не думаю, я их никогда раньше не видела… но, во всяком случае, они хорошо осведомлены. Раз они полезли на стену, чтобы заглянуть в сад, значит, им уже было, что-то известно.

Они помолчали. Затаив дыхание, я изо всех сил вцепился в стену, чтобы не упасть.

Ты говоришь, они упоминали набережную Сен-Винсен?

Да, они уверены, что собака пропала именно там, три месяца назад.

Это серьезно; представляешь, если мальчишки обратятся в полицию?.. Сюда могут прийти, будут задавать вопросы…

Полиция не занимается пропавшими собаками.

— А вдруг на этот раз займется?

Снова пауза, потом мужчина продолжил:

Тем хуже. Эта собака нас совершенно не устраивает, она слишком стара для дрессировки. Придется от нее избавиться… и поскорее.

Каким образом?

Ну, во всяком случае, не стоит пытаться ее «потерять»: она может найти дорогу домой. Нет, лучше отравить… Сходи в аптеку, тебе дадут то, что нужно.