Валерий Роньшин - Руки вверх, Синяя Борода

— Книжки читать, — сказала Орешкина.

… На весь Гусь-Франковск была одна-единственная библиотека. А на всю библиотеку — одна-единственная библиотекарша. Муза Викентьевна Шляпникова. Крупная женщина с широкими плечами и полными мускулистыми руками.

Увидев Катьку с Ликой, Шляпникова загрохотала громоподобным голосом:

— Явились, красавицы, не запылились!

А ну, платите штраф немедленно!..

Какой штраф? — удивились девчонки.

Ой-ой-ой, — заойкала Шляпникова. — Невинными овечками прикидываются. А кто уже полгода книги не сдает?

Вы нас с кем-то путаете, — сказала Лика.

— А ты разве не Филимонова?

— Нет. Я Соломатина.

— А ты разве не Сморчкова? — посмотрела Луза Викентьевна на Катьку.

— Нет, я Орешкина.

Ну тогда извините, девочки. Обозналась… Вы что, хотите в библиотеку записаться? — Шляпникова достала два чистых формуляра. — Сейчас запишу.

Да нет, — сказала Катька. — Нам надо с вами поговорить. Дело в том, что моя бабушка, Светлана Несмеянова, месяц назад утопилась…

Бабушка?.. Что-то я не пойму…

А я сейчас объясню. — И Орешкина заученно протараторила: — У моего прадедушки было три жены. У третьей жены родилась Светка. Она мне приходится двоюродной бабушкой. Вот.

А-а… — Муза Викентьевна потерла массивный подбородок. — Понимаю. Ты приехала к ней в гости, а она…

Вот именно, — не дослушав, подтвердила Катька. — Мы были в милиции, и нам сказали, что вы…

Теперь не дослушала Шляпникова.

— Да, да, — перебила она Орешкину. — Я ходила в милицию и все им рассказала. Майор Сидорчук сейчас вплотную занимается этим делом…

Соломатина вспомнила Сидорчука, уплетающего гороховый суп.

— Как же, занимается, — хмыкнула она.

А что, разве не занимается?

Я и говорю: "занимается", — уже с утвердительной интонацией повторила Лика.

— Федор Иваныч был просто потрясен моим сообщением, — горделиво произнесла. Муза Викентьевна. — Он слушал меня раскрыв рот. А после сказал, что лично займется этим делом… — Шляпникова мечтательно вздохнула. — Ах, какой обходительный мужчина этот Сидорчук.

Настоящий джентльмен. Проводил меня до дверей кабинета и несколько раз поинтересовался, хорошо ли я себя чувствую… Такой внимательный, такой вежливый…

— А что вы ему сообщили? — спросила Катька.

— Ой, девочки, это просто тихий ужас. В нашем городе каждый год совершаются убийства. Убивают восемнадцати летних девушек. В одно и то же время. Прямо кошмар какой-то.

— А нельзя ли поподробнее?

— Разумеется, можно. — И Шляпникова начала рассказывать: — Все началось с того, что сократили Тасю… Тася была моей помощницей, — пояснила она. — Так вот, ее сократили, и подшивкой газет в читальном зале стала заниматься я. А тут есть такая газета — "Вечерний Гусь-Франковск". Таська ее четыре года не подшивала. Не знаю уж, почему… Ну вот, подшиваю я "Вечерний Гусь-Франковск и читаю по ходу дела. Читаю я, значит, читаю и вдруг замечаю одну вещь. Каждый год в номере от тринадцатого мая появляется извещение о смерти восемнадцатилетней девушки. Ну разве это не странно?..

— Странно, — согласились подруги.

Шляпникова продолжала:

А надо вам сказать, что подшивкой я начала заниматься как раз в мае. Я тогда подумала: "Интересно, появится такое же извещение в этом году?" И представьте себе — появилось. Открываю я "Вечерний Гусь-Франковск за тринадцатое мая этого года — и как вы думаете, что я там нахожу?..

— Извещение о Светкиной смерти, — догадалась Соломатина.

— Совершенно верно.

— А эти газеты у вас сохранились? — спросила Орешкина.

— Да. Подшивки лежат в читальном зале.

— Можно их посмотреть?

— Конечно. Пойдемте, я вам покажу.

Шляпникова повела Девчонок в читальный зал. Там она взяла с полки четыре годовых подшивки "Вечернего Гусь-Франковска" и положила на стол.

— Смотрите, девочки. А я пошла пол мыть.

Я ж тут одна во всех лицах. И директор, и библиограф, и уборщица.

Муза Викентьевна ушла.

Подруги подвинули к себе подшивку трехлетней давности и открыли номер за тринадцатое мая. На последней странице было напечатано коротенькое извещение в траурной рамке:

"Родные и близкие с глубоким прискорбием извещают о скоропостижной смерти восемнадцатилетней Ады Барбильяк. Похороны состоятся на городском кладбище".

Прочитав это извещение, девчонки подвит ли к себе подшивку двухлетней давности и тоже открыли номер за тринадцатое мая. Здесь было точно такое же извещение, только вместо имени Ады Барбильяк стояло имя — Нора Блюм. В третьей подшивке — за прошлый год родные и близкие с прискорбием извещали смерти восемнадцатилетней Эдиты Вам. Ну а в четвертой — о смерти Светланы Несмеяновой.

За окнами загрохотал гром. Сверкнула молния. И полил дождь.

Катька посмотрела на Лику. А Лика посмотрела на Катьку. В эту минуту они подумали об одном и том же.

— Я думаю, это работа "скрытников", — сказала Орешкина.

— И я так думаю, — согласилась с ней Соломатина. — Все совпадает. Жертвам по восемнадцать лет. Жертвоприношения проводятся каждый год, в одно и то же время…

— Ага, — кивнула Катька. — Все, как Ленка рассказывала…

В окна читального зала стучали капли дождя. Бросив взгляд на газетную страницу, Лика вдруг случайно увидела фамилию: Кармалютов.

— Ой, гляди, Кать. Тут про Синюю Бороду пишут.

Подруги быстро- прочли коротенькую заметочку:

"Вчера в Гусь-Франковск приехал известный российский предприниматель г-н Кармалютов, Трофим Петрович не забывает родные места. Вот и в этом году он традиционно посетил Гусь-Франковск, где у него имеется роскошный особняк, выстроенный в виде средневекового замка, В прошлом году г-н Кармалютов овдовел. Но теперь Трофим Петрович опять счастлив. Он сообщил нашему корреспонденту" что снова женился. Пожелаем же г-ну Кармалютову долгой совместной жизни со своей новой избранницей".

— Смотри, и тут про него, — показала Орешкина на другую газету от тринадцатого мая.

В заметке говорилось:

"Вчера в Гусь-Франковск приехал наш знаменитый земляк Трофим Петрович Кармалютов. В прошлом году Трофим Петрович перенес большое личное горе. У него умерла жена. Сейчас он сообщил нашему корреспонденту, что снова женат и счастлив. Пожелаем же молодым супругам…"

Не дочитав до конца, девчонки бросились смотреть остальные подшивки. Катька — за прошлый год, а Лика — за этот. И там, и там в номере от тринадцатого мая они нашли заметку о приезде в Гусь-Франковск Кармалютова. И в той, и в другой заметке сообщалось, что Кармалютов овдовел, но снова женился и снова счастлив.

— И правда, настоящая Синяя Борода этот Кармалютов, — сказала Катька. — Каждый год у него жены умирают…