Евгений Некрасов - Блин, победитель мафии

Блинков-младший цыкнул на кролика и посмотрел на светящиеся часы, которые мама выломала из истребителя какого-то потенциального противника на авиационной выставке в Жуковском. Была полночь — время кровавых тайн и важных решений. Одно важное решение Блинков-младший уже принял: достать с антресолей гантели, которые папа купил, когда ухаживал за мамой. С гантелями можно быстро нарастить мышечную массу. А если упражняться по очереди с папиными гантелями и с маминой пудовой гирей, то мышцы будут сухими и сильными.

Начать Блинков-младший решил немедленно, потому что самый рост, как известно, происходит во сне. С вечера покачался — и к утру уже будет пусть скромный, но результат.

Пока он вставал с постели, обнаружилось, что кроме руки (правой, а не ударной левой, и это хорошо) и носа (единственного, и это плохо) сильно пострадал копчик. К тем распоряжениям насчет князя Голенищева-Пупырко-младшего, которые он мысленно давал охране своего банка, прибавилось еще одно.

Кролика Блинков-младший на всякий случай посадил в коробку от компьютерного монитора, подстелив ему свое детское одеяльце, а коробку задвинул под письменный стол.

Дверь в коридор он открывал тихо-тихо, чтобы не разбудить маму, которая всегда спала чутким сном контрразведчика. А старший Блинков, к слову сказать, всегда спал нечутким сном ботаника. То есть как бревно. Его можно было пилить тупой пилой, когда он спал.

Не зажигая света, Блинков-младший стал красться по коридору вдоль стены. Если ты боишься кого-то разбудить, надо всегда красться вдоль стены. Потому что нормальные люди ходят посередине, и там всегда разработанные, скрипучие половицы.

Они не спали.

Под их дверью лежала немощная полоска света, и это сразу не понравилось Блинкову-младшему. Обычно если у них горел свет, так это был свет. Какая-нибудь не включенная лампочка действовала на нервы старшему Блинкову, он обязательно включал все, что можно. А худосочный ночничок мама оставляла для себя, когда старший Блинков болел.

— Ничего, проживем, — говорила мама ровным чужим голосом. Блинкову-младшему это, понятно, тоже не понравилось, и он остановился послушать.

— Возьму сверхурочно еще пару засад в месяц, — прикидывала мама. — Нам недавно установили почасовую оплату за сидение в засаде. А если за городом, то кроме засадных платят полевые и командировочные. Проживем!

— Засадные, командировочные, террористы, диверсанты, — с досадой говорил маме старший Блинков. Блинков-младший для конспирации дышал ртом, потому что в разбитом носу хлюпало. — Тебе не приходило в голову, что все это бессмысленно, раз вы не можете обуздать примитивную шпану?

— А по воскресным и праздничным дням оплата в двойном размере, — невпопад сказала мама. — Не терзай мне сердце, Олег. Ты прекрасно знаешь, что я в свободное от работы время, пока ходила по магазинам, задержала троих особо опасных рецидивистов. Но бросать работников моей квалификации на борьбу с уличной преступностью было бы нерасчетливо. Во-первых, нас мало, а во-вторых, тогда обнажился бы фронт борьбы со шпионажем и терроризмом.

— Ах, Оля, я не про это, — вздохнул старший Блинков. Наверное, во всем мире он один называл маму Олей. Остальные называли ее товарищ подполковник. — Я учился всю жизнь и учусь до сих пор. Сначала я учился по учебникам. Потом по журнальным статьям, которые не успели войти в учебники. Сейчас я сам узнаю то, что до меня никто не знал, и пишу об этом статьи, которые войдут в учебники.

— Хорошее дело, — вставила мама, потому что когда мужчина раскисает, его нужно чаще хвалить.

— И вот приходит нанятый за бутылку пьяный негодяй и губит нам опытные грядки. Три года работы насмарку, — звонким голосом сказал старший Блинков. — Я сам не знаю, что у нас должно было получиться. Может быть, в перспективе, лет через пятьдесят — клюква размером с арбуз и арбуз размером с дом. А может быть, ничего. Но тогда другие исследователи знали бы, что у нас ничего не получилось, и работали бы в другом направлении.

Все-таки старший Блинков был хотя и ботаник, но честный и гордый человек. Рыба, которая сорвалась с крючка — всегда самая крупная, Блинков-младший знал это по собственному опыту. Да другой бы на месте старшего Блинкова орал бы во всю ивановскую: «Мне погубили клюкву размером с арбуз! Дайте мне Государственную премию и путевку на Галапагосские острова, чтобы я там среди черепах отдохнул от свинцовых мерзостей жизни!» А старший Блинков — «Может быть, через пятьдесят лет, а может быть, и вовсе никогда».

У Блинкова-младшего защипало в носу от жалости. Он был готов отдать на стекла для оранжереи все свои сто девяносто девять долларов, включая мелочь на два доллара, которую повыгреб для него из карманов мистер Силкин дядя Миша. Он и отдал бы. Но тогда пришлось бы объяснять, откуда взялись остальные сто девяносто семь долларов, а это расстроило бы старшего Блинкова еще сильнее, чем побитые стекла.

— Три года насмарку, — повторил старший Блинков. — И еще три года, чтобы догнать вчерашний день. А Мишка у себя в Пенсильвании ждать не будет. Я ему все показал, Мишке.

— Я понимаю, куда ты клонишь, — сухо сказала мама. Блинков-младший представил себе, как она там за дверью смотрит на старшего Блинкова своим тяжелым и умным взглядом контрразведчика, от которого самым матерым шпионам хотелось спрятаться под стол. — А этого твоего мистера Силкина мы еще проверим на предмет связи с Центральным Разведывательным Управлением Соединенных Штатов Америки.

Старший Блинков глухо засмеялся и сказал:

— Ну что ты городишь, Оля?! Это не ЦРУ меня вербует. Это я не нужен своей стране. А Мишке там, в Пенсильвании, не хватает моих мозгов, и он обещал поговорить с боссом.

Мама долго молчала. Были вещи, которые не стоило ей говорить. Ну просто ни при каких обстоятельствах.

— В науке не бывает вторых мест, это не бег на стометровку, — неуверенно сказал папа. — Я, если считать со студенчества, двадцать лет пахал и только-только начал выходить на результат. Но в этом направлении работают еще человек двести в мире. Прикажешь отдать первенство Мишке или любому из остальных ста девяноста девяти только потому, что какой-то подлец еще раз перебьет стекла?

— Ну так попутного тебе ветра, Блинков. Устроишься в Пенсильвании — заберешь к себе Митьку. Ему там будет лучше, он же финансово одаренный, — весело сказала мама и всхлипнула. — А у нас, у контрразведчиков, есть только один способ навсегда уехать за границу: изменить Родине. Так что извини, но я остаюсь.

Вся жизнь финансово одаренного подростка Дмитрия Блинкова рухнула и покатилась по темному коридору, как отрубленная голова в фильме ужасов.