Екатерина Вильмонт - У страха глаза велики

— Тогда нам тут делать нечего, да?

— Ну, в общем и целом… Да, Степка, в таком случае нам тут делать нечего.

— А если нет, если он только одну записку оставил? Может же такое быть?

— Все бывает…

— Валер, значит, ты считаешь, мы можем просто махнуть на это рукой?

— Думаю, да.

— Но как же, Валерка? — закричала Степанида. — А если его убили? И никто не знает про этого Холщевникова?

— Но что мы можем? Только отнести эту записку в милицию.

— Ну хотя бы!

— Степка, если бы мы хоть отдаленно представляли себе, чья это куртка. А то в милиции нас вообще за трепачей могут принять. И потом, что, если это просто дурацкий розыгрыш?

— Розыгрыш? — ахнула Степанида.

— Да, да, именно розыгрыш! В актерской среде это очень даже принято. Сама подумай, какой-то весельчак решил отдать свою курточку и поглядеть, что из этого получится.

— Дурак он, что ли?

— Почему бы и нет? Розыгрыши бывают умные, а бывают вполне идиотские. Тем более с пьяных глаз.

— Ты серьезно?

— Еще как серьезно! Аськина мама как-то рассказывала, что у них в театре одному артисту позвонили и сказали — вас приглашают в какой-то маленький подмосковный городок выступать в Доме культуры; словом, наговорили ему сорок бочек арестантов, пообещали хорошие деньги заплатить, ну и все такое, он был не избалован и поехал. Его, естественно, никто не встретил, он долго блуждал по этому городку и в результате простудился, заболел воспалением легких. Вот такие розыгрыши тоже бывают.

— Козлы!

— Это точно. Так что история с запиской тоже здорово смахивает на розыгрыш.

— Может быть, — задумчиво проговорила Степанида. — А я уж невесть чего себе навоображала…

— Представляю! — усмехнулся Валерка. — А как вообще дела, Степка? Как Матильда?

— Матильда? Нормально, только я ее почти и не вижу.

— А на лето какие планы?

— Какие планы? Я не знаю. Тетя Саша с Игорьком в деревню поедет, меня с собой зовет.

— Поедешь?

— Неохота. Мы, наверное, компьютер купим, и я буду на нем учиться… А чего там в деревне делать?

— Воздухом дышать. А меня на даче опять запрут. Я там помру с тоски. Раньше еще, когда Аська с Мотькой там жили, было терпимо, у нас всегда дела находились, а теперь… Кстати, ты не в курсе, Аська на лето не приедет?

— Не знаю, Матильда ничего не говорила.

— А у Мотьки летом гастроли будут?

— Вроде да. Валер, а если это все-таки не розыгрыш, тогда как?

— Степка, тебе не терпится опять что-то расследовать?

— Ничего подобного, просто… А вдруг мы сможем спасти этого человека?

— Во-первых, какого человека? А во-вторых, в милицию он и сам мог заявить. Но почему-то этого не делает, а если мы заявим, то можем ему только хуже сделать, понимаешь? Не говоря уж о том, что нас с таким заявлением скорее всего просто пошлют куда подальше. Спасай того, не знаю кого! Конечно, если очень постараться, можно найти хозяина этой куртки…

— Как?

— Спросить у дочки Юлии Арсеньевны, у кого она брала вещи, ну и методом исключения…

— Чего? — не поняла Степанида.

— Объясняю — надо будет составить список этих людей и проверить их всех.

— Это долго. Валер, а вдруг она точно помнит, чья это куртка?

— Возможно и такое. Но тогда тебе придется все ей рассказать. Хотя…

— Что?

— Можно что-нибудь придумать… Допустим, что в куртке нашлись деньги или еще что-то ценное. Правда, если она точно помнит, чья куртка…

— Да, тогда придется это вернуть, а возвращать-то нечего.

— То-то и оно. Вот что, Степка, если ты в ближайшие дни увидишь Елену Александровну, попробуй как-нибудь навести ее на разговор об этих вещах, вдруг что-то сумеешь выведать…

— Попробую.

Они еще поговорили о том о сем и простились. И тут же кто-то позвонил в дверь. Это явилась Алка.

— Привет, до тебя не дозвонишься, ты с кем трепалась? — накинулась она на Степаниду.

— С Валеркой.

— У любви, как у пташки, крылья?

— Да какая там любовь! — отмахнулась Степанида. — Просто сегодня такая история вышла…

Степанида рассказала Алке про записку.

— Ну ни фига себе! А эта куртка у тебя?

— Да.

— Покажи! — потребовала Алка.

— Зачем?

— Надо!

Пожав плечами, Степанида достала куртку.

— На, гляди!

Алка взяла ее в руки, пощупала материал.

— Курточка недешевая! — сказала она.

— Почем ты знаешь?

— «Хьюго Босс», фирма дорогая, будь спок, я-то знаю.

Алка принюхалась:

— Туалетная вода «Дюна», фирма «Кристиан Диор».

— Чего? — вытаращила глаза Степанида.

— Того! Говорю же — мужик этот душился туалетной водой «Дюна»!

— Алка, ты брешешь?

— Почему это я брешу? Даже не собираюсь! Просто я знаю этот запах!

— Папа твой, что ли, этой водой душится? — предположила Степанида.

— Ясное дело.

— Тогда понятно. Ну, что еще скажешь?

— Что мужик этот был не бедный!

— А что нам это дает?

— Не знаю, пока ничего, а там посмотрим. Мы, Степка, должны заняться этим делом.

— Думаешь? А Валерка говорит: это свободно может быть розыгрыш.

— Розыгрыш?

— Ну да!

Степанида пересказала ей Валеркину теорию. Алка сморщила нос.

— Кретин он, что ли, этот дядька? Какой интерес в розыгрыше, если не видишь его результатов? Кому надо неизвестно кого разыгрывать? Ты сама-то подумай! Разыгрывать людей, которые собирают ношеные шмотки для благотворительности? Да они скорее всего и не обратят внимания на какую-то бумажонку в кармане. Выкинут, и все дела.

— Но я же вот обратила внимание!

— Ты — исключение! Нет, Степка, никакой это не розыгрыш, я просто уверена. На все сто!

Степанида задумалась. В словах Алки был резон.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Для начала тебе нужно поговорить с этой артисткой, дочкой Юлии Арсеньевны.

— О чем?

— Степка, ты сдурела, да? Сама, что ли, не понимаешь?

— Не понимаю, если честно.

— Ты должна ей сказать всю правду! А она сообразит, что к чему. Может, вспомнит, чья это куртка. Говорю ж тебе: куртка дорогая, фирменная, она, артистка эта, уж точно обратила на нее внимание. Такие куртки не каждый день выбрасывают. Когда она должна шмотки забрать?

— Вроде бы завтра.

— Степка, у тебя ее телефон домашний есть?

— Есть, а что?

— Как что? Как что? — возмущенно завопила Алка. — Это же самой глупой козе понятно! Позвони ей и спроси!

— У нее, наверное, спектакль…

— А ты позвони и выясни. Вдруг сегодня она дома?

Степанида нашла записную книжку и позвонила дочке Юлии Арсеньевны, артистке Елене Пивоваровой по прозвищу Пивочка. Но у нее никто не брал трубку.

— Нету ее, — мрачно сообщила Степанида.

— Значит, позвонишь ей завтра с утра.

— Утром она спит.

— Ничего, проснется! — сурово ответила Алка. — Такое дело…

— Ал, а если она ничего не знает, не помнит?