Любовь Романова - Призрак и другие соучастники

— Привет, тезка, проснулась?

— Мне повезло больше, чем Миронычу и Лютику, да? Меня усыпили обычным хлороформом?

— Кто тебе рассказал? Вадик успел навестить? — улыбнулся оперативник.

— И не только он.

Внезапно в волосах девочки что-то зашевелилось. Стасу пришлось приложить все силы, чтобы не выдать испуга, который совсем не к лицу бравому сотруднику органов. На подушку девочки преспокойно выползла крыса. Глянула на Перепелкина черной бусиной и начала деловито умываться.

— Это твой? — спросил Стас, решая, не запустить ли в грызуна чем-нибудь тяжелым.

— Это мой друг. — строго сказала Стася, — И кидать в него ничем не нужно. Лучше расскажите, что с Лютиковым и учителем труда? Эта женщина, ну, член комиссии, сообщила, как их разбудить?

— Сама догадалась или Вадик рассказал? Да, это сделала Магдалина Кастро больше известная в преступных кругах под именем Магда. Степан Миронович за вознаграждение помог ей попасть в потайную комнату, она же решила избавиться от него как от ненужного свидетеля, а Фима Лютиков застукал дамочку, когда та переодевалась в призрака. Пришлось, и его усыпить. Она использовала какой-то неизвестный нам вид нервнопаралитического газа. Погружает человека в кому на неопределенный срок. Ваш Мироныч и Лютик остались живы только потому, что их быстро нашли и успели подключить к аппаратам. К счастью, Магда, за некоторые поблажки с нашей стороны, согласилась помочь вернуть пострадавших к жизни. Ей известно, что нужно сделать, чтобы они пришли в себя. Наши врачи сейчас над этим работают.

— А что Пегасов? Вернулся из командировки?

— Пока нет, но до него удалось дозвониться. Он вечером вылетает из Таиланда. В Тихореченске будет послезавтра. Кстати, воспитательницу вашу, Агапову Екатерину Егоровну, мы задержали. Сегодня, на автовокзале. Пыталась из города выехать. Сейчас в СИЗО сидит. Молчит как рыба об лед…

На этих словах Леонов завозился на своем стуле и открыл мутные спросонья глаза. Потянулся. Быстро пришел в себя. Посмотрел на Стасю, наморщив лоб и шевеля от волнения усами.

— Стасенька, малышка, ты меня прости… — забормотал подполковник, — что не рассказал тебе ничего и тогда, в интернате, не узнал…

— Уже простила, дядя Тарас. Мне Вадик все рассказал.

— Вот, я обещал тебе передать, когда все закончится, — Леонов извлек из внутреннего кармана пиджака слегка помятый конверт, — От бабаушки.

— Спасибо, — глаза девочки влажно блеснули, — Но это потом. У меня сейчас к вам есть большая просьба.

— Конечно, все что скажешь, — отозвался Леонов, заботливо поправляя подушку под головой девочки и сгоняя с нее нахального грызуна.

— Я должна доказать невиновность Алисы Сергеевны, и прошу вас, обоих, мне помочь.

Стас сверился со списком. Все в сборе. Почти. Дверь кабинета директора интерната скрипнула, и на пороге показался Гарик Соболев с перевязанной рукой, гордо восседавший в инвалидном кресле, которое неумело катил его брат. Теперь все.

Оперативник еще раз обвел взглядом собравшихся. Компания, надо сказать, подобралась колоритная. Возле окна, прижимая к своей необъятной груди толстую собачонку, сидела директриса. На ее суровом лице застыла гримаса глубокого презрения к окружающим. Рядом, на краешке стула ютилась Антонина Петровна, Антошка, куратор интерната от горадминистрации. Она удивленно и, как показалось Стасу, немного испуганно хлопала круглыми глазами, явно не понимая, что здесь происходит. По правую руку от нее, оперевшись острыми локтями на колени, сидел муж подозреваемой в убийстве Забияко — Горчаков. Он не сводил тоскливого взгляда со своей жены, Алисы Горчаковой, которую по просьбе Стаси тоже привезли на это странное собрание. За неделю в тюрьме учительница географии очень изменилась — поблекла, осунулась. Стасу как-то по-человечески было жаль эту симпатичную молодую женщину, так глупо сломавшую себе жизнь. И, похоже, не только себе — вон, по мужу словно бульдозер проехал.

Еще в директорском кабинете, ставшим неожиданно тесным, сидела задержанная по подозрению в краже дочери Пегасова, бывшая ночная воспитательница Агапова Екатерина Егоровна. Стараясь быть как можно незаметнее, она все норовила спрятаться за широкую спину завхоза Алевтины Ивановны. Поодаль на скрипучих стульях устроились несколько учителей. Кажется, вон ту, миниатюрную женщину в очках, воспитанники между собой зовут Глистой, другую, чье лицо покрыто плотной сеткой морщин — Жабой Львовной, а остроносую библиотекаршу — Таксой. Стас невольно улыбнулся безжалостной точности детских прозвищ.

Немного в стороне от группы сотрудников интерната сидел третий член злополучной комиссии — Анна Геннадиевна. Ее лицо было неподвижно, словно маска африканского божества, и толстые очки надежно скрывали от собравшихся выражение глаз пожилой женщины. Рядом с ней, привалившись к серванту, стоял незнакомый Стасу долговязый тип. Его не было в списке — Стася и Вадик приглашали этого человека самостоятельно.

Но, пожалуй, больше всего взглядов привлекала закутанная в меха Магда Кастро. Она же Маргарита Крачкович, она же Марина Ковалева, уроженка села Алексеевка Пензенской области. Каким-то удивительным образом даже после нескольких дней в тюрьме эта женщина выглядела, словно жена посла на торжественном приеме, и распространяла вокруг себя тревожный запах дорогих духов. Ее ярко накрашенных губ то и дело касалась таинственная улыбка, отчего сердце Стаса, любящего мужа и счастливого отца двух детей, блаженно замирало, будто котенок под ласковой рукой хозяина. Роковая женщина — нечего сказать.

У самой двери кабинета стояла Сашка Кандалинцева, журналистка местного телеканала, и ее вечный спутник — оператор Сева. Вот этих бы акул телекамеры Стас ни за что сюда не пустил. Их сюжет про похищение Дины Пегасовой и так облател все центральные каналы — еще не известно как он им с Тарасом Анатолиевичем на верху аукнется. Но Стася в своем требовании пустить журналистов была непреклонна, и шеф сдался на милость упрямицы.

— Хм-м, ну что же, приступим? — прокашлялся Леонов. Шеф, как показалось Стасу, чувствовал себя неуютно в глубоком кресле Стервеллы. Его седые усы то и дело совершали странные движения, пытаясь компенсировать неуверенность своего владельца. Просто подполковник не очень себе представлял, что здесь произойдет дальше. От него требовалось начать «заседание», а потом передать слово юной сыщице. Кстати, где она? Только что стояла за спиной подполковника. Стас поискал глазами тонкую фигурку девочки. Ну, конечно, рядом со своими мушкетерами. Где же еще?

В этой троице было нечто такое, что напоминало Стасу Перепелкину детскую книжку, подаренную ему на двенадцатилетние будущей женой, тогда всего лишь соседкой по школьной парте. Книга называлась «Мушкетер и фея». О чем она была? Стас напрягся, но в памяти всплыла лишь смутная история про мальчика, который зачем-то побрился налысо, чтобы понравиться девочке. Дело не в сюжете, а в ощущении, посещавшем теперь уже тридцатилетнего оперативника при воспоминании об этой книге. Звон шпаг, запах моря, шуршание кринолина и обещание вечной верности. Стас тяжело вздохнул и отогнал воспоминание об утреннем скандале с женой. Каждому возрасту — свои надежды.