Эмили Родда - Дело о пропавшем миллионере

Семью Тома в тот вечер ждало горькое разочарование. Никто из них не выиграл в лотерею. (Ну надо же! И кто бы мог подумать!) Та же участь постигла маму Лиз. И мою сестру Эми.

Но кое в чем Том оказался прав. Телефон действительно зазвонил на следующий день. Звонили «Великолепной шестерке». И еще одно он угадал. По поводу денег. Но не двух миллионов долларов. И счастливыми нас этот звонок не сделал. По крайней мере, ненадолго.

Звонок касался работы. Работы, которая впоследствии обернулась для всех нас большими неприятностями.

Особенно для меня.

Мистер Брюс Свинотт, владелец и управляющий мотелем «У зеленых деревьев», сверлил нас глазками из-за завалов на своем столе. Под его пухлыми пальцами лежал раскрытый старый номер местной газеты «Перо». Объявление нашей «Великолепной шестерки» было обведено красным кружком.

Кабинет мистера Свинотта был тесным, темным и ужасно неряшливым. Мы, вшестером сгрудившись перед столом, едва могли пошевелиться.

Мне хорошо был виден девиз в конце нашего объявления, напечатанный большими буквами как раз над телефонными номерами. «Возьмемся за любую работу!» — гласил он.

По правде говоря, мы без особого восторга направились на свидание с мистером Свиноттом через час после его звонка. Нам ли не знать, что подавать завтраки в мотеле — работа не из приятных.

Мы довольно часто проходили мимо этого места, чтобы услышать достаточно нелестных отзывов о нем. Да и Лиз сообщила, что, судя по телефонному разговору, из Брюса Свинотта босс получится — противней некуда.

Но, как любил говаривать Ник, бизнес есть бизнес, а деньги есть деньги.

— Так вот. К работе приступаете завтра утром, — буркнул мистер Свинотт. — По трое в смене. Начало в шесть утра. В шесть, и ни секундой позже. Опоздаете — пеняйте на себя. Ясно?

Мы кивнули. Завтра четверг. День, когда мы разносим свежие номера «Перо» по Рейвен-Хиллу. Но мы уже посовещались и решили, что шанс заработать упускать нельзя.

Троим придется разносить газеты, пока остальные трое вкалывают в мотеле. Тяжеловато, конечно, но мы решили, что игра стоит свеч.

— Пройдете мимо стойки портье и попадете прямо на кухню. Там Курт будет готовить. Берете подносы, загружаете их и разносите заказы по номерам. И не вздумайте ничего перепутать, иначе из вашего жалованья вычтут стоимость заказанных блюд. Усвоили?

Задребезжал телефон. Мистер Свинотт взял трубку.

— Да? — рявкнул он. — Хорошо, я поговорю с ним.

Он ждал. Его глазки впились в нас так подозрительно, как будто он полагал, что мы способны стянуть что-нибудь с его захламленного стола, пока он разговаривал.

— А, привет, Элби. Как твои делишки? Получше себя чувствуешь? — Его голос внезапно потеплел и звучал очень дружелюбно. Он взял из пепельницы обгоревшую спичку и принялся ковырять ею в зубах, слушая собеседника.

— Да? Ай-ай-ай. Говорил тебе вчера, ложись в постель и не вздумай вставать, дружок, — сказал он. — При таком гриппе возможны любые осложнения. Я к тебе обязательно загляну. Ты не против?

Лиз всегда говорила, что во всем можно найти свои положительные стороны. По этому поводу они с Ником часто спорили с пеной у рта. Но этот разговор, похоже, доказывал ее правоту. Кто бы мог вообразить, что мистер Свинотт способен на проявление добрых чувств по отношению к кому бы то ни было. И вот, пожалуйста, такая трогательная забота о здоровье прихворнувшего приятеля.

Свинотт снова замолчал.

— Конечно, конечно, — снова заговорил он немного погодя. — На то мы с тобой и друзья. Ладненько. Скоро увидимся, дружок. Пока.

Он бросил трубку.

— Ладно, довольно канители. Я не собираюсь торчать тут с вами весь день. — Он произнес это таким тоном, как будто это мы тут битый час читали ему нотацию, а не наоборот. Теплоты в его голосе как не бывало.

Он развалился в кресле, которое жалобно заскрипело.

— Потом соберете грязные подносы, которые жильцы оставляют у порога, и отнесете на кухню, — продолжал он. — И не дай Бог, вам что-нибудь разбить, это тоже вычтут из вашего жалованья. Закончив, можете идти на все четыре стороны. И слушаться Курта беспрекословно. Понятно?

Мы снова закивали. Хорошенькое дело, думала я. Одного взгляда на угрюмую, неприветливую физиономию повара Курта оказалось достаточно, чтобы понять — работать бок о бок с ним будет несладко.

— Девочкам выдается голубая униформа и передники. Мальчикам черные брюки и белые сорочки полагается носить собственные, а выдаются передники и галстуки-бабочки.

Он вытащил из-под стола полиэтиленовый пакет и протянул Лиз.

— Тут форма, передники и галстуки. Не пачкайте их и смотрите не порвите. Любое повреждение оплачивается из вашего кармана. Усвоили?

— Да, мистер Свинотт, — хором ответили Том и Лиз. На самом деле Том сказал «мистер Свин», но, по счастью, голос Лиз звучал громче и заглушил его.

Свинотт прищурился, но он не был уверен, что ему не послышалось, поэтому продолжил:

— Никаких засаленных лохм, свисающих на лоб. Волосы завязывайте сзади. В первую очередь это относится к вам, мамзель. — Он ткнул пальцем в сторону Ришель, которая тряхнула своими густыми белокурыми кудрями и вспыхнула. — И не сметь воровать еду. — Мистер Свинотт переплел пальцы. — Не разговаривать с постояльцами, не есть в помещении, не курить в помещении и не выпивать в помещении. Никаких наркотиков, никаких шатаний по коридорам. Яс...

— Ясно нам все, ясно, — перебил Том. — У вас все?

Мистер Свинотт метнул в него уничтожающий взгляд. Губы его скривились.

— Да, все. И веди себя прилично, иначе вылетишь отсюда в два счета, сынок, — рявкнул он, потянувшись за спичкой и опять начав ковырять ею в зубах. — Ладно, свободны, — разрешил он.

Нам не надо было повторять. Мы поспешно ретировались. В вестибюле, где находилась стойка портье, было немного прохладнее. Рыжеволосая молодая женщина, сидевшая за стойкой, повернулась к нам. Ее глаза смотрели устало и равнодушно.

— Нас приняли, — сообщил ей Том. — Повезло, да?

Она молча смотрела на него, потом зевнула.

Мы друг за другом вышли на улицу и очутились на подъездной дорожке.

— Каков нахал! — Ришель наконец получила возможность выпустить пар. — Он просто невыносим. Вы видели, какие у него кошмарные ногти?

— Подбери засаленные волосенки, мамзель, — начал дразниться Том.

— Да я сегодня утром мыла голову, Том Мойстен! — завизжала Ришель. — Да я в жизни не ходила с грязными волосами!

Пока Лиз пыталась их помирить (впрочем, без особого успеха), я обозревала наше новое место работы. Скоро мы тут освоимся. Но не думаю, что нам это доставит много удовольствия.

Здание мотеля было построено в виде буквы «Т». Вестибюль, кухня и контора мистера Свинотта находились в центральной части. Здесь стены были выкрашены в желтый цвет. Два ряда комнат размещались по обе стороны от центрального блока. С одной стороны они сверкали ярко-розовой краской, с другой — ядовито-голубой.